Они бы убивали, если бы могли: российские либералы и украинские каратели — братья навек
9 марта 2016
09.03.2016 - 7:00
Посольство любой страны является частью её суверенной территории, а нападение на него — актом агрессии.
Именно этот принцип экстерриториальности делает, к примеру, невозможным арест укрывшегося в посольстве Эквадора в Лондоне Джулиана Ассанжа, несмотря на все желания американских и британских спецслужб и запросы шведского феминистского правосудия.
Но, разумеется, этот принцип не ограждает посольства от атак. Для этого, как правило, используются формально независимые от правительства экстремистские, а то и террористические организации. Такое прикрытие позволяет нападать на посольства балансируя на грани casus belli.
Но и без объявления войны атаки экстремистов на посольства имеют серьезные последствия. Вспомним 1979 год в Иране и захват посольства США и американских дипломатов. Этот инцидент похоронил отношения исламской республики и западных стран на несколько десятилетий, и разрядка произошла лишь недавно.
Атака на посольство России в Киеве относится к тому же разряду инцидентов и способна была бы похоронить отношения РФ и Украины, если бы было что хоронить. Но систематическая политика якобы не государственного терроризма, осуществляемого киевским режимом в последние месяцы и так похоронила уже все что можно: сперва энергоблокада террористами Крыма, затем блокада бандитами транспортных перевозок России с Европой — и все это с издевательской усмешкой: «Мы их не контролируем и ничего не можем сделать», усмешкой уместной из уст провалившегося государства типа Сомали, но никак не «еуропейской державы», претендующей на евроассоциацию.
Хочется ответить: «Если вы не можете поддерживать в стране элементарный порядок, то удивительно ли, что разные части вашей „державы” разбегаются в разные стороны и вы их не можете удержать?».
Но, разумеется, эта неспособность — лицемерие. Когда надо защищать от атак «правосеков» Верховную раду или лично Порошенко, украинский МВД вполне справляется. И безнаказанность антироссийских акций, в частности атак на посольство, означает лишь то, что режим их поддерживает и в них заинтересован.
О том же говорит и стопроцентная скоординированность камней в посольство с криками «За Надю!» и виртуальных камней с тем же самым криком со стороны нашей проукраинской оппозиции. Её представители последние несколько суток бьются как в падучей, то рассказывая очередные сказки про голодовку Савченко, то про ее отвагу и героизм. Леонид Гозман договорился даже до того, что якобы и для тех, для кого «Крым наш», Надежда Савченко тоже «герой».
Зачем нужна это ложь — совершенно очевидно. Дело не в личности фанатичной украинской националистки, участницы карательной операции. Дело в принципе. Несмотря на весь устроенный в зале суда цирк — песни, вышиванки, голодовки, угрозы и выкрики, Савченко и ее защитники провалились в главном.
Обвинение вполне убедительно доказало, что карательница занималась наведением артиллерийского огня на мирное население Донбасса.
То есть совершила военное преступление по законам любой цивилизованной страны.
Осознанное убийство гражданских лиц — самый мерзостный аспект любой войны. Участвуя в этом преступлении никто не может оправдаться тем, что он солдат и просто исполнял свой долг. Даже при самой справедливой войне ведение ее при помощи убийства гражданских вызывает всеобщее осуждение.
Вспомним бомбардировки союзниками Дрездена в 1945. Шла война за искоренение зла — нацизма. Гражданское население Германии в большинстве своем было настроено пронацистски даже в конце войны. И все же виновник бомбардировки Дрездена сэр Артур Харрис так никогда и не стал пэром и был вынужден уехать из Британии в Южную Африку, так как столкнулся с бойкотом в лондонском обществе. И это после Ковентри, после всего, что Британия пережила от нацистских бомбардировок в 1940.
Украина с самого начала Донбасской войны избрала террор против гражданского населения её основным методом. Потери гражданских от артиллерийских и минометных обстрелов, от расстрелов и пыток значительно превышают потери ополченцев или ВСУ в боях. Эта война совершенно односторонняя. Никому еще ни разу удалось небездоказательно обвинить ДНР и ЛНР в сознательном уничтожении мирного населения. И это, конечно, не случайно: украинская сторона уничтожает людей, про которых уверена, что они в любом случае будут поддерживать «сепаратистов». Будут, потому что считают себя русскими по культуре и донбассцами. То есть ВСУ проводит истребительную политику в отношении граждан Донбасса.
И Савченко была активной, убежденной, энергичной участницей этой политики. В этом смысле она такая же «героиня Украины» как нацистский каратель Роман Шухевич. И она, и он видят торжество украинской идеи в уничтожении всех, кто смеет не желать украинизироваться — неважно будь это вооруженный ополченец, журналист, женщина или маленький ребенок.
Почему же наши оппозиционеры пошли в такую яростную психическую атаку «За Надю!» в 100% координации с «Правым сектором»*, так что Гозмана не отличить от Яроша, а батальон «ПАРНАС» от батальона «Азов»?
Гуманизм и прочие подобные химеры тут не при чем. И для Киева, и для московской оппозиции важно не допустить приговора. Для них непереносима сама мысль, что истребительная политика и ее исполнители будут в лице Савченко осуждены. Да еще и российским судом. Что тем самым будет закреплена российская юрисдикция в подобных делах.
Россия, конечно, тоже совершила ошибку в том отношении, что дело Савченко оказалось одиноким. Что в руках нашего правосудия не находятся десятки и сотни «Надь» всех полов, возрастов и воинских званий, что в российских тюрьмах не голодают пухлые артиллеристы, убившие «Горловскую мадонну» и десятки других донбасских детей.
Именно одиночество дела Савченко позволяет лепить из нее героиню и страдалицу, затуманивая элементарную суть происходящего: судят наводчицу осознанно и с энтузиазмом помогавшую уничтожению мирных людей, включая журналистов. Судят убийцу.
Все «миротворческое» движение российской оппозиции, все заявления о «непризнании аннексии Крыма» и «осуждении российского вторжения» лишь слегка лакируют тот факт, что и каратели в Киеве, и их пособники в Москве требуют карт-бланш на убийство мирных граждан, по сути на детоубийство.
Когда Навальный, Касьянов, Гозман, Макаревич ходят с плакатом «Нет войне!» они хотят не мира, а именно одностороннего и беспрепятственного продолжения Киевом истребительной политики. Когда они говорят: «Свободу Наде Савченко!», они имеют в виду: «Не мешайте Наде убивать дальше».
Они и сами бы убивали, если бы могли — история с избиением старика на марше памяти Немцова активистами «Демвыбора России» показывает, что политическое насилие эти активисты осуждают, только если оно направлено против них. И защитники «Нади» скорее всего с удовольствием и сами бы скорректировали огонь по российским журналистам, которых они именуют «пропагандистами».
Мне кажется, мы недостаточно осознаем эту проблему. У нас в стране вполне легально и беспроблемно действуют лица и организации, которые отождествляют себя с убийством детей, с уничтожением российских журналистов, которые, как недавно сваливший Илья Пономарев, открыто сожалеют, что украинские силы не открыли огонь по нашим солдатам в Крыму…
Фактически они воспринимают ВСУ как боевое крыло в своей гражданской войне против России, её государства, её народа и всех людей русского мира.
Соотношение между Гозманом/ПАРНАСом и Савченко/«Правым сектором» примерно таково, как соотношение между партией «Шинн фейн» и террористической ИРА на пике ее активности. Одни убивают, другие выдвигают политические требования.
Я не большой поклонник политических ярлыков вроде «пятая колонна». Но напомню, что это понятие родилось во время гражданской войны в Испании, когда Эмилио Мола сказал, что у него 4 колонны мятежников идут на Мадрид, а 5-я из диверсантов, саботажников и просто сочувствующих, в самом Мадриде.
Надо понимать, что деятели нашей «пятой колонны» и в самом деле воспринимают сложившуюся ситуацию не как политический спор, а именно как гражданскую войну. Войну, в которой они, в отличие от камнеметчиков у посольства в Киеве и минометчицы Нади, пока не могут стрелять. Но это — пока.
* Запрещенная в РФ террористическая организация.
Посольство любой страны является частью её суверенной территории, а нападение на него — актом агрессии.
Именно этот принцип экстерриториальности делает, к примеру, невозможным арест укрывшегося в посольстве Эквадора в Лондоне Джулиана Ассанжа, несмотря на все желания американских и британских спецслужб и запросы шведского феминистского правосудия.
Но, разумеется, этот принцип не ограждает посольства от атак. Для этого, как правило, используются формально независимые от правительства экстремистские, а то и террористические организации. Такое прикрытие позволяет нападать на посольства балансируя на грани casus belli.
Но и без объявления войны атаки экстремистов на посольства имеют серьезные последствия. Вспомним 1979 год в Иране и захват посольства США и американских дипломатов. Этот инцидент похоронил отношения исламской республики и западных стран на несколько десятилетий, и разрядка произошла лишь недавно.
Атака на посольство России в Киеве относится к тому же разряду инцидентов и способна была бы похоронить отношения РФ и Украины, если бы было что хоронить. Но систематическая политика якобы не государственного терроризма, осуществляемого киевским режимом в последние месяцы и так похоронила уже все что можно: сперва энергоблокада террористами Крыма, затем блокада бандитами транспортных перевозок России с Европой — и все это с издевательской усмешкой: «Мы их не контролируем и ничего не можем сделать», усмешкой уместной из уст провалившегося государства типа Сомали, но никак не «еуропейской державы», претендующей на евроассоциацию.
Хочется ответить: «Если вы не можете поддерживать в стране элементарный порядок, то удивительно ли, что разные части вашей „державы” разбегаются в разные стороны и вы их не можете удержать?».
Но, разумеется, эта неспособность — лицемерие. Когда надо защищать от атак «правосеков» Верховную раду или лично Порошенко, украинский МВД вполне справляется. И безнаказанность антироссийских акций, в частности атак на посольство, означает лишь то, что режим их поддерживает и в них заинтересован.
О том же говорит и стопроцентная скоординированность камней в посольство с криками «За Надю!» и виртуальных камней с тем же самым криком со стороны нашей проукраинской оппозиции. Её представители последние несколько суток бьются как в падучей, то рассказывая очередные сказки про голодовку Савченко, то про ее отвагу и героизм. Леонид Гозман договорился даже до того, что якобы и для тех, для кого «Крым наш», Надежда Савченко тоже «герой».
Зачем нужна это ложь — совершенно очевидно. Дело не в личности фанатичной украинской националистки, участницы карательной операции. Дело в принципе. Несмотря на весь устроенный в зале суда цирк — песни, вышиванки, голодовки, угрозы и выкрики, Савченко и ее защитники провалились в главном.
Обвинение вполне убедительно доказало, что карательница занималась наведением артиллерийского огня на мирное население Донбасса.
То есть совершила военное преступление по законам любой цивилизованной страны.
Осознанное убийство гражданских лиц — самый мерзостный аспект любой войны. Участвуя в этом преступлении никто не может оправдаться тем, что он солдат и просто исполнял свой долг. Даже при самой справедливой войне ведение ее при помощи убийства гражданских вызывает всеобщее осуждение.
Вспомним бомбардировки союзниками Дрездена в 1945. Шла война за искоренение зла — нацизма. Гражданское население Германии в большинстве своем было настроено пронацистски даже в конце войны. И все же виновник бомбардировки Дрездена сэр Артур Харрис так никогда и не стал пэром и был вынужден уехать из Британии в Южную Африку, так как столкнулся с бойкотом в лондонском обществе. И это после Ковентри, после всего, что Британия пережила от нацистских бомбардировок в 1940.
Украина с самого начала Донбасской войны избрала террор против гражданского населения её основным методом. Потери гражданских от артиллерийских и минометных обстрелов, от расстрелов и пыток значительно превышают потери ополченцев или ВСУ в боях. Эта война совершенно односторонняя. Никому еще ни разу удалось небездоказательно обвинить ДНР и ЛНР в сознательном уничтожении мирного населения. И это, конечно, не случайно: украинская сторона уничтожает людей, про которых уверена, что они в любом случае будут поддерживать «сепаратистов». Будут, потому что считают себя русскими по культуре и донбассцами. То есть ВСУ проводит истребительную политику в отношении граждан Донбасса.
И Савченко была активной, убежденной, энергичной участницей этой политики. В этом смысле она такая же «героиня Украины» как нацистский каратель Роман Шухевич. И она, и он видят торжество украинской идеи в уничтожении всех, кто смеет не желать украинизироваться — неважно будь это вооруженный ополченец, журналист, женщина или маленький ребенок.
Почему же наши оппозиционеры пошли в такую яростную психическую атаку «За Надю!» в 100% координации с «Правым сектором»*, так что Гозмана не отличить от Яроша, а батальон «ПАРНАС» от батальона «Азов»?
Гуманизм и прочие подобные химеры тут не при чем. И для Киева, и для московской оппозиции важно не допустить приговора. Для них непереносима сама мысль, что истребительная политика и ее исполнители будут в лице Савченко осуждены. Да еще и российским судом. Что тем самым будет закреплена российская юрисдикция в подобных делах.
Россия, конечно, тоже совершила ошибку в том отношении, что дело Савченко оказалось одиноким. Что в руках нашего правосудия не находятся десятки и сотни «Надь» всех полов, возрастов и воинских званий, что в российских тюрьмах не голодают пухлые артиллеристы, убившие «Горловскую мадонну» и десятки других донбасских детей.
Именно одиночество дела Савченко позволяет лепить из нее героиню и страдалицу, затуманивая элементарную суть происходящего: судят наводчицу осознанно и с энтузиазмом помогавшую уничтожению мирных людей, включая журналистов. Судят убийцу.
Все «миротворческое» движение российской оппозиции, все заявления о «непризнании аннексии Крыма» и «осуждении российского вторжения» лишь слегка лакируют тот факт, что и каратели в Киеве, и их пособники в Москве требуют карт-бланш на убийство мирных граждан, по сути на детоубийство.
Когда Навальный, Касьянов, Гозман, Макаревич ходят с плакатом «Нет войне!» они хотят не мира, а именно одностороннего и беспрепятственного продолжения Киевом истребительной политики. Когда они говорят: «Свободу Наде Савченко!», они имеют в виду: «Не мешайте Наде убивать дальше».
Они и сами бы убивали, если бы могли — история с избиением старика на марше памяти Немцова активистами «Демвыбора России» показывает, что политическое насилие эти активисты осуждают, только если оно направлено против них. И защитники «Нади» скорее всего с удовольствием и сами бы скорректировали огонь по российским журналистам, которых они именуют «пропагандистами».
Мне кажется, мы недостаточно осознаем эту проблему. У нас в стране вполне легально и беспроблемно действуют лица и организации, которые отождествляют себя с убийством детей, с уничтожением российских журналистов, которые, как недавно сваливший Илья Пономарев, открыто сожалеют, что украинские силы не открыли огонь по нашим солдатам в Крыму…
Фактически они воспринимают ВСУ как боевое крыло в своей гражданской войне против России, её государства, её народа и всех людей русского мира.
Соотношение между Гозманом/ПАРНАСом и Савченко/«Правым сектором» примерно таково, как соотношение между партией «Шинн фейн» и террористической ИРА на пике ее активности. Одни убивают, другие выдвигают политические требования.
Я не большой поклонник политических ярлыков вроде «пятая колонна». Но напомню, что это понятие родилось во время гражданской войны в Испании, когда Эмилио Мола сказал, что у него 4 колонны мятежников идут на Мадрид, а 5-я из диверсантов, саботажников и просто сочувствующих, в самом Мадриде.
Надо понимать, что деятели нашей «пятой колонны» и в самом деле воспринимают сложившуюся ситуацию не как политический спор, а именно как гражданскую войну. Войну, в которой они, в отличие от камнеметчиков у посольства в Киеве и минометчицы Нади, пока не могут стрелять. Но это — пока.
* Запрещенная в РФ террористическая организация.
Источник - Русская весна
