К пятилетию первого большого боя под Славянском (ФОТО, ВИДЕО)
1 января 1970
06.05.2019 - 0:30
Рассказ автора книги «Война в 16. Из кадетов в „диверсанты”», ополченца Андрея Савельева с позывным «Вандал» о знаменитом бое под Славянском, в посёлке Семёновка — 5 мая 2014 г.
Этот отрывок позволит читателям «Русской Весны» узнать, как ровно 5 лет назад случилось первое масштабное столкновение сил ополчения с украинской нацгвардией.
В этом бою защитники Славянска показали всему миру, который увидел видеокадры с места событий, свою стойкость и храбрость, а также дали понять новой киевской власти и их цепным карателям, что Донбасс без боя не сдастся.
Бой в Семёновке 5 мая
…Буквально через пару часов после ночной операции нашу группу обеспечения разбудил Клык.
— Медведь передал по рации, что его подразделение попало в засаду на семёновском перекрёстке. Сейчас там идёт бой, сам он ранен, — быстро проговорил своим подчинённым Клык, — на сборы 10 минут и выдвигаемся.
Мы быстро влезли в то, что успели снять, а снимали мы только обувь и разгрузки, и выехали на помощь своим.
Оказалось, что остальная часть группы, пока мы спали, получила ещё одну боевую задачу и выдвинулась на разведку в район завода, туда, откуда мы накануне утром стреляли из ПТУРа. Подъезжая к перекрёстку на Семёновке, группа Медведя нарвалась на укров, которые, скорее всего, ехали на захват посёлка. Украинский БТР выехал прямо навстречу приватбанковскому минивэну, в котором ехала группа. Медведь был хорошим водителем, он в нескольких десятках метров от вражеского БТРа сделал «полицейский разворот» и стал уезжать. Так как укры не могли быть уверены, что там сидят ополченцы, открывать огонь они бы не стали. Но Медведь далеко не уехал. Он принял решение завязать бой на перекрёстке, чтобы не дать нацгадам взять посёлок или зайти в город. Бойцы вышли из машины в 100 метрах от развилки и побежали навстречу врагу.
Начался бой. Тихий, Немой, Медведь и ещё некоторые бойцы рассредоточились и открыли огонь. Медведь, как пулемётчик, занял позицию прямо на перекрёстке и отстреливал кучкующуюся между двумя бронетранспортёрами альфовскую пехоту в чёрной форме.
Рядом с боем оказалась ещё одна наша группа под командованием ополченца с позывным Волк. Необычно, что в этом бою сражались два подразделения — Медведя и Волка.
Александр (Волк)
Медведь косил пехоту и в какой-то момент захотел сменить позицию. Когда он привстал и собрался бежать, вдруг сзади выехал ещё один БТР и дал очередь из КПВТ в спину Медведю. По словам очевидцев, ему прилетело в обе ноги и руку, но он сумел повернуться на 180 градусов и пустить всю оставшуюся пулемётную ленту в своего бронированного убийцу. После этого он медленно рухнул на землю у столба и вызвал по рации своих:
— Нужно подкрепление. Мы ведём бой на перекрёстке в районе Семёновки. Я ранен.
Вячеслав Рудаков (Медведь)
Моторола, который прибыл со своей небольшой группой через минут 20 после завязавшегося боя, в этот момент находился ближе всех к Медведю и отстреливался от украинских альфовцев и нацгвардейцев, многократно его превосходивших. В том бою у него уже был на автомате подствольный гранатомёт ГП-25, из которого он накидывал украм «за шиворот» так, что они боялись отойти от своей брони даже на метр.
Из тех, кто сел вместе со мной, я помню Крота, Клеща, Баню и ещё пять-семь бойцов. Сначала мы сели сверху на БМДшку, но когда свист пуль усилился и характерный стук по обшивке бронемашины стал отчётливо слышен, мы на ходу спрыгнули с «коробочки» и спешились.
Бывает несколько вариантов спешивания возле брони. Мы решили становиться не за БМД, как в классическом варианте, а стать колонной между двумя машинами, чтобы укрыться от огня с флангов, так как со стороны завода долбили активнее всего. Так мы дошли до перекрёстка.
Активная фаза боя кончилась, но отходившие нацгады постреливали в нашу сторону. Прямо на тротуаре возле перекрёстка, у столба лежал наш командир. Ноги его свисали на проезжую часть. Мы подбежали, я достал жгуты и стал осматривать Медведя. Крот с ПК и Клещ с автоматом легли рядом и прикрывали меня, пока я возился с раненым.
Медведь был весь истерзан: две ноги и рука перебиты крупным калибром и находились в неестественном положении. Кровь текла из всех конечностей и даже с брюшной полости. Но он был ещё живой! Пока мы смогли к нему прийти на помощь, прошло относительно много времени, но он все ещё дышал и даже иногда пытался что-то сказать.
Я наложил ему жгуты на все конечности. Так как у меня было всего три жгута, Крот размотал приклад своего АКСу (пулемётчику рекомендуется при себе иметь ещё и короткий ствол — пистолет или укороченный автомат — АКСу) и отдал мне четвёртый жгут. Огонь всё ещё продолжался, Крот несколько очередей выпустил из пулемёта.
Для транспортировки раненого решили использовать не БМД, а зелёный инкассаторский броневичок, на котором сюда как раз приехал Медведь. Новый водитель (не помню кто) подъехал к нам, чтобы загрузить трёхсотого. Но поднять Медведя было непросто, так как весил он больше 100 килограммов, да ещё и тело расслабил из-за ранения.
Кое-как мы его подняли и дотащили к машине, Медведь сильно стонал. Перевозить решили в багажнике, который, в принципе, достаточно вместительный. Когда наш командир лежал на полу инкассатора, я заметил, как неестественно сложены его ноги. Выстрелами из КПВТ ему перебило обе ноги выше колена и шансов на то, что он выживет, оставалось очень мало. Вообще удивительно, что он не умер от кровопотери, ведь при повреждении бедренных артерий человек истекает кровью меньше чем за минуту. Видимо, из-за развившегося шока и состояния боевой эйфории у Медведя сузились сосуды и выход крови замедлился.
Уже по дороге в госпиталь я вколол ему «антишок», «Кордиамин» и «Дексаметазон», хотя сомневался, что это сможет его спасти. В дороге Медведь несколько раз отключался, тогда я проверял пальцами пульс на сонной артерии. Сердце все ещё билось. Медведь в какой-то момент очнулся и схватил меня за руку. Хоть я и не сильно давил на шею, но ему, видимо казалось, что я его сдавливаю. Он был в бреду. Я посмотрел на него: мутные глаза, устремлённые прямо на меня, давали понять, что он „уходит”, но сильная рука, которая сжимала мне до боли запястье, доказывала — он ещё борется за жизнь.
Остальные бойцы ехали в салоне броневичка. С умирающим Медведем мы были в багажнике одни. Никто не слышал его стонов, кроме меня, потому что багажник и салон разделяла бронированная панель. Простреленные 14,5-мм калибром сухожилия на голеностопе оголились, пахло мясом и кровью. Кто сталкивался когда-нибудь с подобным, понимает, о чём я. Есть запах мёртвого человека — трупный запах, а этот — другой. Он врезается в память навсегда, его ни с чем не перепутаешь…
Продолжение рассказа в книге «Война в 16. Из кадетов в „диверсанты”».
Читайте также: Экстренное заявление Армии ДНР о попытке прорыва украинских диверсантов (ФОТО)
*Правый сектор – запрещенная на территории РФ экстремистская организация
Рассказ автора книги «Война в 16. Из кадетов в „диверсанты”», ополченца Андрея Савельева с позывным «Вандал» о знаменитом бое под Славянском, в посёлке Семёновка — 5 мая 2014 г.
Этот отрывок позволит читателям «Русской Весны» узнать, как ровно 5 лет назад случилось первое масштабное столкновение сил ополчения с украинской нацгвардией.
В этом бою защитники Славянска показали всему миру, который увидел видеокадры с места событий, свою стойкость и храбрость, а также дали понять новой киевской власти и их цепным карателям, что Донбасс без боя не сдастся.
Бой в Семёновке 5 мая
…Буквально через пару часов после ночной операции нашу группу обеспечения разбудил Клык.
— Медведь передал по рации, что его подразделение попало в засаду на семёновском перекрёстке. Сейчас там идёт бой, сам он ранен, — быстро проговорил своим подчинённым Клык, — на сборы 10 минут и выдвигаемся.
Мы быстро влезли в то, что успели снять, а снимали мы только обувь и разгрузки, и выехали на помощь своим.
Оказалось, что остальная часть группы, пока мы спали, получила ещё одну боевую задачу и выдвинулась на разведку в район завода, туда, откуда мы накануне утром стреляли из ПТУРа. Подъезжая к перекрёстку на Семёновке, группа Медведя нарвалась на укров, которые, скорее всего, ехали на захват посёлка. Украинский БТР выехал прямо навстречу приватбанковскому минивэну, в котором ехала группа. Медведь был хорошим водителем, он в нескольких десятках метров от вражеского БТРа сделал «полицейский разворот» и стал уезжать. Так как укры не могли быть уверены, что там сидят ополченцы, открывать огонь они бы не стали. Но Медведь далеко не уехал. Он принял решение завязать бой на перекрёстке, чтобы не дать нацгадам взять посёлок или зайти в город. Бойцы вышли из машины в 100 метрах от развилки и побежали навстречу врагу.
Начался бой. Тихий, Немой, Медведь и ещё некоторые бойцы рассредоточились и открыли огонь. Медведь, как пулемётчик, занял позицию прямо на перекрёстке и отстреливал кучкующуюся между двумя бронетранспортёрами альфовскую пехоту в чёрной форме.
Рядом с боем оказалась ещё одна наша группа под командованием ополченца с позывным Волк. Необычно, что в этом бою сражались два подразделения — Медведя и Волка.
Александр (Волк)
Медведь косил пехоту и в какой-то момент захотел сменить позицию. Когда он привстал и собрался бежать, вдруг сзади выехал ещё один БТР и дал очередь из КПВТ в спину Медведю. По словам очевидцев, ему прилетело в обе ноги и руку, но он сумел повернуться на 180 градусов и пустить всю оставшуюся пулемётную ленту в своего бронированного убийцу. После этого он медленно рухнул на землю у столба и вызвал по рации своих:
— Нужно подкрепление. Мы ведём бой на перекрёстке в районе Семёновки. Я ранен.
Вячеслав Рудаков (Медведь)
Моторола, который прибыл со своей небольшой группой через минут 20 после завязавшегося боя, в этот момент находился ближе всех к Медведю и отстреливался от украинских альфовцев и нацгвардейцев, многократно его превосходивших. В том бою у него уже был на автомате подствольный гранатомёт ГП-25, из которого он накидывал украм «за шиворот» так, что они боялись отойти от своей брони даже на метр.
Из тех, кто сел вместе со мной, я помню Крота, Клеща, Баню и ещё пять-семь бойцов. Сначала мы сели сверху на БМДшку, но когда свист пуль усилился и характерный стук по обшивке бронемашины стал отчётливо слышен, мы на ходу спрыгнули с «коробочки» и спешились.
Бывает несколько вариантов спешивания возле брони. Мы решили становиться не за БМД, как в классическом варианте, а стать колонной между двумя машинами, чтобы укрыться от огня с флангов, так как со стороны завода долбили активнее всего. Так мы дошли до перекрёстка.
Активная фаза боя кончилась, но отходившие нацгады постреливали в нашу сторону. Прямо на тротуаре возле перекрёстка, у столба лежал наш командир. Ноги его свисали на проезжую часть. Мы подбежали, я достал жгуты и стал осматривать Медведя. Крот с ПК и Клещ с автоматом легли рядом и прикрывали меня, пока я возился с раненым.
Медведь был весь истерзан: две ноги и рука перебиты крупным калибром и находились в неестественном положении. Кровь текла из всех конечностей и даже с брюшной полости. Но он был ещё живой! Пока мы смогли к нему прийти на помощь, прошло относительно много времени, но он все ещё дышал и даже иногда пытался что-то сказать.
Я наложил ему жгуты на все конечности. Так как у меня было всего три жгута, Крот размотал приклад своего АКСу (пулемётчику рекомендуется при себе иметь ещё и короткий ствол — пистолет или укороченный автомат — АКСу) и отдал мне четвёртый жгут. Огонь всё ещё продолжался, Крот несколько очередей выпустил из пулемёта.
Для транспортировки раненого решили использовать не БМД, а зелёный инкассаторский броневичок, на котором сюда как раз приехал Медведь. Новый водитель (не помню кто) подъехал к нам, чтобы загрузить трёхсотого. Но поднять Медведя было непросто, так как весил он больше 100 килограммов, да ещё и тело расслабил из-за ранения.
Кое-как мы его подняли и дотащили к машине, Медведь сильно стонал. Перевозить решили в багажнике, который, в принципе, достаточно вместительный. Когда наш командир лежал на полу инкассатора, я заметил, как неестественно сложены его ноги. Выстрелами из КПВТ ему перебило обе ноги выше колена и шансов на то, что он выживет, оставалось очень мало. Вообще удивительно, что он не умер от кровопотери, ведь при повреждении бедренных артерий человек истекает кровью меньше чем за минуту. Видимо, из-за развившегося шока и состояния боевой эйфории у Медведя сузились сосуды и выход крови замедлился.
Уже по дороге в госпиталь я вколол ему «антишок», «Кордиамин» и «Дексаметазон», хотя сомневался, что это сможет его спасти. В дороге Медведь несколько раз отключался, тогда я проверял пальцами пульс на сонной артерии. Сердце все ещё билось. Медведь в какой-то момент очнулся и схватил меня за руку. Хоть я и не сильно давил на шею, но ему, видимо казалось, что я его сдавливаю. Он был в бреду. Я посмотрел на него: мутные глаза, устремлённые прямо на меня, давали понять, что он „уходит”, но сильная рука, которая сжимала мне до боли запястье, доказывала — он ещё борется за жизнь.
Остальные бойцы ехали в салоне броневичка. С умирающим Медведем мы были в багажнике одни. Никто не слышал его стонов, кроме меня, потому что багажник и салон разделяла бронированная панель. Простреленные 14,5-мм калибром сухожилия на голеностопе оголились, пахло мясом и кровью. Кто сталкивался когда-нибудь с подобным, понимает, о чём я. Есть запах мёртвого человека — трупный запах, а этот — другой. Он врезается в память навсегда, его ни с чем не перепутаешь…
Продолжение рассказа в книге «Война в 16. Из кадетов в „диверсанты”».
Читайте также: Экстренное заявление Армии ДНР о попытке прорыва украинских диверсантов (ФОТО)
*Правый сектор – запрещенная на территории РФ экстремистская организация
Источник - Русская весна
