Почему в СССР было великое искусство? (ФОТО)
3 августа 2020
03.08.2020 - 0:00
Ведь раньше как было? Художник рисовал себя, домочадцев и тех, кто был ему близок или интересен. За деньги он также писал портреты заказчиков, тех, кто мог заплатить деньги. Портретный жанр в истории живописи был в числе престижных, высоких, к тому же он обеспечивал художнику быстрый и прогнозируемый заработок.
Всё изменилось в новорожденной Стране Советов. К вышеперечисленному прибавился ещё и внушительный государственный заказ.
Государство ангажировало множество великих, первоклассных и просто хороших и профессиональных художников с целью зафиксировать, отобразить, увековечить шахтеров и доярок, сталеваров и механизаторов, монтажников и врачей, профессоров и пастухов и прочих, и прочих, и прочих, — всех этих новых героев нового мира.
Случилась беспрецедентная в истории мирового искусства, огромная, колоссальная, исполинская портретная эмиссия, самая настоящая портретная перепись населения.
В художнических кругах, как говорят, было принято подтрунивать, подшучивать над «трудящимися», «гегемоном» и всеми этими «знатными колхозницами». Может, и так. Хотя не следует обобщать и говорить за всех. Да это уже и не важно.
В конечном итоге, история нашего искусства обрела бескрайнее море прекрасно исполненных портретов самых разных людей. В большинстве своём, людей, которых раньше как-то не принято было портретировать. Благодаря советскому государству, этому великому продюсеру, организатору и демиургу визуальных искусств, появилась в истории нашей живописи великая, невероятная портретная галерея. Можно даже говорить о неком невероятном коллективном портрете целой эпохи.
Кстати, сегодня благодаря новым цифровым технологиям можно было бы составить этот самый портрет буквально. Мог бы получиться очень современный, актуальный и даже модный визуальный кейс. Эта удивительная, несравненная, невиданная галерея, правда, еще не собрана в одном месте, хотя именно в наши дни появилась такая возможность. В диджитальной среде это стало действительно возможно. Я верю в то, что когда-нибудь такая галерея появится. Я верю, будет реализован такой суперпроект.
Вот несколько найденных мною деталей этой великой советской портретной переписи населения:
1. Все эти камлания на тему «гулага» заболтали, замылили, пожалуй, главную черту Красной Империи — её невероятный, деятельный гуманизм.
Вся советская история — это опыт реализации по-настоящему гуманистического проекта. Советская история — это самая настоящая мистерия человеколюбия.
Я это пишу без малейшей иронии, хотя осознаю, что для многих, кто пребывает в плену перестроечной архаики, мои утверждения звучат как вызов. СССР — это вообще исключительно про людей.
Мы осознали тепличность советского существования, настоящий гуманизм Красного Проекта только после того, как он схлопнулся.
Именно после катастрофы падения Советской империи мы осознали, насколько глубоко, эшелонированно и до мельчайших деталей было пронизано любовью к человеку, человекосбережением советское государство.
По мере выдыхания перестроечного, либерального антисоветского морока, мы обнаруживаем какую-то странную страну, в которой бесплатно давали квартиры, выстроили невероятную систему здравоохранения Семашко, победили множество страшных болезней и безработицу, создали какую-то железобетонную уверенность людей в завтрашнем дне, обеспечили абсолютную и всеобщую грамотность.
Родилась самая читающая страна без социального неравенства. В СССР даже автомобили улыбались как-то по-доброму. Вообще, советская вещность по своей физиогномике была очень доброй, позитивной, даже невинной. Приметы советского народолюбия можно перечислять очень долго. И память о них живет до сих пор. И горечь утраты чувствуют многие из тех, кого окунули в жуткий зверинец социального дарвинизма.
У советского государства многое и не получалось, но сложно усомниться в чистоте его намерений. Проявлением этого советского гуманизма были и советские визуальные искусства, в которых царит человек.
Советское искусство вообще было о человеке. Так и таким человека еще не показывали. Человека в истории, человека в повседневности, человека в социуме.
Советское искусство буквально поражено возрожденческим, ренессансным драйвом. И этот драйв буквально чувствуется, ощущается в истории советской портретной живописи. Вообще, советское искусство не только выдало несметные богатства формальных художественных открытий, ставших достоянием всемирной истории искусства, но и за короткие 70 лет бы заново, повторно, но очень интенсивно прожило всю ренессансную историю, в которой чётко наблюдаются и тречентообразные скованность, осознанное позирование, но и страстность и определённость поставангардного, постквадратного периода и прозрачная ясность Высокого Советского периода, и маньеристические искривления и разломы 1970-х и 1980-х гг.
2. Советские визуальные искусства выдали невиданную для нашего отечества эмиссию автопортретов, образчиков художнического себявидения.
Это особенно чувствуется во время исследования коллекции Государственного Русского музея. Хотя и тамошняя коллекция автопортретов — лишь капля в море.
Советские художники оставили самую впечатляющую галерею мета-живописи в истории отечественного искусства. Это огромный массив очень интересных и высокого художественного уровня работ. Вообще, советские визуальные искусства буквально одержимы «метастью», мета-качеством. Есть, например, весьма внушительный комплекс памятников, которые я называю мета-фарфором, фарфор о делании фарфора, о фарфоровом производстве.
Колокольцова Ольга Никитична. Серия «Фарфористы». 1984 г. Бронницы. Новгородский государственный объединенный музей-заповедник.
Есть и мета-стекло — стекло о стекле, стекло о стеклоделии.
Смирнов Борис Александрович. Стеклодувы. 1961 г. Всероссийский музей декоративно-прикладного и народного искусства.
Также можно говорить и о весьма внушительном массиве мета-живописи. И автопортреты в этом массиве занимают особенное место.
Есть даже некий экстремум — почти исключительный кейс художника Беляшина Василия Васильевича (1874–1929), весьма талантливого автора с хорошей школой, от которого остались исключительно автопортреты.
Одаренный живописец и офортист, Василий Беляшин, к большому сожалению современников, очень мало работал, истратив себя на бесконечные разговоры о высоком искусстве, о природе таланта, о том, какие картины он мог бы написать.
Есть и еще одна важная черта, делающая советское художническое себявидение особенным именно в XX веке. По известным и понятным причинам ХХ век стремительно отучил художников от рукорисования.
Художники настолько уверовали в сверхценность собственной субъективности, настолько растворились в собственной субъективности и гордыне, что играли мистерии или чаще довольно простенькие водевильчики явления себя миру, самопрезентации, что начисто отучились от способности к саморефлексии. Советское же искусство, весьма умелое и профессиональное, по сути, весь ХХ век отдувалось за весь мир на ниве художнического себявидения.
3. Особенная тема — это советское салонное искусство.
Скорее всего, советский Салон был. Новые успешные советские люди становились заказчиками портретов. И часто у весьма именитых художников.
Поскольку экономика советского искусства еще должным образом не изучена и тем более не описана, можно только строить гипотезы и делать предположения. Но уж больно много примеров салонного искусства у многих советских художников. К образчикам такой салонной живописи можно отнести поздние портреты Грабаря и Осмеркина.
Кстати, особенно интересной может стать тема художественной, символической экономики периода НЭПа. Но салон не умирал и в сталинские и более поздние годы. В любом случае, крайне интересно будет исследовать эту тему обязательно в связи с беспристрастной и лишенной идиотских перестроечных и либерально-интеллигентских публицистических штампов социальной историей красного проекта, а также историей символический экономики Страны Советов.
4. Не стоит забывать и о таком важном и прекрасном феномене, как ведомственное искусство.
Именно ведомственное искусство выдало впечатляющие портретные эмиссии тоже. Прежде всего я имею в виду Студию военных художников имени М.Б. Грекова, Студию художников им. В.В. Верещагина МВД (кстати, тут было бы невероятно интересно составить галерею советских фотороботов, невероятно интересного и не освоенного искусствоведением функционального визуального жанра) и др.
Жигимонт Пётр Иванович. Серия работ о десантниках. 1970 г. Белгородский государственный историко-художественный музей-диорама «Курская битва. Белгородское направление».
Именно ведомственная живопись внесла вклад и в графическое судебное хроникёрство, историю отечественной судебной графики.
Жуков Николай Николаевич. Рисунки Нюрнбергского процесса. 1946 г. Волгодонский эколого-исторический музей.
5. Великая портретная перепись населения осуществлялась в самых разных жанрах визуальных искусств — живописи, печатной графике, скульптуре и др. И в фотографии тоже.
И если советские живопись и графика, скульптура и другие жанры относительно ценятся уже сегодня, то советская фотография — это самая настоящая вселенная, с которой пока не очень ясно, что делать. Однако, нельзя не признать, что и в советском искусстве продолжалась важнейшая тяжба, начавшаяся еще в ХIХ веке — взаимоотношения живописи и фотографии. Особенный феномен — советское документальное фото.
Выскажу предположение о том, что СССР, как пространство нормативное и дисциплинарное, осуществил и одну из масштабнейших в то время фотопереписей населения.
Советские люди активно взаимодействовали с инстанциями, получая многочисленные документы, удостоверяющие личность — паспорт, профсоюзные и партийные билеты, пропуска и прочее. Вот было бы интересно свести этот огромнейший, необъятнейший фотомассив в одном месте! Повторюсь, сегодня это уже возможно. Это была интереснейшая база! Это была бы невероятная портретная галерея всей страны. Буквально всей.
Вообще, у нас как-то не очень понимают важности портретных кодификаций. В этом мы очень сильно отличаемся от англосаксонского мира, который буквально до последних дней выдавал потрясающий пример институционной устойчивости, постоянно энергетически подпитываемой экспансии.
Кроме всего прочего, весьма важным институтом, поддерживающим эту устойчивость, я считаю Национальные Портретные галереи, которыми буквально пронизан англосаксонский мир. Такие галереи есть в Лондоне и Эдинбурге, Дублине и Вашингтоне, Канберре и Веллингтоне.
Портретные галереи там не только являются хранилищами старых портретов, но также оказываются «портами приписки» для регулярно проводимых национальных портретных конкурсов. В англосаксонском мире постоянно происходит портретная кодификация современников. И это очень важно.
Другое дело у нас. Вроде бы уже презентуют такого рода проекты в Русском музее и Государственном Историческом музее. Вроде бы уже осознана необходимость такого рода институтов, но дело движется ни шатко ни валко. Боюсь, и реализованы эти проекты будут сугубо по-административному, с присущей нам ленью. Очень хочу ошибиться.
Читайте также: У России теперь абсолютно развязаны руки: итог провокации с «ЧВКшниками»
Евгений Фатеев, «Завтра»
Ведь раньше как было? Художник рисовал себя, домочадцев и тех, кто был ему близок или интересен. За деньги он также писал портреты заказчиков, тех, кто мог заплатить деньги. Портретный жанр в истории живописи был в числе престижных, высоких, к тому же он обеспечивал художнику быстрый и прогнозируемый заработок.
Всё изменилось в новорожденной Стране Советов. К вышеперечисленному прибавился ещё и внушительный государственный заказ.
Государство ангажировало множество великих, первоклассных и просто хороших и профессиональных художников с целью зафиксировать, отобразить, увековечить шахтеров и доярок, сталеваров и механизаторов, монтажников и врачей, профессоров и пастухов и прочих, и прочих, и прочих, — всех этих новых героев нового мира.
Случилась беспрецедентная в истории мирового искусства, огромная, колоссальная, исполинская портретная эмиссия, самая настоящая портретная перепись населения.
В художнических кругах, как говорят, было принято подтрунивать, подшучивать над «трудящимися», «гегемоном» и всеми этими «знатными колхозницами». Может, и так. Хотя не следует обобщать и говорить за всех. Да это уже и не важно.
В конечном итоге, история нашего искусства обрела бескрайнее море прекрасно исполненных портретов самых разных людей. В большинстве своём, людей, которых раньше как-то не принято было портретировать. Благодаря советскому государству, этому великому продюсеру, организатору и демиургу визуальных искусств, появилась в истории нашей живописи великая, невероятная портретная галерея. Можно даже говорить о неком невероятном коллективном портрете целой эпохи.
Кстати, сегодня благодаря новым цифровым технологиям можно было бы составить этот самый портрет буквально. Мог бы получиться очень современный, актуальный и даже модный визуальный кейс. Эта удивительная, несравненная, невиданная галерея, правда, еще не собрана в одном месте, хотя именно в наши дни появилась такая возможность. В диджитальной среде это стало действительно возможно. Я верю в то, что когда-нибудь такая галерея появится. Я верю, будет реализован такой суперпроект.
Вот несколько найденных мною деталей этой великой советской портретной переписи населения:
1. Все эти камлания на тему «гулага» заболтали, замылили, пожалуй, главную черту Красной Империи — её невероятный, деятельный гуманизм.
Вся советская история — это опыт реализации по-настоящему гуманистического проекта. Советская история — это самая настоящая мистерия человеколюбия.
Я это пишу без малейшей иронии, хотя осознаю, что для многих, кто пребывает в плену перестроечной архаики, мои утверждения звучат как вызов. СССР — это вообще исключительно про людей.
Мы осознали тепличность советского существования, настоящий гуманизм Красного Проекта только после того, как он схлопнулся.
Именно после катастрофы падения Советской империи мы осознали, насколько глубоко, эшелонированно и до мельчайших деталей было пронизано любовью к человеку, человекосбережением советское государство.
По мере выдыхания перестроечного, либерального антисоветского морока, мы обнаруживаем какую-то странную страну, в которой бесплатно давали квартиры, выстроили невероятную систему здравоохранения Семашко, победили множество страшных болезней и безработицу, создали какую-то железобетонную уверенность людей в завтрашнем дне, обеспечили абсолютную и всеобщую грамотность.
Родилась самая читающая страна без социального неравенства. В СССР даже автомобили улыбались как-то по-доброму. Вообще, советская вещность по своей физиогномике была очень доброй, позитивной, даже невинной. Приметы советского народолюбия можно перечислять очень долго. И память о них живет до сих пор. И горечь утраты чувствуют многие из тех, кого окунули в жуткий зверинец социального дарвинизма.
У советского государства многое и не получалось, но сложно усомниться в чистоте его намерений. Проявлением этого советского гуманизма были и советские визуальные искусства, в которых царит человек.
Советское искусство вообще было о человеке. Так и таким человека еще не показывали. Человека в истории, человека в повседневности, человека в социуме.
Советское искусство буквально поражено возрожденческим, ренессансным драйвом. И этот драйв буквально чувствуется, ощущается в истории советской портретной живописи. Вообще, советское искусство не только выдало несметные богатства формальных художественных открытий, ставших достоянием всемирной истории искусства, но и за короткие 70 лет бы заново, повторно, но очень интенсивно прожило всю ренессансную историю, в которой чётко наблюдаются и тречентообразные скованность, осознанное позирование, но и страстность и определённость поставангардного, постквадратного периода и прозрачная ясность Высокого Советского периода, и маньеристические искривления и разломы 1970-х и 1980-х гг.
2. Советские визуальные искусства выдали невиданную для нашего отечества эмиссию автопортретов, образчиков художнического себявидения.
Это особенно чувствуется во время исследования коллекции Государственного Русского музея. Хотя и тамошняя коллекция автопортретов — лишь капля в море.
Советские художники оставили самую впечатляющую галерею мета-живописи в истории отечественного искусства. Это огромный массив очень интересных и высокого художественного уровня работ. Вообще, советские визуальные искусства буквально одержимы «метастью», мета-качеством. Есть, например, весьма внушительный комплекс памятников, которые я называю мета-фарфором, фарфор о делании фарфора, о фарфоровом производстве.
Колокольцова Ольга Никитична. Серия «Фарфористы». 1984 г. Бронницы. Новгородский государственный объединенный музей-заповедник.
Есть и мета-стекло — стекло о стекле, стекло о стеклоделии.
Смирнов Борис Александрович. Стеклодувы. 1961 г. Всероссийский музей декоративно-прикладного и народного искусства.
Также можно говорить и о весьма внушительном массиве мета-живописи. И автопортреты в этом массиве занимают особенное место.
Есть даже некий экстремум — почти исключительный кейс художника Беляшина Василия Васильевича (1874–1929), весьма талантливого автора с хорошей школой, от которого остались исключительно автопортреты.
Одаренный живописец и офортист, Василий Беляшин, к большому сожалению современников, очень мало работал, истратив себя на бесконечные разговоры о высоком искусстве, о природе таланта, о том, какие картины он мог бы написать.
Есть и еще одна важная черта, делающая советское художническое себявидение особенным именно в XX веке. По известным и понятным причинам ХХ век стремительно отучил художников от рукорисования.
Художники настолько уверовали в сверхценность собственной субъективности, настолько растворились в собственной субъективности и гордыне, что играли мистерии или чаще довольно простенькие водевильчики явления себя миру, самопрезентации, что начисто отучились от способности к саморефлексии. Советское же искусство, весьма умелое и профессиональное, по сути, весь ХХ век отдувалось за весь мир на ниве художнического себявидения.
3. Особенная тема — это советское салонное искусство.
Скорее всего, советский Салон был. Новые успешные советские люди становились заказчиками портретов. И часто у весьма именитых художников.
Поскольку экономика советского искусства еще должным образом не изучена и тем более не описана, можно только строить гипотезы и делать предположения. Но уж больно много примеров салонного искусства у многих советских художников. К образчикам такой салонной живописи можно отнести поздние портреты Грабаря и Осмеркина.
Кстати, особенно интересной может стать тема художественной, символической экономики периода НЭПа. Но салон не умирал и в сталинские и более поздние годы. В любом случае, крайне интересно будет исследовать эту тему обязательно в связи с беспристрастной и лишенной идиотских перестроечных и либерально-интеллигентских публицистических штампов социальной историей красного проекта, а также историей символический экономики Страны Советов.
4. Не стоит забывать и о таком важном и прекрасном феномене, как ведомственное искусство.
Именно ведомственное искусство выдало впечатляющие портретные эмиссии тоже. Прежде всего я имею в виду Студию военных художников имени М.Б. Грекова, Студию художников им. В.В. Верещагина МВД (кстати, тут было бы невероятно интересно составить галерею советских фотороботов, невероятно интересного и не освоенного искусствоведением функционального визуального жанра) и др.
Жигимонт Пётр Иванович. Серия работ о десантниках. 1970 г. Белгородский государственный историко-художественный музей-диорама «Курская битва. Белгородское направление».
Именно ведомственная живопись внесла вклад и в графическое судебное хроникёрство, историю отечественной судебной графики.
Жуков Николай Николаевич. Рисунки Нюрнбергского процесса. 1946 г. Волгодонский эколого-исторический музей.
5. Великая портретная перепись населения осуществлялась в самых разных жанрах визуальных искусств — живописи, печатной графике, скульптуре и др. И в фотографии тоже.
И если советские живопись и графика, скульптура и другие жанры относительно ценятся уже сегодня, то советская фотография — это самая настоящая вселенная, с которой пока не очень ясно, что делать. Однако, нельзя не признать, что и в советском искусстве продолжалась важнейшая тяжба, начавшаяся еще в ХIХ веке — взаимоотношения живописи и фотографии. Особенный феномен — советское документальное фото.
Выскажу предположение о том, что СССР, как пространство нормативное и дисциплинарное, осуществил и одну из масштабнейших в то время фотопереписей населения.
Советские люди активно взаимодействовали с инстанциями, получая многочисленные документы, удостоверяющие личность — паспорт, профсоюзные и партийные билеты, пропуска и прочее. Вот было бы интересно свести этот огромнейший, необъятнейший фотомассив в одном месте! Повторюсь, сегодня это уже возможно. Это была интереснейшая база! Это была бы невероятная портретная галерея всей страны. Буквально всей.
Вообще, у нас как-то не очень понимают важности портретных кодификаций. В этом мы очень сильно отличаемся от англосаксонского мира, который буквально до последних дней выдавал потрясающий пример институционной устойчивости, постоянно энергетически подпитываемой экспансии.
Кроме всего прочего, весьма важным институтом, поддерживающим эту устойчивость, я считаю Национальные Портретные галереи, которыми буквально пронизан англосаксонский мир. Такие галереи есть в Лондоне и Эдинбурге, Дублине и Вашингтоне, Канберре и Веллингтоне.
Портретные галереи там не только являются хранилищами старых портретов, но также оказываются «портами приписки» для регулярно проводимых национальных портретных конкурсов. В англосаксонском мире постоянно происходит портретная кодификация современников. И это очень важно.
Другое дело у нас. Вроде бы уже презентуют такого рода проекты в Русском музее и Государственном Историческом музее. Вроде бы уже осознана необходимость такого рода институтов, но дело движется ни шатко ни валко. Боюсь, и реализованы эти проекты будут сугубо по-административному, с присущей нам ленью. Очень хочу ошибиться.
Читайте также: У России теперь абсолютно развязаны руки: итог провокации с «ЧВКшниками»
Евгений Фатеев, «Завтра»
Источник - Русская весна
