Трагическая судьба любимца русской армии и народа (ФОТО)
23 ноября 2024. Разместил: mediapuls
«Всякий раз, когда Державный Хозяин русской земли обращался к своему народу, народ оказывался на высоте своего призвания и исторических потребностей минуты; с интеллигенцией же не всегда бывало то же — и если в трудные минуты кто-либо банкрутился пред царём, то, конечно, та же интеллигенция. Полагаю, что это явление вполне объяснимое: космополитический европеизм не есть источник силы и может быть лишь признаком слабости. Силы не может быть вне народа, и сама интеллигенция есть сила только в неразрывной связи с народом».
М. Д. Скобелев
Извечные противники России злорадствовали, глядя на то, как несколько поколений русских людей азартно калечили свою родословную, переписывали историю, разрушали храмы и памятники, выбрасывали из могил вчерашних героев России.
Доморощенные подпевалы наших извечных врагов до сих пор охотно хулят наше прошлое. Для них Михаил Кутузов — «серый военачальник, не выигравший ни одного значимого сражения», Иоанн Грозный и Иосиф Сталин — «кровопийцы на российском троне», Георгий Жуков — «жестокий полководец, мостивший трупами путь к победе», подвига 28 панфиловцев не было — «придумки фронтовых корреспондентов», «нарисованные» советским агитпропом Матросов, Космодемьянская, Гастелло, Талалихин, Маринеско, герои-молодогвардейцы, пионеры-герои т. д. и т. п. — нет конца измышлениям всевозможных либерализаторов и ниспровергателей отечественной истории и «доброхотов», «соросят» всех мастей и оттенков, внешних и внутренних, поставивших целью своей жизни дискретизацию истории России и дегероизацию её народа.
Ярким примером для иллюстрации этого утверждения являются жизнь и подвиги Михаила Дмитриевича Скобелева — выдающегося полководца ХIХ века, не проигравшего, как и А. В. Суворов, ни одного сражения, снискавшего безмерную любовь армии и всего русского народа, искреннюю признательность болгарского и других славянских балканских народов, ныне почти неизвестного молодому поколению.
Будущий народный герой России и любимец армии Михаил Скобелев родился 17 сентября 1843 г. в Санкт-Петербурге, в Петропавловской крепости в военной семье: он был первенцем поручика Кавалергардского полка, впоследствии участника Крымской войны, кавалера почетной Золотой шпаги.
Дедушка Михаила, Иван Никитич, в Отечественную войну 1812 г. состоял адъютантом у самого Кутузова, дослужился до чина генерала от инфантерии, был комендантом Петропавловской крепости и одновременно был оригинальным военным писателем и драматургом.
Дед был главной фигурой в домашнем воспитании внука. После его смерти мать юного Скобелева решила направить сына во Францию, где он обучался в пансионе, овладел большим объемом знаний и несколькими языками.
Вернувшись на родину, Михаил в 1861 г. поступил в Петербургский университет, но вскоре семейные традиции взяли верх, и он подал прошение царю о зачислении его юнкером в Кавалергардский полк. Так началась его военная служба.
22 ноября 1861 г. 18-летний Скобелев в строю кавалергардов принес присягу на верность государю и Отечеству и с рвением начал постигать азы военного дела.
В марте 1863 г. он стал офицером, в следующем году перевелся в лейб-гвардии Гродненский гусарский полк, носивший имя героя Отечественной войны 1812 года Я. Кульнева, произведен в поручики.
В воспоминаниях офицеров Гродненского полка он остался «истым джентльменом и лихим кавалерийским офицером».
В 1866 г. Скобелев, блестяще сдав вступительные экзамены, поступил в Академию генерального штаба.
Это была эпоха расцвета академии, в которой преподавали такие видные военные ученые, как Г. Леер, М. Драгомиров, А. Пузыревский.
Но темпераментному офицеру учеба давалась нелегко, он то упорно занимался, восхищая преподавателей своими знаниями, то бросал ходить на лекции, предаваясь холостяцким пирушкам.
Корнет Михаил Скобелев в молодости, 1860-е годы
Вероятно, ему не удалось бы окончить курс академии, если бы не профессор Леер, который своим верным чутьем угадал в нем исключительные военные дарования и опекал его. По ходатайству Леера штабс-ротмистр Скобелев по выпуску из академии был зачислен в штат офицеров генерального штаба.
В последующие четыре года Михаил Дмитриевич в качестве представителя генерального штаба побывал на границе с Бухарским ханством, выезжал на Кавказ, под руководством Н. Столетова участвовал в экспедиции на юго-восточные берега Каспийского моря.
Кавалергард поручик Скобелев
В 1872 г. Скобелев стал подполковником. В 1873 г. он участвовал в Хивинском походе русских войск под командованием генерала К. Кауфмана, имевшем целью принудить хивинского хана к мирным отношениям с Россией.
Картина «У крепостной стены», Василий Верещагин
Скобелев возглавлял авангард Мангышлакского отряда, в стычках с противником получил несколько легких шашечных ранений, но оставался в строю, принял участие во взятии Хивы. Его мужество и храбрость были замечены всеми. Отважный офицер получил свою первую боевую награду — Орден Святого Георгия 4-й степени.
Хивинский поход русских войск
В 1874 г. Михаил Дмитриевич был произведен в полковники и флигель-адъютанты, женился на фрейлине императрицы княжне М. Гагариной, но уютная семейная жизнь была не для него.
Хивинский поход. Переправа туркестанского отряда через Амударью в 1873 году.
Худ. Николай Каразин, 1893 г.
В следующем году он вновь добивается направления его в Туркестан, где вспыхнуло Кокандское восстание (в 1876 г. его брак был расторгнут). В составе отряда Кауфмана Скобелев командовал казачьей конницей, и его решительные действия способствовали поражению противника под Махрамом.
Штаб отряда М. Д. Скобелева
Затем ему было поручено во главе отдельного отряда действовать против участвовавших в восстании кара-киргизов; победы Скобелева под Андижаном и Асаке положили конец восстанию.
Одетый в белый мундир, на белой лошади Скобелев оставался целым и невредимым после самых жарких схваток с противником (сам он, отдавая дань суеверию, внушал себе и другим, что в белой одежде никогда не будет убит).
Уже в то время сложилась легенда, что он заговорен от пуль. За свои подвиги в Кокандском походе Скобелев был награжден чином генерал-майора, орденами святого Георгия 3-й степени и святого Владимира 3-й степени, а также золотой саблей с надписью: «За храбрость». К нему пришла первая слава. Он стал самым молодым генералом в российской армии
Генерал Михаил Скобелев
В апреле 1877 г. началась русско-турецкая война, в которой Россия пришла на помощь братским славянским народам, и Скобелев решил непременно в ней участвовать. Но в Петербурге о молодом генерале к тому времени сложилось недоброжелательное мнение: завистники обвиняли его в чрезмерном честолюбии, «невоздержанном» образе жизни и даже в присвоении казенных денег.
С трудом Скобелев добился назначения в Дунайскую армию на пост начальника штаба казачьей дивизии (ею командовал его отец), но вскоре его направили состоять при штабе главнокомандующего, великого князя Николая Николаевича.
Когда наступили дни подготовки русской армии к форсированию Дуная, Михаил Дмитриевич добился прикомандирования его помощником к начальнику 14-й дивизии М. Драгомирову.
Дивизии было поручено первой форсировать Дунай, и приезд Скобелева оказался как нельзя кстати. Драгомиров и солдаты встретили его как «своего», и он активно включился в работу по подготовке переправы у Зимницы.
Его раздражали медлительность, неоправданная осторожность, вялость в действиях высшего командования.
Когда русская армия долго топталась на левом берегу Дуная в начале русско-турецкой войны в ожидании наведения мостов, М. Скобелев предложил вплавь переправить на турецкий берег кавалерийские соединения для быстрого захвата плацдармов.
Старшие командиры возражали: дескать, это неслыханное дело. Тогда молодой генерал взял первую попавшуюся лошадь, расседлал её, снял свою верхнюю одежду и верхом бросился в Дунай, благополучно переплыл его и вернулся обратно.
Умело организованная Скобелевым 15 июня переправа прошла успешно, несмотря на сильное сопротивление турок.
После форсирования армией Дуная вперед, к Балканам, двинулся Передовой отряд генерала И. Гурко, и по поручению главнокомандующего Скобелев помог отряду в овладении Шипкинским перевалом.
К этому времени крупные турецкие силы под командованием Осман-паши перешли в контрнаступление против главных сил русской армии и организовали прочную защиту Плевны — стратегически важной крепости и города.
Михаилу Дмитриевичу довелось стать одним из активных участников эпопеи борьбы за Плевну.
Бой под Плевной, 27 августа 1877 года. На белом коне — генерал Михаил Дмитриевич Скобелев
Первые два штурма города (8 и 18 июля), окончившиеся для русских войск неудачей, вскрыли серьезные изъяны в организации их действий.
Слабое утешение Скобелеву доставило то, что при штурме 18 июля сводная казачья дивизия, которой он командовал, продвинулась вперед дальше соседей, а при общем отступлении отошла назад в полном порядке.
В промежутке между вторым и третьим штурмами он предложил захватить Ловчу — важный узел дорог, ведущих к Плевне.
«Белый генерал» фактически руководил действиями русского отряда, взявшего Ловчу, поскольку начальник отряда, князь Имеретинский, полностью доверил ему проведение атаки.
Перед третьим штурмом Плевны в конце августа Скобелеву были поручены в командование части 2-й пехотной дивизии и 3-й стрелковой бригады. Проявляя огромную энергию и поставив всех на ноги, он и его начальник штаба А. Куропаткин привели свои войска в максимально боеготовое состояние.
В день штурма Скобелев, как всегда на белом коне и в белой одежде, возглавил действия своего отряда на левом фланге наступавших войск. Его отряд шел в бой с музыкой и барабанным боем.
После жестоких схваток с противником он овладел двумя турецкими редутами и прорвался к Плевне. Но в центре и на правом фланге неприятеля сломить не удалось, и русские войска получили команду на отход. Эта неудача под Плевной принесла Скобелеву больше славы и сделала его имя более известным всей России, чем все предыдущие его успехи.
Александр II, находившийся под Плевной, наградил 34-летнего военачальника чином генерал-лейтенанта и орденом святого Станислава 1-й степени.
В бою он всегда был впереди войска в белом кителе на белом коне. Ак-Пашой (белым генералом) назвали его враги.
Герои Плевны
Но многие современники замечали странное пристрастие Скобелева к белому цвету. Художник В. В. Верещагин объяснял это так: «Он верил, что будет более невредим на белой, чем на лошади другой масти, хотя в то же время верил, что от судьбы не уйдешь».
Существует легенда, что, ещё будучи слушателем военной академии, он производил съёмку местности на берегу Финского залива. Возвращаясь, он увяз в болоте.
Старая белая лошадь спасла жизнь Михаилу Дмитриевичу: «Я ее налево забираю, она меня направо тянет. Если где придется мне на лошади ездить, так, чтобы эту сивку помнить, всегда буду белую выбирать».
Возможно, после этого случая у Скобелева возникло мистическое пристрастие к лошадям белой масти. А белый мундир был как бы продолжением белизны его коня.
Скобелев считал, что в белом он заговорен от пуль и не может быть убит неприятелем. Очень часто от смерти его спасало только умелое обращение с конем и саблей — он был семь раз ранен в боях.
Резкий рост популярности Скобелева во многом объяснялся неординарностью его личности и умением завоевать сердца солдат.
Своим святым долгом он считал заботу о подчиненных, которых он обеспечивал горячей пищей в любых условиях боевой обстановки.
Искренними и эмоциональными патриотическими лозунгами и живым обращением к войскам бесстрашный генерал воздействовал на них, как никто другой.
Его сподвижник и бессменный начальник штаба Куропаткин вспоминал:
«В день боя Скобелев каждый раз представлялся войскам особенно радостным, веселым, симпатичным… Солдаты и офицеры с доверием смотрели на его воинственную красивую фигуру, любовались им, радостно приветствовали его и от всего сердца отвечали ему „рады стараться“ на его пожелания, чтобы они были молодцами в предстоящем деле».
В октябре 1877 г. Михаил Дмитриевич принял под Плевной в командование 16-ю пехотную дивизию.
Три полка этой дивизии уже находились под его началом: Казанский — под Ловчей, Владимирский и Суздальский — при штурмах Плевны.
В период полного окружения и блокады города он привел в порядок свою дивизию, расстроенную большими потерями в предыдущих боях. После капитуляции Плевны, не выдержавшей блокады, Скобелев принял участие в зимнем переходе русских войск через Балканы.
Скобелевский парк-музей в Плевене, современный вид
В его приказе перед выступлением в горы говорилось:
«Нам предстоит трудный подвиг, достойный испытанной славы русских знамен: сегодня мы начинаем переходить через Балканы с артиллерией, без дорог, пробивая себе путь, в виду неприятеля, через глубокие снеговые сугробы. Не забывайте, братцы, что нам вверена честь Отечества. Дело наше святое!»
Если у генерала Гурко солдаты замерзали на перевалах Шипки, то у Скобелева не замерз ни один. Перед балканской кампанией он заготовил сапоги, фуфайки, полушубки, фураж и продовольствие, не полагаясь на интендантские войска.
Михаил Скобелев после победы на Шипке
По его приказу каждый солдат, выходя в поход, должен был иметь сухое полено. Как же его за это полено осмеивали в Петербурге! А солдаты на привале сразу раскладывали костры, грелись и варили солдатскую кашу.
В ходе военных действий Скобелев покончил с тяжелыми прусскими ранцами в российской армии.
Он достал холст и велел пошить солдатам вещевые мешки. После войны на холщовые мешки перешла вся армия.
В Великую Отечественную у наших солдат тоже был практически такой «сидор», с которым они прошли Великую Отечественную до самого Берлина.
В составе Центрального отряда генерала Ф. Радецкого Скобелев со своей дивизией и присоединенными к ней силами преодолел Иметлийский перевал, справа от Шипки, и утром 28 декабря пришел на помощь колонне Н. Святополк-Мирского, обошедшей Шипку слева и вступившей в сражение с турками у Шейново.
Атака колонны Скобелева, произведенная почти с ходу, без подготовки, но по всем правилам военного искусства, закончилась окружением турецкого корпуса Вессель-паши.
Турецкий военачальник сдал русскому генералу свою саблю. За эту победу Скобелев был награжден второй золотой шпагой с надписью «За храбрость», хотя, по мнению многих, заслуживал большего. Поражение под Шеиново стало решающим в войне.
В начале 1878 г. Михаил Дмитриевич был подчинен начальнику Западного отряда генералу И. Гурко и, возглавив авангардный корпус, обеспечил занятие Адрианополя (Эдирне).
После непродолжительного отдыха его корпус выступил на Стамбул (Константинополь), 17 января ворвался в Чорлу, что в 80 километрах от турецкой столицы.
Когда армия Скобелева стояла под Константинополем и не могла туда войти из-за отсутствия приказа на штурм вследствие политических соображений высшего командования, Скобелев едва не рыдал от бешенства.
У него было желание самому захватить столицу Оттоманской империи, пусть даже ценой головы за непослушание царскому запрету на штурм Стамбула.
Михаил Дмитриевич был откровенно возмущён трусостью начальников, которые вроде бы опасались внезапного нападения Австро-Венгрии на русскую армию.
Он даже говорил своим непосредственным командирам:
«Дайте мне возможность под мою ответственность взять Константинополь, а потом можете отдать меня под суд и даже расстрелять, если так будет сочтено нужным, но другой такой возможности у России не будет!»
В это время под его началом было 40 тыс. закалённых в боях бойцов.
Обессиленная Турция запросила мир. Помешать взятию столицы Османской империи помешало заступничество и интриги западных держав, в первую очередь Англии и Германии, которые вынудили Россию подписать мирный договор.
Подписанный в Сан-Стефано мирный договор был вполне выгоден для России и балканских народов, по договору Сербия, Черногория, Румыния получили независимость и было создано новое княжество Болгария.
Турция согласно Сан-Стефанскому договору выплатила России 310 миллионов рублей контрибуции.
Скобелев вернулся в Петербург национальным героем, был награждён золотой шпагой с брильянтами с вычеканенной надписью «За переход через Балканы».
Однако через полгода под давлением европейских держав договор был пересмотрен на берлинском конгрессе, что вызвало резко отрицательную реакцию Скобелева. Ордена и новые воинские звания не утешили Михаила Дмитриевича.
Генерал Михаил Дмитриевич Скобелев
Он остро почувствовал, что набиравшая силу Германская империя под руководством Бисмарка и её союзница Австро-Венгрия будут главными врагами России в обозримое время, что и случилось в Первую и Вторую мировые войны.
К концу 70-х гг. обострилась борьба России и Англии за влияние в Средней Азии, и в 1880 г. Александр II поручил Скобелеву возглавить экспедицию русских войск в Ахалтекинский оазис Туркменистана.
Лагерь русской армии во время Ахалтекинской экспедиции
Главной целью похода стало овладение крепостью Геок-Тепэ (в 45 километрах северо-западнее Асхабада) — основной опорной базой текинцев.
После пятимесячной борьбы с песками и мужественными текинцами 13-тысячный отряд Скобелева подошел к Геок-Тепэ, и 12 января после штурма крепость пала. Затем был занят Асхабад, к России были присоединены и другие районы Туркмении.
Каждая победа добавляла популярности Михаилу Дмитриевичу Скобелеву и давала еще один повод для сплетен его врагам. Ему приписывали и чрезмерное честолюбие, и невоздержанный образ жизни, и даже присвоение казенных денег.
К тому же молодой и популярный генерал давал повод думать о том, что он когда-нибудь может возглавить Российский престол.
Постоянно в столичных гостиницах перешептывались о том, что государь-император очень боится Скобелева и хочет от него избавиться. Хотя это было гнусной клеветой. Александр II с глубоким уважением относился к Михаилу Дмитриевичу, но частенько ругал его за излишнюю лихость и неосмотрительность.
В 1881 году по случаю завершения туркменской кампании 38-летний Скобелев был произведен Александром II в генералы от инфантерии и награжден орденом Святого Георгия 2 степени.
Но враги и завистники не могли смириться с его славой. Они жестоко расправились с родителями Михаила Дмитриевича.
Вначале внезапно умер его отец при невыясненных обстоятельствах, а затем в Болгарии была убита мать, сестра которой была замужем за Александром Адлербергом, министром двора, самым приближенным человеком к российскому императору.
Ольга Николаевна Скобелева, мать Белого генерала
Ольга Николаевна Скобелева в Болгарии занималась благотворительностью. Она привезла деньги на помощь болгарам, тяжело пострадавшим от турецких зверств: в стране были тысячи сирот, родители которых были вырезаны башибузуками, царил голод.
Немалые деньги двор доверил ей, но эти деньги принесли ей смерть.
В Пловдиве (тогда это был город Филиппополис) Ольга Николаевна жила довольно продолжительное время, основала детский приют для 250 болгарских сирот, во многих местечках и селениях — благотворительные приюты и школы.
Однажды во время очередной поездки, неподалеку от Чирпана, несколько черногорцев по сговору с бывшим ординарцем Михаила Скобелева капитаном румелийской полиции Алексеем Узатисом напали на карету, убили ее, служанку, кучера и похитили вверенные ей деньги, личные средства и драгоценности.
На месте убийства и в Пловдиве благодарные болгары установили памятники О. Н. Скобелевой — матери Белого генерала.
Памятник О. Н. Скобелевой в Пловдиве и памятный крест на месте убийства матери Белого генерала
Еще один смертный грех не могли простить Скобелеву — увлечение славянофильским движением. После того как Александр II был убит, на трон взошел Александр III, который тоже был увлечен славянофильством.
Царь славянофил, лучший русский генерал тоже славянофил — кошмар!.. Это было невыносимо для западников, преклоняющихся перед «прогрессивной Европой», которая неуклонно и «благоразумно» утрачивала христианские ценности.
На Западе воинствующие противники славянофильства предпринимали значительные усилия, чтобы выдать их учение как панславистское, то есть захватническое, несущее в себе агрессивность.
В начале, да и в середине XIX века многие на Западе рассматривали Россию как страну азиатскую, варварскую, скифскую, и потому не было недостатка в предложениях о вытеснении русских за Уральский хребет. Запад никогда не понимал Россию, и сама мысль, что она может стать цементирующим центром, вызывала яростный протест.
Генерал М. Д. Скобелев во главе русских войск вступает в болгарский город
Успех, достигнутый Россией в войне на Балканах, полагал Скобелев, требовалось закрепить. Но вот каким способом? Эту головоломку в одиночку разрешить было невозможно, и Скобелев вступил в оживлённую переписку по этим вопросам с Аксаковым.
Обмен посланиями привел в итоге к личному знакомству, которое переросло в крепкую мужскую дружбу. И не беда, что Белый генерал был на добрых двадцать лет моложе своего убеленного сединами друга, разница в возрасте не в счет, когда речь шла о наболевшем, о перспективах обустройства России.
Для Аксакова этот вопрос, можно утвердительно сказать, был главным смыслом бытия. «Покуда мы живы, будем работать и предпринимать такие труды, как будто мы вовсе не должны умирать» — вот принцип, который он положил в основу своей деятельности.
Можно утвердительно сказать, что под влиянием Аксакова взгляды Скобелева на славянский мир и место, которое Россия должна занять в нем, обрели стройность и четкость.
Русская идея, в понимании Скобелева, должна работать не только внутри самой России, но и стать привлекательной для братских народов. Вскоре у Михаила Дмитриевича появилось еще одно прозвище — Славянский Гарибальди.
В качестве противовеса германской угрозе он отстаивал идею панславянского единства. Один из его близких друзей писатель Василий Иванович Немирович-Данченко (родной брат известного театрального деятеля) отмечал, что идеалом М. Скобелева была могучая неделимая Россия, окружённая славянскими странами-союзницами, свободными и независимыми, но спаянными единой кровью, единой верой.
Эту мысль он неоднократно высказывал публично во время выступлений в Европе, что вызывало к нему ненависть европейских властей и прессы.
Из европейских столиц лишь в Париже его принимали с пониманием, там помнили чудовищный разгром, который пруссаки учинили французам в войне 1871 года.
Как считал советский историк В. Велинбахов, Скобелев имел собственную программу изменения всех сторон жизни в России. Над ней он много работал, оттачивал мельчайшие детали.
В одном из своих писем И. Аксакову Скобелев писал:
«Для вас, конечно, не осталось незамеченным, что я оставил всё, более чем когда-либо проникнутый сознанием необходимости служить активно нашему общему святому делу, которое для меня, как и для вас, тесно связано с возрождением пришибленного ныне русского самосознания.
Более чем прежде, ознакомясь с нашею эмиграцией, я убедился, что основанием общественного недуга в значительной мере является отсутствие всякого доверия к положению наших дел. Доверие это мыслимо будет тогда, когда правительство даст серьёзные гарантии, что оно бесповоротно ступило на путь народный, как внешней, так и внутренней политики, в чём пока и друзья, и недруги имеют полное основание болезненно сомневаться».
В августе 1881 года Скобелев писал М. Каткову: «До сих пор наше отечественное несчастье главным образом, как мне кажется, происходило не от ширины замыслов, а от неопределённости и изменчивости нашего политического идеального предмета действий. Эта неопределённость об руку с денежной недобросовестностью тяжёлым бременем легла на всём строе государства…»
12 января 1882 года на банкете в ресторане Бореля в Петербурге М. Скобелев произнёс горячую речь, направленную против Австро-Венгрии.
Он, в частности, отметил, что «великие патриотические обязанности наше железное время налагает на нынешнее поколение. Скажу кстати, господа: тем больнее видеть в среде нашей молодёжи так много болезненных утопистов, забывающих, что в такое время, как наше, первенствующий долг каждого — жертвовать всем, в том числе и своим духовным я, на развитие сил отечества…
Господа, всякий раз, когда Державный Хозяин русской земли обращался к своему народу, народ оказывался на высоте своего призвания и исторических потребностей минуты; с интеллигенцией же не всегда бывало то же — и если в трудные минуты кто-либо банкрутился пред царём, то, конечно, та же интеллигенция. Полагаю, что это явление вполне объяснимое: космополитический европеизм не есть источник силы и может быть лишь признаком слабости. Силы не может быть вне народа, и сама интеллигенция есть сила только в неразрывной связи с народом».
Несколько позднее 5 февраля 1882 года, выступая в Париже перед сербскими студентами, М. Скобелев говорил:
«Я вам скажу, я открою вам, почему Россия не всегда на высоте своих патриотических обязанностей вообще и своей славянской миссии в частности. Это происходит потому, что как во внутренних, так и в внешних своих делах она в зависимости от иностранного влияния. У себя мы не у себя. Да! Чужестранец проник всюду! Во всём его рука! Он одурачивает нас своей политикой, мы — жертва его интриг, рабы его могущества.
Мы настолько подчинены и парализованы его бесконечным, гибельным влиянием, что если когда-нибудь, рано или поздно, мы освободимся от него — на что я надеюсь, — мы сможем это сделать не иначе как с оружием в руках!»
Скобелев выделял особую значимость русского народа в мировой истории, его нравственное превосходство над теми нациями, которые, казалось, ушли далеко вперед.
Размышления о будущем России навели Скобелева на мысль, что без поддержки народных масс ни одна даже самая яркая личность не в состоянии решить ни одной задачи даже с самыми радужными перспективами. Скобелев был далек от идеализации быта и нравов допетровской патриархальной Руси и не отказывался от восприятия опыта других народов.
«Учиться и заимствовать у них (у Запада) все, что можно, — говорил он, — но у себя дома устраиваться, как нам удобнее».
Российское самодержавие, по взглядам Скобелева, нуждалось в изменении, хотя твердая государственная власть бесспорно признавалась им.
Это было знамя борьбы против внутреннего и внешнего подавления славянских народов. Славянский Гарибальди часто произносил строфы из стихотворения Хомякова «Орел»:
Их час придет:
Окрепнут крылья,
Младые когти подрастут,
Вскричат орлы — и цепь насилья
Железным клювом расклюют…
Скобелевский парк-музей в Плевене, открытка
«И это будет, будет непременно, — добавлял Скобелев, — когда у нас будет настолько много „пищи сил духовных“, что мы будем в состоянии поделиться с ними ею; а во-вторых, когда „свободы нашей яркий свет“ действительно будет ярок и целому миру ведом… А до тех пор надо надеяться, верить, не опускать голову и не терять своего сродства с народом, сознания своей национальности».
Между тем в огромной почте Скобелева все чаще и чаще стали появляться письма с анонимными угрозами. Из какого лагеря они исходили, так и осталось загадкой.
Во время одного из торжественных и многолюдных банкетов Скобелев выступил с речью, возмутившей всех ненавистников России, всех западников, преклоняющихся перед «прогрессивной Европой».
Генерал Скобелев с офицерами
Генерал говорил: «Опыт последних лет убедил нас — если русский человек случайно вспомнит, что он благодаря истории все-таки принадлежит к народу великому и сильному, если, Боже сохрани, тот же человек случайно вспомнит, что русский народ составляет одну семью с племенем славянским, ныне терзаемым и попираемым, тогда в среде доморощенных и заграничных иноплеменников поднимаются вопли негодования, что этот русский человек находится лишь под влиянием причин ненормальных, под влиянием каких-либо вакханалий…
Престранное это дело, и почему нашим обществом овладевает какая-то странная робость, когда мы коснемся вопроса для русского сердца вполне законного, являющегося результатом всей нашей тысячелетней истории… Сердце болезненно щемится. Но великим утешением для нас вера и сила исторического призвания России».
После этого выступления появилось четверостишье: «И вот — один не раб из всех вверху стоящих, один наш Скобелев смел правду вслух сказать. О язвах, издавна жизнь русскую мертвящих! О том, где корень зла — и в чем лекарств искать».
Ладно бы только прославленный генерал, но генерал, становящийся народным трибуном, — это для «доморощенных и заграничных иноплеменников» было уж слишком! Дни Славянского Гарибальди были сочтены.
Александр III после наветов на боевого генерала со стороны завистливых придворных несколько настороженно относился к громкой славе Белого генерала.
В свою очередь, Скобелев не стремился завоевать доверие нового царя и позволял себе говорить все, что он думал о царствующем доме, о политике России и ее взаимоотношениях с западными державами.
Увлеченный идеями славянизма, православия и подъема национального самосознания, генерал неоднократно и публично заявлял об опасности, грозящей России с Запада, чем вызвал переполох в Европе. Особенно резко генерал высказывался о Германии, «тевтонах».
23 марта 1882 года он писал И. С. Аксакову: «Я получил несколько вызовов (на дуэль), на которые не отвечал. Очевидно, недругам Русского народного возрождения очень желательно этим путём от меня избавиться. Оно и дёшево, и сердито. Меня вы настолько знаете, что, конечно, уверены в моём спокойном отношении ко всякой случайности. Важно только, если неизбежное случится, извлечь из факта наибольшую пользу для нашего святого народного дела».
В марте и апреле 1882 г. Скобелев имел две аудиенции у царя и хотя содержание их бесед оставалось неизвестным, по свидетельству очевидцев, Александр III стал относиться к генералу терпимее.
Скобелев писал своему другу генералу Куропаткину: «Если будут ругать, не очень верьте, стою за правду и за Армию и никого не боюсь».
Необычно часто в последние месяцы жизни Михаил Дмитриевич заводил разговоры о недолговечности жизни.
И неожиданно для всех стал продавать ценные бумаги, золотые украшения и недвижимость. Тогда же им было составлено завещание, по которому родовое имение Спасское должно было перейти в распоряжение инвалидов войн.
К несчастью, дома он тоже не находил поддержки. Его брак оказался на редкость несчастливым. Детей, о которых он так мечтал, у него не было. А молодая учительница — Екатерина Александровна Головкина, которую он полюбил незадолго до смерти, не ответила ему взаимностью, увлечённая суфражистскими идеями.
Могилы Ольги Николаевны и Дмитрия Ивановича Скобелевых — родителей Белого генерала
По окончании маневров 22 июня 1882 года Михаил Дмитриевич Скобелев выехал в Москву.
О цели своей поездки он доложил начальнику штаба Духонину: «Собираюсь навестить могилы родителей и проверить ход строительства школы и больницы в своем имении».
Разговор их закончился тревожно.
«Все на свете — ложь! Даже слава…» — сказал Скобелев.
Белый генерал Михаил Скобелев
Смерть 38-летнего генерала вызывает много толков и сегодня. Официально признано, что генерал Скобелев умер от разрыва сердца в Москве, куда приехал в отпуск 25 июня 1882 г. Он остановился в гостинице «Дюссо».
По приезде в Москву Скобелев встретился с князем Д. Д. Оболенским, который отмечал в своих воспоминаниях, что генерал был не в духе, не отвечал на вопросы, а если и отвечал, то как-то отрывисто.
Было видно, что он чем-то встревожен. 24 июня Скобелев пришел к И. С. Аксакову, принес связку документов и попросил сохранить их, сказав: «Боюсь, что у меня их украдут. С некоторых пор я стал подозрительным».
На другой день состоялся обед, устроенный бароном Розеном. После обеда, вечером Скобелев отправился в гостиницу «Англия», первый этаж которой снимался кокоткой Вандой (известной как Шарлотта Альтенроз).
Поздно ночью девица прибежала к дворнику и сказала, что у неё в номере скоропостижно умер офицер. В покойном сразу опознали Скобелева. Прибывшая полиция переправила тело Скобелева в гостиницу «Дюссо», в которой он остановился.
Вокруг известия о смерти генерала Скобелева разрастались, как снежный ком, слухи и легенды, не прекращающиеся до сегодняшнего дня. Говорили даже, что это был акт самоубийства.
Большинство же склонялось к версии, что «Скобелев был убит», что «Белый генерал» пал жертвой германской ненависти. Присутствие при его смерти «немки», из Австро-Венгрии (Шарлотта Альтенроз, а по другим сведениям — её звали Элеонора, Ванда, Роза) придавало этим слухам большую достоверность.
Существовало мнение, что «Скобелев пал жертвою своих убеждений, и русские люди в этом не сомневаются».
Вскорости Ванда-Роза пропала, и след её затерялся на европейских дорогах…
«Белый генерал» М. Д. Скобелев на смертном одре
Есть множество версий о причинах его смерти. Большинство склонялось к версии, что это было убийство, мол, «Белого генерала» убили агенты кайзеровской Германии, к которой, как всем было известно, Скобелев относился без симпатий и предрекал будущие проблемы России с этой самолюбивой страной, германцев же в разговорах называл не иначе, как «тевтонцами».
«Замечательно, — отмечал современник, — что и в интеллигентных кругах держалось такое же мнение. Здесь оно выражалось даже более определенно: назывались лица, которые могли участвовать в этом преступлении, направленном будто бы Бисмарком… Этим же сообщением Бисмарку приписывалась пропажа плана предполагаемой войны с немцами, разработанного Скобелевым и выкраденного тотчас после смерти М. Д. Скобелева из его имения».
В смерти Скобелева, приведшей к ослаблению военного руководства России, была заинтересована и Англия, которая до смерти была напугана недавним присутствием российской армии у Константинополя и прекрасно осознавала, благодаря чьему полководческому дару были одержаны многие громкие победы Балканской компании…
Недоброжелателями Скобелева запускались в общество также слухи, что Скобелев замышлял арестовать царя и заставить его подписать конституцию, и по этой причине он якобы был отравлен подосланными в ресторан по указу великих князей Романовых полицейскими агентами под видом загулявших купцов.
Смерть Скобелева стала громом среди ясного дня для многих и многих русских людей разного положения и разных сословий. Она потрясла всю Москву.
Император Александр III направил сестре Скобелева Надежде Дмитриевне письмо со словами: «Страшно поражён и огорчён внезапной смертью вашего брата. Потеря для русской армии труднозаменимая и, конечно, всеми истинно военными сильно оплакиваемая. Грустно, очень грустно терять столь полезных и преданных своему делу деятелей».
Поэт Яков Полонский написал на смерть 38-летнего генерала:
Зачем толпой стоит народ?
Чего в безмолвии он ждет?
В чем горе, в чем недоуменье?
Не крепость пала, не сраженье
Проиграно, — пал Скобелев! не стало
Той силы, что была страшней
Врагу десятка крепостей…
Той силы, что богатырей
Нам сказочных напоминала.
Панихида 26 июня собрала в церкви Трех Святителей, что у Красных Ворот (до наших дней не сохранилась), заложенную его дедом Иваном Никитичем Скобелевым, огромное количество военных и народа. Люди шли прощаться со Скобелевым весь день, церковь утопала в цветах, венках и траурных лентах.
На венке от Академии генерального штаба серебрилась надпись: «Герою Скобелеву, Суворову равному».
Траурный поезд из 15 вагонов с сопровождавшими прибыл 29 июня на станцию Ранненбург, где его встретили крестьяне села Спасское.
Крестьяне на руках 20 верст несли гроб Михаила Дмитриевича до села Спасское Рязанской губернии, в котором располагалось родовое имение Скобелевых.
К месту последнего упокоения гроб с телом Михаила Дмитриевича сопровождала воинская команда, руководимая генералом Дохтуровым. День выдался ненастный, накрапывал серый дождь.
Шествие шло степной дорогой среди зеленых полей. Проходили селами, крестьяне стояли вдоль дороги, мяли шапки в руках, подставив непокрытые головы под дождь, служили литургии.
Из соседних усадьб выезжали навстречу местные помещики. Когда проходили мимо усадьбы Скобелевых, темные тучи разорвали золотые лучи солнца, осветили центральную клумбу, на которой вспыхнули выложенные в честь Скобелева из красных цветов слова: «Честь и слава».
В родовой усадьбе Заборово села Спасское он был похоронен в Спасо-Преображенской церкви рядом с отцом и матерью. Смерть генерала потрясла всю Россию.
Спасо-Преображенская церковь 1763 г., в которой похоронены родители Михаила Скобелева и сам «Белый генерал»
В своей речи при погребении Михаила Дмитриевича епископ Амвросий сказал: «Мы видели, какие массы народа наполняли улицу перед домом, где лежало тело его первое время после смерти; на всех лицах были написаны скорбь и отчаяние; народ, казалось, хотел вырвать его из самих челюстей смерти. Это — любовь за любовь!»
Надгробие на могиле М. Д. Скобелева
Солдаты, воевавшие вместе со Скобелевым, не хотели верить в смерть своего любимца. Немирович-Данченко приводит в своей книге такие слова солдата:
— Скобелев помер?.. Ну, это, брат, врёшь… Скобелев не умрет… Ён, брат, помирать не согласен!.. Тут, брат, что-нибудь… А только Скобелев не помрет… Врёшь… Это уж, брат, верно. Ему помереть никак не возможно. Дурень народ у нас. Ему сказывают, Скобелев помер, ён и верит… Скобелев, брат, не помрет… Сделай одолжение… Может, другой какой, а только не наш!..
Во время похорон, глядя на невиданное скопление скорбящего народа, кто-то из скорбящих граждан остроумно с горечью заметил:
— Знаете, какая разница между Скобелевым и всеми этими людьми? Разорвись тут граната, эти упадут — а он встанет.
Парад при открытии памятника в г. Москве
Много сделало для увековечивания памяти Михаила Дмитриевича царское правительство. Город Новый Маргелан (теперешняя Фергана) был переименован в Скобелев, и это при том, что в то время еще не существовало такой моды на переименования городов и это, возможно, чуть ли не единичный случай.
Тверская площадь в центре Москвы также получила новое имя — Скобелевская.
Именно на ней в 1912 году на собранные народом средства был воздвигнут величественный памятник Скобелеву работы А. П. Самонова — целый скульптурный ансамбль, включающий в себя не только грандиозную конную статую генерала, рвущегося в бой с саблей высоко над головою, но и фигуры солдат и офицеров на двух нижних уровнях, который был установлен как раз напротив дома генерал-губернатора.
Открытие памятника генералу М. Скобелеву в г. Москве
Памятник изображал Белого генерала на скачущей лошади среди боя. Под ногами — оружие, разбитые пушечные лафеты. Скобелев с обнаженной шашкой как бы мчится впереди войск в атаку — сюжет заимствован из знаменитого боя на Зеленых горах под Плевной 27 августа 1877 г., когда на Скобелева обрушились все армии Осман-паши.
Земля Болгарии обильно полита кровью русских солдат-освободителей. Картина «Побежденные. Панихида»
Худ. В. Верещагин, 1879 г.
Несколько ниже Скобелева расположены были его «чудо-богатыри» — солдаты, идущие в атаку. Лица у всех серьезные, сосредоточенные. На лицевой стороне была надпись:
«Михаилу Дмитриевичу Скобелеву. 1843-1882», тут же и барельефы: «Штурм Геок-Тепе, 12 января 1881 г.», «Атака Зеленых гор» и «Сражение при Шейново-Шипка 28 декабря 1877 г.».
На оборотной стороне выгравированы были слова из одного из приказов Скобелева: «Напоминаю войскам, что скоро и нам может предстоять боевое испытание; прошу всех об этом знать и крепить дух молитвою и размышлением, дабы свято до конца исполнить, что требуют от нас долг присяги и честь русского имени».
Около приказа этого был ряд барельефов: «Скобелев под Хивой 26 мая 1873 г.», «Штурм Андижана 8 января 1876 г.» и др. По бокам гранитного пьедестала другие барельефы: «Переход через Дунай у Зимницы 15 июня 1877 г.», «Скобелев под Плевной».
Сражение при Шейново-Шипка, 28 декабря 1877 г.
Памятник красноречиво свидетельствовал о том, что Скобелев был неотделим от преданной ему армии. Памятниками Скобелеву украсилась и Болгария, тогда еще искренно благодарная России.
Лютые ненавистники Отечества нашего преследовали и саму память о великом военачальнике. Выходили гнусные книжонки о пьяных похождениях генерала. Подло и пошло склонялась его славная фамилия.
А сразу после революции Ленин и деятели советского правительства первым делом издали декрет о сносе памятников русским царям и героям русского народа.
В пункте четвертом декрета «О снятии памятников царей и их слуг и выработке проектов памятников Российской социалистической революции», этого по-настоящему варварского документа, принятого в 1918 году, говорилось: «Совет Народных Комиссаров выражает желание, чтобы в день 1 мая были уже сняты некоторые наиболее уродливые истуканы и выставлены первые модели новых памятников на суд масс».
В число «наиболее уродливых истуканов» первым делом попал именно памятник Михаилу Дмитриевичу Скобелеву, герою многих войн, участнику семидесяти сражений, отцу солдатам, бесстрашному полководцу и его героическим солдатам.
«А это хамское, несказанно-нелепое и подлое стаскивание Скобелева! Сволокли, повалили статую вниз лицом на грузовик… Хоть бы их гроза убила, потоп залил!» — с горечью записал в эти дни Иван Алексеевич Бунин.
Скобелевская площадь стала Советской, а город Скобелев — Ферганой. Нигде в России не осталось упоминаний имени великого военачальника. Имение Спасское подверглось разграблению, а могилы Скобелевых — осквернению.
Варварское разрушение памятника народному герою
Лишь в 1945 году в советской прессе стали появляться статьи, в которых говорилось о подвигах полководца, в том числе из-за впечатлений, полученных в освобождённой Болгарии, где наши полководцы и солдаты увидели множество сохранившихся монументов, памятных мест, посвящённых памяти героев Балканской войны 1877–1878 годов, на себе почувствовавших, как ценят болгары память о генералах Скобелеве, Столетове, Гурко, Тотлебене, о героях Плевны и Шипки, о простых русских солдатах и офицерах, и повсеместно относившихся к воинам Красной Армии именно как к прямым потомкам своих освободителей в жестокой схватке с Османской империей в конце прошлого века.
До революции на территории Российской империи было 6 памятников М. Скобелеву. Все памятники были уничтожены и утрачены в первые годы революции.
Усадьба Скобелева в селе Заборово Рязанской губернии была разорена в 1917 году крестьянами близлежащих сёл. Погромщики добрались даже до захоронений владельцев. На гробницах родителей и самого Скобелева отчётливо видны результаты их «усилий».
В 1922 году из церкви были изъяты все ценности. В описи изъятия, кроме церковной утвари, значились и скобелевские реликвии — ордена, медали, серебряная лампада в форме гильзы снаряда. Позднее Преображенский храм был закрыт и просто чудом не был утрачен.
В 1992 году начались восстановительные работы на малой родине знаменитого генерала в селе Заборово. Бюст в бывшей усадьбе Скобелева был установлен в 1995 году.
Бюст генерала Скобелева в г. Рязани
28 сентября 2003 года во время празднования 160-летия со дня рождения М. Д. Скобелева в с. Заборово Александро-Невского района Рязанской области в здании земской школы, построенной в имении Скобелева на его средства в 1881 году, был открыт мемориальный музей и памятный комплекс выдающегося полководца, генерала от инфантерии, национального героя России и Болгарии.
Земская школа, построенная в имении Скобелева на его средства в 1881 году
Мемориальный комплекс включает в себя отреставрированную Спасскую церковь, в пределах которой похоронены родители Скобелева и сам М. Д. Скобелев, бронзовый бюст и музей М. Д. Скобелева.
Бюст М. Д. Скобелева в Музее-усадьбе «Мемориальный комплекс М. Д. Скобелева» в с. Заборово установлен в 1995 году
В музее ведется экспозиционно-информационная работа, которая направлена на военно-патриотическое воспитание молодежи. Проводятся выставки, посвящённые памяти М. Д. Скобелева.
Постоянно ведется исследовательская работа по выявлению новых материалов по родословной и жизнедеятельности М. Д. Скобелева. Налаживаются контакты с историческими клубами и обществами как Рязанской области, так и за её пределами.
В музее ежегодно проводятся мероприятия, посвященные дню рождения и смерти — «День памяти» М. Д. Скобелева. Два раза в год проходит мероприятие «День призывника», на котором будущие воины дают клятву у памятника М. Д. Скобелеву. Стало уже традицией принятие присяги у могилы Михаила Дмитриевича юных кадетов-скобелевцев города Рязани.
Музейный фонд постоянно пополняется новыми экспонатами, предметами, посвященными М. Д. Скобелеву и русскому воинству.
В настоящее время в музее находится 377 экспонатов основного и научно-вспомогательного фонда. Хочется сказать слова благодарности людям, благодаря которым пополняется музейный фонд новыми экспонатами.
В 1995 г. состоялось торжественное открытие памятника генералу Скобелеву в Рязани, которое было включено в перечень мероприятий по празднованию 900-летия города Рязани. Памятник Скобелеву в Рязани был создан скульптором Б. Ф. Горбуновым и архитектором В. Л. Сытых. Памятник располагается в микрорайоне Дашково-Песочня на улице Новоселов.
Ни один из разрушенных памятников Белому генералу в России не восстановлен. Но благое дело начато, стали появляться новые памятники!
12 апреля 2014 года в городе-герое Севастополе был открыт памятник М. Д. Скобелеву.
Памятник М. Д. Скобелеву в г. Севастополе
Московские власти долго судили-рядили с выбором места для нового памятника великому патриоту России — генералу Скобелеву, начиная ещё с времён градоначальника Лужкова.
9 декабря 2014 года, в день Героев Отечества в сквере возле Военной Академии Генштаба Вооружённых Сил Российской Федерации был установлен памятник любимцу русского народа — Белому генералу Михаилу Дмитриевичу Скобелеву. Автор памятника — скульптор, народный художник России Александр Рукавишников
Вернуться назад