Беседа с председателем чешской общины Донбасса, который работал в организации, лишённой недавно аккредитации в ДНР«Человеке в беде»

Несколько дней назад чешская организация «Человек в беде» (за границами Чехии организация называется по-английски People in Need (PIN) – Прим.ред.) лишилась аккредитации для работы на территории, неподконтрольной Украине. Мы связались по Интернету с председателем чешской общины Донбасса Александром Тышкевичем, который работал в «Человеке в беде» в Донецке, и попросили его поделиться воспоминаниями и рассказать, за что он судится с чешской гуманитарной организацией.
— Александр, вы несколько лет проработали в чешской организации «Человек в беде» на территории Донбасса, где вы постоянно проживаете. Как вы восприняли новость о том, что организация лишена аккредитации?
— Я начал работать в PIN 17 ноября 2014 года и проработал там до 31 марта 2016 года. Работал именно на неподконтрольной Украине территории, офис PIN был в Донецке. Новость о лишении аккредитации меня очень огорчила.
— Почему?
— В условиях гражданской войны, а на Украине, по моему мнению, есть все признаки этого, хотя официально об этом не говорят, любая гуманитарная помощь нужна. Многие жители сёл и городов, живущие на территориях, неподконтрольных Украине, не имеют работы, их жильё полностью или частично разрушено. Поэтому гуманитарная помощь им необходима.
— Как сказано в заявлении Пушилина, «причинами лишения аккредитации стал ряд нарушений со стороны организации, среди которых выстраивание коррупционных схем, попытки вывоза гуманитарной помощи для дальнейшей её реализации под предлогом порчи, ведение провокационной деятельности и крайне презрительное отношение к народу ДНР». Наговаривают?
— Не думаю, что выдвинутые обвинения в их адрес, безосновательны. Если лишили аккредитации, значит, собрали какие то факты их незаконной деятельности. Иначе зачем запрещать работать организации,, которая помогает людям?! Для этого наверняка были какие-то веские поводы. Какие именно, мне неизвестно, думаю, что это вопрос к руководству организации. PIN меня самого очень удивлял, когда я в нём работал, не всё в этой организации соответствовало тому, что декларировалось. Увы.
— Можете привести примеры?
— Например, меня очень удивляло и удивляет до настоящего времени, что PIN абсолютно не помогал чешской общине, которая есть на неконтролируемых территориях. Абсолютно ничем и никогда. Хотя финансирование организация получает и от чешского МИДа. Мы неоднократно обращались с просьбами о помощи к руководству PIN. Вначале устно, потом и письменно. В начале июля этого года заместитель нашей чешской коммуны лично отнесла и зарегистрировала в офисе PIN в Донецке нашу просьбу о помощи. Письмо было адресовано исполняющей обязанности офиса Екатерине Свириденко, которая в то время руководила офисом в Донецке. Ни письменного ответа, ни самой помощи мы так и не получили. Было полное игнорирование со стороны PIN. А теперь, когда организация получила запрет на свою деятельность, это стало невозможно в принципе.
Однажды меня крайне удивил и расстроил отказ на мою письменную просьбу от 24 декабря 2015 года, который я получил от Дины Уразбаевой (главы миссии PIN в Донецке на тот момент). В ней я просил отпустить меня с работы на несколько часов раньше, так как в этот вечер в нашей общине и в моей семье планировалось торжественное мероприятие по поводу Рождества. Хочу заметить, что все иностранцы ещё 20-21 декабря спокойно уехали отмечать Рождество. А местные сотрудники продолжали работать. Однако в этом мне было отказано, пришлось отработать полный рабочий день до 17:30. А на следующий день, 25 декабря, все женщины из офиса были отпущены с работы (но рабочий день им был зачтён), так как вечером был банкет в ресторане. Мне до сих пор непонятно, почему было принято такое решение. Кругом обстрелы, народ еле выживает, можно сказать, что и голодает, а гуманитарная организация закатила банкет в дорогом ресторане в центре Донецка. Это выглядело приблизительно как пир во время чумы. Причём, явка в этот ресторан была для всех сотрудников обязательной. Многие возмущались, но пришли, так как боялись не угодить начальству.
Многих рядовых сотрудников возмутило, что их в приказном порядке заставили подписать некие «принципы PIN», в которых обязывали осуществлять слежку друг за другом и в случае недонесения начальству грозили увольнением. Также в этом документе указывалось, что PIN будет оплачивать только 10 дней в году, если сотрудник заболеет. В связи с этим, например, те, кто заболевал гриппом или пневмонией, лечились за счёт своего отпуска или вообще ходили больными на работу. В коллективе была намеренно создана атмосфера страха, пугали увольнением за любой проступок. Причём непонятно за какой, так как отсутствовали должностные инструкции. Также никто из местных сотрудников не был застрахован (кроме сотрудников-иностранцев), и если бы кто-то из нас погиб или получил бы ранение, то не было бы никакой компенсации ни самому сотруднику, ни его семье. Психологическое напряжение из-за всего этого в коллективе было огромным.
— Эти происшествия как-то впоследствии повлияли на ваши отношения с PIN?
— Мне сложно это однозначно оценить. Я тогда не решился высказать свой протест публично, боясь репрессий со стороны руководства PIN. Думаю, что руководству PIN было абсолютно всё равно, что мы думаем. Им было важно получать финансирование от доноров. Это их по-настоящему волновало. У многих из нас было ощущение, что к сотрудникам в Украине относятся как к бесправным рабам. Не существовало никаких должностных инструкций, нарушались даже сами трудовые договора, велась негласная слежка за сотрудниками и т.д.
— Слежка?
— Например, в мою личную электронную почту кто-то неоднократно входил с территории Чехии и Турции, где у PIN есть филиал. Я не могу утверждать точно, что слежка за сотрудниками велась со стороны PIN , но ай-пи адреса мне удалось установить, с каких заходили в мою почту из других стран. Надеюсь, суд в Страсбурге в этом разберётся.
— Расскажите, что входило в ваши обязанности?
— Согласно трудовому договору, я был принят на должность оператора по сбору и обработке информации. В действительности же я работал менеджером в отделе гуманитарной помощи, а впоследствии и специалистом по связям. В мои прямые обязанности входило также и получение разрешений на работу для PIN на неподконтрольных Украине территориях. Я также я участвовал в контроле над раздачей гуманитарной помощи населению, пытался наладить оказание помощи инвалидам. Много ездил по населённым пунктам, собирал различную информацию о том, кто в чем нуждается, обрабатывал её и сообщал руководству филиала. Потом я был переведён в отдел, который занимался восстановлением разрушенного жилья. Я также помогал разным журналистам из Чехии и Словакии в получении разрешений для их работы на неподконтрольных Украине территориях, иногда сопровождал их в работе.
— То есть, за организацией есть и реальные хорошие дела. Как относились жители Донецка к такой помощи?
— Да, безусловно, помощь от PIN была довольно существенной. Жители были рады любой помощи, в том числе и от PIN. Ходили шутки, что если помощь будет хоть от президента Украины или от министерства обороны Украины, то люди её возьмут, тушёнка или сахар есть тушёнка и сахар, неважно, кто её привёз. Хочу также добавить, что среди сотрудников PIN я встречал и много достойных людей. Например, это первые наши руководители офиса в Донецке Томаш Влах и Люцие Спружинова. Хочу их поблагодарить ещё раз за их самоотверженный труд в гуманитарной сфере. К сожалению, их заменили из Праги и на их смену прислали людей, которым было всё равно. Они просто приехали на заработки, как обычные бизнесмены.
— Чем вы сейчас занимаетесь?
— В настоящее время я не работаю, так как моё здоровье после незаконного увольнения резко ухудшилось, несколько раз я лечился в кардиологии. В середине апреля я подал в Украине иск в суд на PIN, уже восемь месяцев идут суды, последний я выиграл, но не в полном объёме. Планирую подавать судебный иск на PIN в международный суд по правам человека в Страсбурге. Параллельно с этим пытаюсь работать из дома по различным программам ООН.
Беседовала Ирина Шульц

По материалам