Постапокалипсис: «страшная радиация» и «ядерный загар» (ФОТО)
6 августа 2018. Разместил: mediapuls
Разбирать разного рода постапокалиптическую фантастику, может, и не стоило бы. Но необходимость в таком разборе, к сожалению, есть.
В комментариях под статьями, посвященными разным аспектам ядерной войны и ее последствиям, некоторые комментаторы запальчиво спорили, защищая всякие постапокалиптические страшилки, вполне серьезно ссылаясь на фантастику.
Когда я увидел рекомендацию прочитать «боевую фантастику» Сергея Тармашева в качестве источника сведений по миру после ядерной войны, признаюсь, у меня зашевелились волосы от удивления.
Причина такой моей реакции состоит в том, что в стратегически важном вопросе ядерной войны и ее последствий категорически недопустимо руководствоваться фантастикой и сказками.
Поскольку Россия обладает ядерным оружием в достаточном количестве, и таковое есть у наших вероятных противников, и тоже в достаточном количестве, нужно признать: вероятность ядерной войны есть всегда. Практически в любой момент мы можем оказаться в ситуации войны. От знания того, с чем придется иметь дело, зависит очень многое.
В СССР этот момент понимали достаточно хорошо и не только строили железобетонные дома, более устойчивые перед ядерным ударом, но и не жалели сил для просвещения населения в вопросах гражданской обороны.
Книги и брошюры, где достаточно подробно (хотя и не во всех существенных деталях) была описана «святая троица»: ядерное, химическое и бактериологическое оружие, помнят все, кто застал советское прошлое. Суммарный тираж этой литературы, наверное, был сопоставим с численностью населения Советского Союза.
А теперь у нас в качестве руководства по гражданской обороне — «боевая фантастика»… Ну что ж, разберем ее на предмет фактической доброкачественности.
Для разбора я взял два, пожалуй, наиболее известных произведения: «Метро-2033» Дмитрия Глуховского и «Древний. Катастрофа» Сергея Тармашева.
Скажу сразу: оба романа я дочитал примерно до середины. Дальше просто не хватило терпения, тем более что и эти первые половинки уже доставили мне немало веселых минут и материала для анализа.
Продовольственное снабжение в период постапокалипсиса
Трудно сказать, почему многие читатели «постапокалиптической фантастики» считают сюжеты этих книг чуть ли не точным отображением того, что и как будет после ядерной войны. Думается, потому, что читатели что-то слышали о теории «ядерной зимы», предрекавшей очень холодную и долгую зиму после ядерной войны, смотрели известный фильм «Письма мертвого человека», сделанный по мотивам все той же теории.
Оба сюжета явно восходят к этому фильму, и оттуда взят ключевой для сюжетов момент — действо разворачивается в подземельях, в одном случае в бункере, а в другом — в метро.
В фильме довольно явно делается намек на то, что ядерную зиму и высокую радиацию нужно пересидеть в бункере, хотя бы и в течение десятилетий. Оба фантаста на этом сделали свои сюжеты.
Подобный ход был бы допустим в качестве литературного приема, или, выражаясь в терминах ролевых игр, сеттинга, то есть искусственного мира, создаваемого автором для помещения в него своих героев и развития сюжета. Сеттинг может быть очень похож на реальный мир, а может сильно отличаться, это уж как его создатель решит.
Но во всяком случае, при хорошем сеттинге из мира не должны торчать ляпы, которые делают его недостоверным и смехотворным. Если сеттинг делается похожим на реальный мир, то внимание к деталям должно быть очень скрупулезным.
Сюжеты «Метро-2033» и «Древний. Катастрофа» явно подаются как реалистичные, на что указывает, например, описание реального оружия или тактики боя. И многие воспринимают эти книги в качестве некоей реальности.
Проблема в том, что из обоих сюжетов торчит, как столб, огромный ляп — продовольственное снабжение.
«Метро-2033» в этом смысле — наиболее смехотворное сочинение, хоть автор и попытался решить продовольственный вопрос в меру своего разумения (упоминаются свиньи и разведение грибов). В метро у него живет много народа (причем в течение десятилетий), несколько тысяч человек (если считать на населенную станцию по 200 человек, то около 20 населенных станций дадут порядка 4000 человек).
Глуховский, видимо, не знал, сколь велика гора продовольствия, потребная для прокормления такого населения.
Для справки обратимся к трудам немецко-фашистского профессора Вильгельма Цигельмайера, одного из крупнейших специалистов по продовольственному снабжению.
В конце апреля 1945 года к нему пришли немецкие коммунисты и предложили срочно подумать, как накормить Германию. Профессор согласился, засучил рукава, и уже в 1947 году в Дрездене был издан его объемный труд «Die Ernahrung des deutschen Volkes. Ein Beitrag zur Erhohung der deutschen Nahrungsmittelproduktion».
Он занимался следующими подсчетами: сколько и какого именно нужно продовольствия для удовлетворения минимальных продовольственных потребностей (2000 килокалорий в день — уровень, считающийся минимально допустимым без истощения организма).
При таком рационе на 60 млн. человек населения Германии в год требовалось: 10,6 млн. тонн зерна, 22 млн. тонн картофеля, 7,2 млн. тонн сахара, 1,1 млн. тонн мяса и 0,7 млн. тонн жира. Нетрудно высчитать потребность одного человека: 176 кг зерна, 360 кг картофеля, 120 кг сахара, 18 кг мяса и 11 кг жира.
Проф. Цигельмайер исходил из минимума животных продуктов и максимума растительных продуктов, ибо для животных требуется много растительного корма.
Итак, 4000 человек населения «метро» потребили бы в год (на уровне «не сдохнуть с голоду») 704 тонны зерна, 1440 тонн картофеля, 480 тонн сахара, 72 тонны мяса и 44 тонны жира. Чтобы получить, например, достаточно зерна на 4000 человек, нужно иметь 200 гектаров посевов ржи или пшеницы, а картофеля — 53 гектара.
Ну и как, есть в «метро» такие посевные площади? Совершенно очевидно: нет.
И не надо думать вслед за Глуховским: мол, разведем свиней и решим все проблемы. Немецко-фашистский профессор по продовольствию хорошо знал свое дело, потому и предложил минимум свинины, ибо свинья много кушает и не дает мяса сразу.
Например, свинья ставится на откорм по достижении 4-месячного возраста и веса в 40 кг. Минимальный откорм на мясо длится 7–8 месяцев, и при суточном привесе в 0,5 кг получается свинья живым весом в 160 кг. При этом в сутки она потребляет 2,2 кг кормов, то есть за весь откорм 528 кг кормов.
Средний выход мяса — 77% от живого веса, то есть в нашем случае 123 кг. Энергетическая ценность свинины составляет 316 ккал на 100 граммов, то есть этой туши хватило бы на 195 человек в день. Свинья в день на население станции.
Чтобы иметь возможность забивать свинью в день, надо иметь стадо примерно в 370 голов на одной станции. Для них нужно иметь около 300 тонн кормов в расчете на год (которые еще где-то надо хранить), нужно минимум 1480 кв. метров площади (при ширине тоннеля по основанию пути 3,3 метра это 448 метров тоннеля)…
В общем, чтобы прокормить все население «метро» свининой, потребовалось бы стадо в 7400 голов и почти 6 тысяч тонн кормов на год.
Разведение свиней на мясо — это целая наука, и довольно сложная (недаром А. С. Макаренко, в коммуне которого была большая свиноферма, сравнивал откорм свиней с высшей математикой). В ней множество специфических нюансов. Но мы это обсуждать не будем, поскольку очевидно, что вырастить в тоннелях метро потребные 6 тысяч тонн кормов невозможно.
Глуховский что-то слышал про выгодность разведения свинины, но деталями не интересовался, их не знал и не знал также интересного «крючка», прекрасно известного немецко-фашистскому профессору по продовольственному делу: свинья ест растительной пищи значительно больше, чем люди. Но если в «метро» нельзя вырастить зерна и картофеля для людей, то свиней не прокормить и подавно.
Кстати, в одном месте Дмитрий Глуховский упоминал, что в одном из тоннелей сняли рельсы, разрыхлили и удобрили грунт…
Ну хоть бы поинтересовался устройством тоннелей метрополитена, прочитал бы специальную литературу. В тоннелях метро нет никакого грунта.
Под рельсошпальной решеткой лежит бетонное основание пути, уложенное поверх чугунных или бетонных тюбингов, и рельсы укладывают на шпалы, втопленные в путевой бетон. На наземных и припортальных участках, а также под стрелочными переводами используется щебеночный балласт.
Какая картина! Несчастные обитатели «метро» долбят бетон в тщетной надежде его разрыхлить и удобрить. В подземной части метро нет ни одного квадратного метра грунта: все покрыто бетоном или каменной обделкой.
Стало быть, ничего в тоннелях вырастить нельзя.
И где это Глуховский увидел грунт в тоннеле метро?
Кстати, и для грибов (действительно, шампиньоны часто выращивают под землей, в подвалах) также требуется земля или компост. На бетоне шампиньоны не растут. Но откуда же взять грунт обитателям «метро» Дмитрия Глуховского?
Сергей Тармашев оказался несколько более технически подкован (что, впрочем, не спасло его от многочисленных ляпов), и продовольственный вопрос обошел стороной, упомянув лишь, по-моему, фермы по выращиванию мидий.
Но и население его огромного подземного бункера у него значительно больше — около 20 тысяч человек, а все действо затягивается на десятилетия (это видно хотя бы потому, что внешнюю команду будили раз в пять лет, то есть уже к середине книги прошло не менее 10–15 лет сидения в бункере).
По уже приведенной выше оценке, в год на 20 тысяч человек требуется: 3520 тонн зерна, 7200 тонн картофеля, 2400 тонн сахара, 360 тонн мяса и 220 тонн жиров.
Для хранения такого количества продуктов потребуются огромные склады и холодильники, например, 3520 тонн зерна — это 4224 кубометров объема.
У Тармашева есть хорошая, на первый взгляд, отговорка — в бункере выращивают мидий. Как и в случае с Глуховским, он что-то слышал о мидиях, но поленился уточнить детали. А детали — просто убийственные.
Во-первых, энергетическая ценность мяса мидий 72 ккал на 100 граммов, и для прокормления этого населения нужно около 56 тонн мяса мидий в сутки, или 20,4 тысяч тонн в год.
Во-вторых, выход мидий составляет до 400 кг с гектара подводной площади. То есть 51,1 тыс. гектаров подводной площади? Нет, не так. Мидия растет минимум три года, так что для получения такого продукта потребуется 153,3 тысячи гектаров подводной площади.
В-третьих, мидия растет на глубине от 4 до 16 метров. Примем среднюю глубину бассейна в 10 метров.
Итого: получится бассейн с объемом 15,3 кубических километра. Для сравнения: объем водохранилища Саяно-Шушенской ГЭС составляет 31,3 кубических километра. Это только бассейн для выращивания мидий, без учета всех остальных помещений бункера.
Вот так выглядит одна из разновидностей фермы для выращивания мидий
Мидиям еще нужен планктон, чтобы питаться и расти (например, водоросли), который тоже нужно как-то выращивать в потребных количествах. В общем, я готов больше поверить в разведение 7400 голов свиней в метро, чем в сооружение в бункере водного хозяйства такого непредставимо колоссального объема.
Это, конечно, далеко не все, что я могу сказать про продовольственное снабжение в условиях постапокалипсиса, но, думается, вывод ясен: годы и десятилетия в бункере не просидишь. Просто по причине нехватки продовольствия.
Несколько дней или пару недель вполне можно, но потом придется выходить на поверхность и заниматься хозяйственными делами. Чем больше народу укрылось в бункере, тем меньший срок они могут высидеть в нем.
На свой личный вкус, я бы предпочел лопать радиоактивную пшеницу и свинину, чем сдохнуть от голода в подземном бункере. Помрешь в обоих случаях, но в первом случае, по крайней мере, сытым.
Стр-р-рашная радиация
По поводу того, что же загнало героев этих двух фантастических повестей под землю, оба автора единодушны — страшная радиация. Насколько страшная, что носа из бункера не высунуть.
Дмитрий Глуховский, очевидно, сознавая свои слабые познания, отделался глухим упоминанием: мол, радиация настолько сильная, что человек изжаривается за пару часов. Что он имел в виду, понять трудно.
Видимо, явление, получившее название «ядерного загара», когда у человека, получившего большую дозу облучения, появляется стойкое покраснение кожи лица, шеи, рук, действительно напоминающее загар. Это артериальная гиперволемия.
Это увеличение притока артериальной крови, который может возникать при высокой температуре окружающего воздуха (например, при загорании на солнце), а может возникать патологически, при декомпрессии или при лейкоците. Возникает артериальная гиперволемия и при лучевой болезни, при дозах облучения выше 200 рад.
Лучевой ожог можно получить при дозах облучения от 800 рад (первая степень 800–1200 рад, вторая степень — 1200–2000 рад, третья степень — более 2000 рад), но выглядит он вовсе не как обугливание кожи.
Сначала это покраснение кожи в месте облучения, возникающее через некоторое время после облучения. Потом оно исчезает, и наступает скрытый период, длящийся от нескольких часов при тяжелых лучевых ожогах до трех недель при легких лучевых ожогах.
Затем снова покраснение, сильная боль, зуд, появляются пузыри с жидкостью, под которыми глубокие язвы и некроз тканей.
Так выглядят радиационные ожоги, довольно часто возникающие при радиотерапии рака. Конкретно эта фотография — грим, выполненный студенткой Университета Ричмонда на основе реальных фотографий радиационных ожогов
Нет никакой «хрустящей корочки» и прочего «поджаривания». Получить «ядерный загар» можно при дозе в 200–400 рад, при которой придется помучиться от лучевой болезни, но состояние облученного в целом удовлетворительное и даже ограниченно трудоспособное.
Японский летчик, капрал Ясуо Кувахара, который при ядерном взрыве в Хиросиме получил около 350 рад, еще несколько дней летал на самолете, а в госпиталь попал много позднее. Лучевой же ожог возникает при дозах облучения, однозначно ведущих к тяжелой лучевой болезни и смерти, да и выглядит он по-другому.
Глуховский поленился навести самые элементарные справки о лучевой болезни и ее симптомах, хотя в наши дни эту информацию можно получить в течение 0,4 секунд.
В принципе, Глуховского радиация интересовала мало, его больше тянуло в тоннели метро. А вот Сергей Тармашев стремился наружу и даже привел кое-какие цифры по радиации в своем «постапокалипсисе». Лучше бы не приводил. Ибо получились они у него совершенно фантастические.
У него, к примеру, радиация снаружи бункера по ходу развития сюжета сильно повышается. Сначала он называет 3000 рентген в час, потом 8 тысяч, а потом даже 10 тысяч рентген в час.
Можно выразить уверенность, что подавляющее большинство читателей Тармашева либо совсем не заметило этих странных цифр, либо не придало им значения, поверив автору на слово. А вот мне сразу бросились в глаза эти несуразные цифры, выдающие, что автор ничего о радиации не знал и свое невежество ликвидировать не пожелал.
Во-первых, повышение уровня радиации с течением времени — это чистый абсурд. Хорошо известно на примере множества ядерных взрывов и радиационных аварий, что радиоактивное загрязнение со временем снижается. И довольно быстро.
Существует ведь «правило семерок», применимое как раз к ядерным взрывам: через 7 часов радиация падает в 10 раз, через 49 часов (7x7 часов) в 100 раз, через 343 часа (7x7x7 часов) или 14,2 суток — в 1000 раз. Интересно, что и Глуховский, и Тармашев это правило либо забыли, либо не знали. Эффект снижения радиации объясняется просто — распадом короткоживущих изотопов, образующихся при ядерном взрыве.
О том, насколько быстро падает радиация после ядерного взрыва, говорят данные об измерениях уровня радиоактивности на Тоцких учениях (по всей видимости, это единственные точные данные, которые были опубликованы). Я их приводил в своей книге «Ядерная война. Уничтожить друг друга!».
Итак, дозор радиационной разведки, прибывший через 40 минут (!) после взрыва в эпицентр, зафиксировал уровень радиации 50 рентген в час, в 500 метрах от эпицентра уровень был 0,5 рентген в час, а в 850 метрах — 0,1 рентген в час.
Участник испытаний С. А. Зеленцов на следующий день ходил по корке оплавленного песка, а его радиометр показывал 1 рентген в час. Чтобы ему получить дозу для легкой лучевой болезни, ему пришлось бы находиться в этой зоне в течение более четырех суток непрерывно.
Во-вторых, пусть при мощном ядерном взрыве радиоактивных изотопов и образуется много, они только на 25% выпадают в месте взрыва, а остальное поднимается потоком раскаленного воздуха в виде аэрозоли вверх и разносится высотными воздушными течениями на огромные территории.
В четвертом томе «Краткой химической энциклопедии» указано, что при взрыве в 10 мегатонн образуется около миллиона кюри стронция-90. Но при этом все атмосферные ядерные испытания, проведенные с 1949 по 1962 гг., когда взрывались мощные изделия, дали общую активность в 5,4 миллиона кюри стронция-90, 80% которого выпало в Северном полушарии.
Средняя активность составила 10 милликюри на кв. км, что очень далеко до опасного уровня в 4 кюри на кв. км. Это данные Научного комитета ООН по действию атомной радиации. Комитет пришел к выводу, что доза от продуктов ядерных испытаний, накопленная до 2000 года, будет мала по сравнению с естественным фоном.
В-третьих, столь высокий уровень радиации, какой указан у Тармашева, в реальности был недостижимым даже для крупных радиационных аварий.
Например, в «Чернобыльских тетрадях» Григория Медведева указана радиационная обстановка вокруг реактора на 7 мая 1986 года: выброшенное из реактора ядерное топливо — 15 тысяч рентген в час, блоки реакторного графита — 2000 рентген в час вплотную, вокруг блока — 1200 рентген в час.
Сравните с уровнем радиации, который выписал в своем произведении Тармашев. Чтобы получить уровень радиации в 10 тысяч рентген в час, надо покрыть всю землю слоем облученного ядерного топлива, побывавшего в реакторе. И то вряд ли получится, поскольку изотопы в ядерном топливе тоже распадаются.
Распадаются! Отработанное ядерное топливо на АЭС несколько лет выдерживают в бассейне, чтобы его уровень радиоактивности понизился до уровня, допускающего перевозку к месту захоронения.
Увеличение уровня радиоактивности возможно лишь путем образования новых радиоактивных изотопов, что чаще всего достигается сильным нейтронным облучением, возникающим в результате цепной ядерной реакции (в реакторе или при ядерном взрыве). То есть Тармашев, заявивший о росте радиоактивности годы и десятилетия после ядерной войны, хочет сказать, что весь мир у него обратился в огромный ядерный реактор?
В общем, вывод ясен: совершенно невероятные условия. Краеугольный камень всей «постапокалиптической фантастики», стр-р-рашная радиация, которая загоняет людей в подземные бункеры, является просто выдумкой, сказкой.
В принципе, в качестве сказочного сюжета — почему бы и нет? Хотя на мой вкус, можно придумать сюжеты и получше. Посидеть с чашкой кофе, пощекотать себе нервы…
Я вот не понимаю другого: того, что находятся люди, которые в это верят как в чистую правду.
Это насколько нужно быть невежественным человеком, чтобы «постапокалипсис» принимать за правду, да еще с пеной у рта доказывать, что будто бы при ядерной войне будет все так, как в этой «боевой фантастике»?
Читайте также: «Догоняли укропов на мотоциклах и палили их технику», — как громили ВСУ в Изваринском котле
Дмитрий Верхотуров
Вернуться назад