Эксперт воссоздал картину крушения Су-27: «Русский Витязь пожертвовал собой»

«Русские Витязи» потеряли одного из лучших пилотов, командира звена, гвардии майора Сергея Ерёменко.
Его многоцелевой истребитель четвертого поколения Су-27 разбился 9 июня в 10.25, при возвращении на базу после показательных выступлений на церемонии открытия памятника Авиаторам России в Пушкинском районе.
По предварительным данным, причиной катастрофы мог стать отказ техники.
Поклонники знают «Витязей» поименно: полковник Андрей Алексеев, подполковники Александр Богдан, Олег Ерофеев, Сергей Щеглов, капитан Владимир Кочетов. Про погибшего майора Сергея Еременко никто не хочет говорить в прошедшем времени.
Он был всеобщим любимцем, весельчаком, заядлым футболистом. Друзья рассказывают, что бывая на родине, в Ростовской области, он привозил всем по связке сушеной рыбы.
Как говорят летчики, «встал на крыло» Сергей в Краснодарском высшем военном авиационном училище. Выпустился в 2003 году.
Службу начинал в 31-м истребительном авиационном полку. «Кубинцем» стал в 2010 году, его мечтой было освоить высший пилотаж, пикировать со скоростью 300 метров в секунду, вращать вокруг себя небо… В группе из-за легкого характера, особого таланта и ответственности прижился быстро, стал одним из «Витязей». Был здоровяк, физически очень сильный.
«Жить бы еще и жить, — говорят друзья. — В сентябре Сереже было бы только 35 лет. Сейчас говорят о возмещении — 5,8 миллионов страховых рублей. Да провались они, эти деньги. Мужика, летчика — аса нет. Серегиной жене теперь одной придется поднимать двух дочек».
«Русские Витязи» только недавно отметили 25-летний юбилей. Их косые петли, боевые развороты, петлю Нестерова, двойные боевые развороты, синхронные бочки, перестроение шестерки истребителей Су-27 в «ромб», любители засняли на тысячи камер. Зрители каждый раз ахали, когда и без того небольшой интервал между самолетами сокращался до двух-трех метров. Но все понимали, что в небе — асы.
Их выступления потрясали. Еще бы, ведь суммарный вес группы из шести самолетов равнялся почти 150 тоннам, а если сложить вместе их крылья, то общий размах потянет на 75 метров.
Мастерство было на высоте, но, как выяснилось, этого в небе бывает мало. Может случиться отказ техники.

О том, что могло произойти на высоте, мы поговорили с заслуженным военным летчиком Владимиром Поповым.
— Погода была плохая, 6 — 8 баллов облачности, нижний край — 300-400-600 метров. Они пилотировали в разрывах облаков. А когда уходили домой, нужно было обязательно пробить облака, пойти выше их.
Один из самолетов попал в критическую ситуацию. Скорее всего, произошел отказ силовой установки, а дальше он мог спровоцировать и отказ генераторов. Соответственно упало напряжение, начала отказывать электрическая часть. И где гарантия, что при этом не произошел какой-то сбой в навигационно-пилотажной системе?
При этом могли дать сбой приборы, отображающие истинное положение самолета в облаках. Летчик начал бороться. Высота была до 600 метров, это очень мало, а скорости большие — 800- 900 км в час, на реакцию осталось совсем мало времени. Он вывалился из облаков, начал выводить самолет… Понимал, что катапультироваться всегда успеет.
На Су-27 стоят кресла — катапульты К-36 конструктора Северина. Это самая лучшая в мире на сегодняшний день система, кресла могут выстреливать при нулевой высоте и скорости, то есть катапультироваться можно прямо с земли. У меня в практике был такой случай, один из штурманов в боевой части катапультировался и приземлился прямо у нас на глазах. После чего вера в эти катапультные кресла только усилилась.
В данном случае летчик знал, что он в любую секунду может катапультироваться. Но у него была задача обезопасить тех, кто находится под ним. Внизу была деревня, он стал уводить самолет. Совершил героический поступок, пожертвовал собой, чтобы не пострадали невинные люди.
— Катапультироваться так и не успел?
— Нет. Есть косвенные признаки — большой разброс обломков, то есть самолет плашмя ударился о землю. Летчик уже выводил самолет, и просто просадка самолета не позволила ему уйти. Ему не хватило каких — то 30–50 метров, чтобы уйти. У него не было запаса высоты…
— Су-27 — спарка, почему он в кабине был один?
— Это разрешено. Есть соответствующие инструкции, руководство полетной эксплуатации. Мы можем выполнять любой полет, и со вторым пилотом, и одиночно. Другое дело, если бы в кабине был второй пилот, может быть быстрее была бы реакция, кто-то что-то бы включил-выключил дополнительно.
— В каком состоянии у них могла быть техника?
— Технические средства априори не могут иметь 100% гарантию. Самый больший коэффициент исправности или гарантированной работы, который пишут — это 0,99. Мы же в основном летаем на технике с коэффициентом возможности 0,87 — 0,95. И это уже хорошо.
Самолет — один из самых сложных агрегатов, которое придумало человечество. Техника может отказывать. Другое дело, как мы контролируем ее перед полетом. «Русские Витязи» базируются в Кубинке, это — Центр показа техники имени Кожедуба, в котором все многократно проверяется даже при рядовых полетах, а уж тем более при показательных.
Все системы проверяются по три-четыре раза, потому что показательные выступления проводятся при большом количестве народа. Пилотажная группа — это престиж государства, воздушно-космических сил. Поэтому говорить огульно, что где-то не досмотрели, что-то не доделали, или не хватило финансовых средств, нельзя. На это всегда есть деньги, на это всегда есть возможности.
Даже в самые тяжелые времена, в 90-е годы, когда у нас не было сил, средств и политического желания поддерживать престиж ВВС, все равно на эту пилотажную группу находили деньги. Летчики сами зарабатывали, выполняя какие-то коммерческие полеты. Транспортная авиация работала. Так что деньги туда давали, группу поддерживали.
Для того, чтобы предотвратить отказы техники, мы каждый день перед вылетом изучаем особые случаи в полете. И регулярно, в обязательном порядке, по два-три случая подробно разбираем, а с остальными знакомимся. И летчик всегда готов не только пилотировать самолет по приборам, по горизонту, в зависимости от обстановки на земле, а еще и моментально включить свои резервные возможности при отказе техники.
В группе собраны уникальные летчики. Их тщательно отбирают. Когда освобождается место, из сотен желающих попадает один. У нас есть возможность выбора. Тем более сейчас, когда пошло поступление летного состава…
Источник