Альфред Кох: Путин легко завоевал бы весь мир. Если бы мог
18 августа 2015
18.08.2015 - 15:10
Альфред Кох в интервью Sobesednik.ru — о будущем России, убийстве Немцова, войне на Украине и судьбе Чубайса.
Альфред Кох — идеальный герой для современного романа.
Обычно-то у нас герой не развивается, потому что нет вертикальной мобильности: каким вошел в книгу — таким и выходит. А Кох был заметным участником команды Чубайса, успел побывать в правительстве во времена «младореформаторов», имеет опыт бизнеса, заслужил звание сатрапа, поучаствовав в разгоне НТВ, а сегодня считается одним из самых ярких и непримиримых диссидентов.
Лично мне, человеку далеко не лояльному, страшно было бы не то что писать его блог, а регулярно читать его. Именно как писателя и журналиста — сначала соавтора Свинаренко и Авена, а теперь вполне самостоятельного — Коха в основном и знают сегодня. Он в вынужденной эмиграции, поскольку на родине против него возбуждено уголовное дело, дутость которого очевидна и, кажется, демонстративна.
Три сценария близкого будущего
— Каковы, по-твоему, сценарии ближайшего российского будущего?
— Таких сценариев несколько, определенности никакой, гадают все кому не лень. Первая версия — война, причем не обязательно на Украине (но с наибольшей вероятностью там). Вторая — дворцовый переворот, при котором Путина сдают свои. Третья — пожизненное правление Путина без какого-либо просвета.
У меня своя версия: я считаю, все закончится тогда, когда не останется средств на содержание армии и силовиков. После чего защищать власть станет элементарно некому. Бескорыстия в этих рядах, равно как и среди пропагандистов, не наблюдается. По темпам, с которыми тают резервы, при нынешних ценах на нефть деньги кончатся года через два-три.
— Верхушечный переворот, значит, ты исключаешь?
— Практически. У Путина-то у самого нет уже почти никакой легитимности, а уж у них… Кто они без него и что скажут народу? На каком основании тот, кто свергнет Путина, будет управлять Россией? Его не выбрали, он не миропомазанный монарх, не народный трибун, вынесенный наверх народным восстанием…
— А в войну не веришь?
— Если бы у Путина было такое желание и, главное, возможности — потому что желание, допускаю, есть, — он сегодня завоевал бы Европу, а впоследствии и мир без особенных затруднений. Европа категорически не готова воевать, Штаты — тоже. Там готовы идти на любые уступки, «лишь бы не было войны».
Украина — не член НАТО, и если Россия пойдет на Харьков или Мариуполь, впрягаться за нее все равно никто не будет. Но даже Эстония, например, член НАТО, но и за Эстонию никто не полез бы в мировую войну.
Сегодняшние правительства на Западе вообще не готовы к сопротивлению, там нет фигур класса Рейгана или Тэтчер. Хочется, конечно, верить, что, когда историческая необходимость встанет в полный рост, когда яснее ясного станет, что никакие договоры с Путиным невозможны, такие фигуры появятся сами собой. Но пока его остановить некому.
И конечно, если бы он не натолкнулся на серьезное сопротивление на Украине, масштабная и открытая война с Украиной началась бы уже давно. Но украинская армия день ото дня набирается опыта и становится все сильнее и сильнее. Если год назад марш на Мариуполь смогли остановить только срочные меры со стороны Меркель и Олланда, то этой зимой котел в Дебальцево дался значительно тяжелее нашим бурятским новороссам…
— А чеченские добровольцы?
— Неостановимость и боевитость чеченцев сильно преувеличены. Они никогда не лезут не в свои дела. Я вырос в Казахстане, окончил школу в Тольятти. Жил среди сосланных немцев и сосланных чеченцев. Чеченцы и ингуши жили замкнуто, особо ни к кому не лезли. Хотя, правда, много дрались, отстаивая свои права. И я не думаю, что чеченцы сегодня готовы завоевывать Украину для Путина. Подозреваю скорей, что новые разрешения для полиции — стрелять в толпу, в женщин — это как раз на случай подавления слишком независимой Чечни. Да, я думаю, и в Кремле нет особых иллюзий насчет преданности Кадырова.
А завоевывать Украину — Путин давно бы это сделал, ни с чем не считаясь, но он уже летом прошлого года понял, что ресурса не хватит. А сегодня украинская армия воюет уже значительно лучше. Что она рано или поздно вытеснит из так называемой Новороссии так называемое ополчение — несомненно. А вот остановится ли она на российской границе — уже вопрос… Шучу!
Мне кажется, что сценарий войны был уже готов. Решено было, что собьют наш борт, который должен был там пролетать в это же время, и «Бук» для этой цели завезли, а дальше все понятно. Мы не можем терпеть, что сбивают наши мирные самолеты! Casus belli налицо. Радиостанция в Гляйвице и т. д. И никто в мире бы не пикнул: мирный же борт! Завезли «Бук». А ополченцы промахнулись, выстрелили в малайзийский «Боинг»… Так, по крайней мере, это представляю я — да и не только я.
А потом, когда война сорвалась, начали давить с помощью Новороссии. Но Путин не предполагал, что перед ним прекрасно мотивированная армия, которой как раз есть за что воевать. Путину казалось, что это ополченцы мотивированы, а оказалось, что все наоборот…
— Почему же он так недооценил их? Тоже считал, что все украинское — второсортное?
— Да он просто не понимает на самом деле, что воюют с ним те же русские. Просто западные русские. Вот я был недавно во Львове — и слышал повсеместно русскую речь, и видел, по сути, русское католичество в форме униатства. У нас постоянно говорят, что русские и украинцы — один народ, но на самом деле не понимают этого.
Считают, что Украина — побочная ветвь. Да ничего подобного, просто это другие русские, которые выбрали Европу, а не Азию. В российской истории одна из самых печальных вещей — предательство народа со стороны церкви. Она всегда, во всех ситуациях берет сторону власти. Даже в оккупации. И сейчас тоже. А в католичестве это не так, в католичестве больше свободы от государства, больше достоинства. Западные русские — не второсортные, а просто другие, альтернативные.
Ответы скрываются в древней истории
— И когда Россия сделала этот выбор? Мне-то кажется, что нынешний рак русской души зародился в славянофильстве, в его самодовольстве.
— Гораздо раньше. Есть точная дата — 1251 год. Александр Невский принял папских легатов и ответил, что католического учения не принимает. Папа Иннокентий IV предлагал ему союзничество против татар. А он выбрал союзничество татар против тевтонцев. И фильм Эйзенштейна по сценарию должен был заканчиваться тем, как победитель крестоносцев Александр Невский идет в Золотую Орду за ярлыком.
— Невский не мог сделать другой выбор?
— Ну, может, его напугал константинопольский прецедент. В Византии свергли императора Исаака Ангела. Его сын пообещал крестоносцам двести тысяч марок и переход Византии под власть Святого престола, если отца, посаженного в темницу и ослепленного, восстановят на троне. Крестоносцы отклонились от маршрута (это был Четвертый крестовый поход), приплыли в Византию и восстановили Иса-ака на троне. А платить оказалось нечем, едва набрали половину суммы. Тогда они разграбили город, а Исааку сказали дословно: из ямы тебя вытащили, в яму и засунем. Это был 1204 год. Возможно, Невский об этом знал — да наверняка знал! — и счел рыцарей ненадежными союзниками.
— Почему, по-твоему, сегодня всех чаще всего пугают распадом России?
— Вот я тоже этого не понимаю. Почему? Я подолгу жил в трех местах — в Поволжье, Питере и Москве. Все это были совершенно разные территории со своими законами и традициями. Пока в России не будет реальной федерализации, в ней ничего не изменится. При диктатуре центра возможна только так называемая вертикаль. И то, что всех пугают именно распадом — важный показатель. Значит, они понимают, что вся система управления гигантской страной держится на голом устрашении, финансовой удавке и полном отсутствии местного самоуправления.
— Я помню, мы лет шесть назад обсуждали Советский Союз. Тогда ты был к нему очень критично настроен. Может быть, сейчас — в сравнении с тем, что происходит в нынешней России — ты согласишься, что хотя бы качество населения было лучше?
— Я, пожалуй, и готов бы с тобой согласиться — но что стало так уж принципиально хуже?
— Религиозное мракобесие.
— Оно есть, но я не знаю, насколько лучше проповедь тотального атеизма, которая была в СССР.
— Ну, про национальный вопрос тебя можно не спрашивать…
— Представителей народов, подвергавшихся высылкам, и их потомков вроде меня лучше действительно не спрашивать.
Путина испортили высокие цены на нефть
— Скажи, а в начале путинского правления у тебя были надежды на него? У меня точно были.
— И у меня были. И он многое правильно делал — до 2003 примерно года. До посадки Ходорковского, которая мне, как и большинству, представляется рубежом. Его испортили высокие цены на нефть. Окружение, кстати, тоже от этого испортилось. Почувствовало бешеную жадность. Захотело отобрать «Юкос». Нашептало, что Ходорковский добивается контроля над парламентом — что, я уверен, было даже не преувеличением, а ложью. Да и объективно это было невозможно в тот момент. Путин испугался и сказал: делайте с ним, что хотите. Но насчет цены на нефть можно больше особо не беспокоиться. Она упадет серьезно. И сырьевого соблазна у России больше не будет.
— Что угрожает Чубайсу?
— Думаю, лично ему — ничего. Но он, конечно, главная мишень. По-моему, напрасно они на него наезжают: Чубайс сегодня абсолютно лояльный человек, верный путинец. Он очень изменился.
У тебя есть догадки, кто убил Немцова?
— Есть уверенность в том, что без согласия Путина это вряд ли было возможно, а Немцов ему сильно мешал. — Чем именно? — Он был кошельком оппозиции, то есть аккумулировал деньги — в том числе мои. Он был модератором оппозиции, потому что — единственный из всех — умел договариваться с самыми разными людьми. В общем, он был наиболее влиятельным человеком во всей протестной среде — и самым опытным. А еще, скажу тебе, он был хорошим человеком — что подтверждают даже заклятые его враги. Думаю, что это как раз тот случай, когда мы узнаем правду, и скорее рано, чем поздно.
— Каким тебе представляется будущее Путина?
— Он проживет долго. В неволе долго живут.
— А как он окажется в неволе?
— Думаю, вследствие международного трибунала. Сейчас у него вариантов не осталось. Сперва будет трибунал по «Боингу», потом постепенно начнут арестовывать людей из окружения — или они сами заговорят… Постепенно доберутся и до него.
Не могу вернуться. Меня возьмут в аэропорту
— Ты не жалеешь, что сравнительно поздно стал писателем?
— Я не стал писателем. Я писатель блога. Но, видимо, этот блог действует — иначе не возбудили бы дело.
— Ты не можешь вернуться в Россию?
— Меня возьмут в аэропорту.
— Что это за история с контрабандой картины?
— История смехотворная, как все, что они сейчас делают. Эта картина, которую я хотел отвезти жене в Германию, не стоит десятой части тех денег, которую они потратили на мое уголовное дело, и не представляет никакой ценности, кроме семейно-биографической. Но им нужен был любой предлог, и я их понимаю.
— Может, надо было с самого начала выбрать литературную профессию?
— Знаешь, Толстому зачем-то надо было сначала изучать восточные языки в Казанском университете, вылететь оттуда, повоевать на Кавказе и в Севастополе и погрязнуть в кутежах. Чехову зачем-то надо было ездить на Сахалин (и настоящий Чехов, великий, начался после Сахалина). Вот я и равняюсь на высокие образцы.
— Жалко, что я не мог позаниматься бизнесом. Меня-то сразу бы убили.
— В бизнесе не обязательно убивали. Если человек просто разорился, его не трогали: зачем брать грех на душу? Да и хлопотно… Убивали, наоборот, если деньги были, а человек не отдавал. Это не тот случай. У тебя бы их не было.
— Может в России начаться полноценный террор?
— Современная Россия напоминает мне довольно страшные и печальные кадры из Катыни. Я видел хронику эксгумации тел польских офицеров, которых расстрелял Сталин. И вот раскапывают там могилы, мы видим мертвецов в шинелях, даже лица у них вроде бы сохранились… а потянут за руку — и рука отваливается. Все сгнило, одна видимость плоти… Вот примерно в таком состоянии находится сегодня Россия. Отдельные зверства в ней возможны, пытки возможны, вымогательства… но массовый террор? — нет.
— Почему у тебя в электронном адресе упоминается Питер?
— Потому что это лучший город в моей жизни, где я прожил лучшие в моей жизни пятнадцать лет. Пока лучшие.
Источник
Альфред Кох в интервью Sobesednik.ru — о будущем России, убийстве Немцова, войне на Украине и судьбе Чубайса.
Альфред Кох — идеальный герой для современного романа.
Обычно-то у нас герой не развивается, потому что нет вертикальной мобильности: каким вошел в книгу — таким и выходит. А Кох был заметным участником команды Чубайса, успел побывать в правительстве во времена «младореформаторов», имеет опыт бизнеса, заслужил звание сатрапа, поучаствовав в разгоне НТВ, а сегодня считается одним из самых ярких и непримиримых диссидентов.
Лично мне, человеку далеко не лояльному, страшно было бы не то что писать его блог, а регулярно читать его. Именно как писателя и журналиста — сначала соавтора Свинаренко и Авена, а теперь вполне самостоятельного — Коха в основном и знают сегодня. Он в вынужденной эмиграции, поскольку на родине против него возбуждено уголовное дело, дутость которого очевидна и, кажется, демонстративна.
Три сценария близкого будущего
— Каковы, по-твоему, сценарии ближайшего российского будущего?
— Таких сценариев несколько, определенности никакой, гадают все кому не лень. Первая версия — война, причем не обязательно на Украине (но с наибольшей вероятностью там). Вторая — дворцовый переворот, при котором Путина сдают свои. Третья — пожизненное правление Путина без какого-либо просвета.
У меня своя версия: я считаю, все закончится тогда, когда не останется средств на содержание армии и силовиков. После чего защищать власть станет элементарно некому. Бескорыстия в этих рядах, равно как и среди пропагандистов, не наблюдается. По темпам, с которыми тают резервы, при нынешних ценах на нефть деньги кончатся года через два-три.
— Верхушечный переворот, значит, ты исключаешь?
— Практически. У Путина-то у самого нет уже почти никакой легитимности, а уж у них… Кто они без него и что скажут народу? На каком основании тот, кто свергнет Путина, будет управлять Россией? Его не выбрали, он не миропомазанный монарх, не народный трибун, вынесенный наверх народным восстанием…
— А в войну не веришь?
— Если бы у Путина было такое желание и, главное, возможности — потому что желание, допускаю, есть, — он сегодня завоевал бы Европу, а впоследствии и мир без особенных затруднений. Европа категорически не готова воевать, Штаты — тоже. Там готовы идти на любые уступки, «лишь бы не было войны».
Украина — не член НАТО, и если Россия пойдет на Харьков или Мариуполь, впрягаться за нее все равно никто не будет. Но даже Эстония, например, член НАТО, но и за Эстонию никто не полез бы в мировую войну.
Сегодняшние правительства на Западе вообще не готовы к сопротивлению, там нет фигур класса Рейгана или Тэтчер. Хочется, конечно, верить, что, когда историческая необходимость встанет в полный рост, когда яснее ясного станет, что никакие договоры с Путиным невозможны, такие фигуры появятся сами собой. Но пока его остановить некому.
И конечно, если бы он не натолкнулся на серьезное сопротивление на Украине, масштабная и открытая война с Украиной началась бы уже давно. Но украинская армия день ото дня набирается опыта и становится все сильнее и сильнее. Если год назад марш на Мариуполь смогли остановить только срочные меры со стороны Меркель и Олланда, то этой зимой котел в Дебальцево дался значительно тяжелее нашим бурятским новороссам…
— А чеченские добровольцы?
— Неостановимость и боевитость чеченцев сильно преувеличены. Они никогда не лезут не в свои дела. Я вырос в Казахстане, окончил школу в Тольятти. Жил среди сосланных немцев и сосланных чеченцев. Чеченцы и ингуши жили замкнуто, особо ни к кому не лезли. Хотя, правда, много дрались, отстаивая свои права. И я не думаю, что чеченцы сегодня готовы завоевывать Украину для Путина. Подозреваю скорей, что новые разрешения для полиции — стрелять в толпу, в женщин — это как раз на случай подавления слишком независимой Чечни. Да, я думаю, и в Кремле нет особых иллюзий насчет преданности Кадырова.
А завоевывать Украину — Путин давно бы это сделал, ни с чем не считаясь, но он уже летом прошлого года понял, что ресурса не хватит. А сегодня украинская армия воюет уже значительно лучше. Что она рано или поздно вытеснит из так называемой Новороссии так называемое ополчение — несомненно. А вот остановится ли она на российской границе — уже вопрос… Шучу!
Мне кажется, что сценарий войны был уже готов. Решено было, что собьют наш борт, который должен был там пролетать в это же время, и «Бук» для этой цели завезли, а дальше все понятно. Мы не можем терпеть, что сбивают наши мирные самолеты! Casus belli налицо. Радиостанция в Гляйвице и т. д. И никто в мире бы не пикнул: мирный же борт! Завезли «Бук». А ополченцы промахнулись, выстрелили в малайзийский «Боинг»… Так, по крайней мере, это представляю я — да и не только я.
А потом, когда война сорвалась, начали давить с помощью Новороссии. Но Путин не предполагал, что перед ним прекрасно мотивированная армия, которой как раз есть за что воевать. Путину казалось, что это ополченцы мотивированы, а оказалось, что все наоборот…
— Почему же он так недооценил их? Тоже считал, что все украинское — второсортное?
— Да он просто не понимает на самом деле, что воюют с ним те же русские. Просто западные русские. Вот я был недавно во Львове — и слышал повсеместно русскую речь, и видел, по сути, русское католичество в форме униатства. У нас постоянно говорят, что русские и украинцы — один народ, но на самом деле не понимают этого.
Считают, что Украина — побочная ветвь. Да ничего подобного, просто это другие русские, которые выбрали Европу, а не Азию. В российской истории одна из самых печальных вещей — предательство народа со стороны церкви. Она всегда, во всех ситуациях берет сторону власти. Даже в оккупации. И сейчас тоже. А в католичестве это не так, в католичестве больше свободы от государства, больше достоинства. Западные русские — не второсортные, а просто другие, альтернативные.
Ответы скрываются в древней истории
— И когда Россия сделала этот выбор? Мне-то кажется, что нынешний рак русской души зародился в славянофильстве, в его самодовольстве.
— Гораздо раньше. Есть точная дата — 1251 год. Александр Невский принял папских легатов и ответил, что католического учения не принимает. Папа Иннокентий IV предлагал ему союзничество против татар. А он выбрал союзничество татар против тевтонцев. И фильм Эйзенштейна по сценарию должен был заканчиваться тем, как победитель крестоносцев Александр Невский идет в Золотую Орду за ярлыком.
— Невский не мог сделать другой выбор?
— Ну, может, его напугал константинопольский прецедент. В Византии свергли императора Исаака Ангела. Его сын пообещал крестоносцам двести тысяч марок и переход Византии под власть Святого престола, если отца, посаженного в темницу и ослепленного, восстановят на троне. Крестоносцы отклонились от маршрута (это был Четвертый крестовый поход), приплыли в Византию и восстановили Иса-ака на троне. А платить оказалось нечем, едва набрали половину суммы. Тогда они разграбили город, а Исааку сказали дословно: из ямы тебя вытащили, в яму и засунем. Это был 1204 год. Возможно, Невский об этом знал — да наверняка знал! — и счел рыцарей ненадежными союзниками.
— Почему, по-твоему, сегодня всех чаще всего пугают распадом России?
— Вот я тоже этого не понимаю. Почему? Я подолгу жил в трех местах — в Поволжье, Питере и Москве. Все это были совершенно разные территории со своими законами и традициями. Пока в России не будет реальной федерализации, в ней ничего не изменится. При диктатуре центра возможна только так называемая вертикаль. И то, что всех пугают именно распадом — важный показатель. Значит, они понимают, что вся система управления гигантской страной держится на голом устрашении, финансовой удавке и полном отсутствии местного самоуправления.
— Я помню, мы лет шесть назад обсуждали Советский Союз. Тогда ты был к нему очень критично настроен. Может быть, сейчас — в сравнении с тем, что происходит в нынешней России — ты согласишься, что хотя бы качество населения было лучше?
— Я, пожалуй, и готов бы с тобой согласиться — но что стало так уж принципиально хуже?
— Религиозное мракобесие.
— Оно есть, но я не знаю, насколько лучше проповедь тотального атеизма, которая была в СССР.
— Ну, про национальный вопрос тебя можно не спрашивать…
— Представителей народов, подвергавшихся высылкам, и их потомков вроде меня лучше действительно не спрашивать.
Путина испортили высокие цены на нефть
— Скажи, а в начале путинского правления у тебя были надежды на него? У меня точно были.
— И у меня были. И он многое правильно делал — до 2003 примерно года. До посадки Ходорковского, которая мне, как и большинству, представляется рубежом. Его испортили высокие цены на нефть. Окружение, кстати, тоже от этого испортилось. Почувствовало бешеную жадность. Захотело отобрать «Юкос». Нашептало, что Ходорковский добивается контроля над парламентом — что, я уверен, было даже не преувеличением, а ложью. Да и объективно это было невозможно в тот момент. Путин испугался и сказал: делайте с ним, что хотите. Но насчет цены на нефть можно больше особо не беспокоиться. Она упадет серьезно. И сырьевого соблазна у России больше не будет.
— Что угрожает Чубайсу?
— Думаю, лично ему — ничего. Но он, конечно, главная мишень. По-моему, напрасно они на него наезжают: Чубайс сегодня абсолютно лояльный человек, верный путинец. Он очень изменился.
У тебя есть догадки, кто убил Немцова?
— Есть уверенность в том, что без согласия Путина это вряд ли было возможно, а Немцов ему сильно мешал. — Чем именно? — Он был кошельком оппозиции, то есть аккумулировал деньги — в том числе мои. Он был модератором оппозиции, потому что — единственный из всех — умел договариваться с самыми разными людьми. В общем, он был наиболее влиятельным человеком во всей протестной среде — и самым опытным. А еще, скажу тебе, он был хорошим человеком — что подтверждают даже заклятые его враги. Думаю, что это как раз тот случай, когда мы узнаем правду, и скорее рано, чем поздно.
— Каким тебе представляется будущее Путина?
— Он проживет долго. В неволе долго живут.
— А как он окажется в неволе?
— Думаю, вследствие международного трибунала. Сейчас у него вариантов не осталось. Сперва будет трибунал по «Боингу», потом постепенно начнут арестовывать людей из окружения — или они сами заговорят… Постепенно доберутся и до него.
Не могу вернуться. Меня возьмут в аэропорту
— Ты не жалеешь, что сравнительно поздно стал писателем?
— Я не стал писателем. Я писатель блога. Но, видимо, этот блог действует — иначе не возбудили бы дело.
— Ты не можешь вернуться в Россию?
— Меня возьмут в аэропорту.
— Что это за история с контрабандой картины?
— История смехотворная, как все, что они сейчас делают. Эта картина, которую я хотел отвезти жене в Германию, не стоит десятой части тех денег, которую они потратили на мое уголовное дело, и не представляет никакой ценности, кроме семейно-биографической. Но им нужен был любой предлог, и я их понимаю.
— Может, надо было с самого начала выбрать литературную профессию?
— Знаешь, Толстому зачем-то надо было сначала изучать восточные языки в Казанском университете, вылететь оттуда, повоевать на Кавказе и в Севастополе и погрязнуть в кутежах. Чехову зачем-то надо было ездить на Сахалин (и настоящий Чехов, великий, начался после Сахалина). Вот я и равняюсь на высокие образцы.
— Жалко, что я не мог позаниматься бизнесом. Меня-то сразу бы убили.
— В бизнесе не обязательно убивали. Если человек просто разорился, его не трогали: зачем брать грех на душу? Да и хлопотно… Убивали, наоборот, если деньги были, а человек не отдавал. Это не тот случай. У тебя бы их не было.
— Может в России начаться полноценный террор?
— Современная Россия напоминает мне довольно страшные и печальные кадры из Катыни. Я видел хронику эксгумации тел польских офицеров, которых расстрелял Сталин. И вот раскапывают там могилы, мы видим мертвецов в шинелях, даже лица у них вроде бы сохранились… а потянут за руку — и рука отваливается. Все сгнило, одна видимость плоти… Вот примерно в таком состоянии находится сегодня Россия. Отдельные зверства в ней возможны, пытки возможны, вымогательства… но массовый террор? — нет.
— Почему у тебя в электронном адресе упоминается Питер?
— Потому что это лучший город в моей жизни, где я прожил лучшие в моей жизни пятнадцать лет. Пока лучшие.
Источник
Источник - Русская весна
