Как украинские патриоты защищаются от реальности
19 августа 2016
19.08.2016 - 8:00
В этом они мало отличаются от какой-нибудь жены алкаша и дебошира, которой очень не хочется признаваться, что полжизни она угробила и уходить надо уже прямо сейчас. Признаваться в том, что жизнь загублена собственной ошибкой — страшно. Уходить в неизвестность, рвать с родным человеком — страшно. Проще убеждать себя и окружающих, что муж — прекрасный человек, не без недостатков, но самый лучший, вы на остальных-то посмотрите.
Это, конечно, очень наглядно проявляется у разных Ален Балаб и Романов Бочкал, но куда страшнее это выглядит у более умеренных. Они, в отличие от балаб, свою точку зрения пытаются хоть как-то аргументировать, и вот на этой аргументации логика жены алкаша расцветает пышным цветом.
То есть, логика там, конечно, ложная, а приводимые свидетельства не выдерживают критики. Это последняя попытка себя обмануть и остаться в зоне комфорта, которая трещит по швам.
Ситуация: арест Мирославы Бердник. Писателя, публициста, оружия в руки не бравшей. Ребята, говорит здравомыслящий человек, вам вообще нормально, что здесь Оруэлл как бы расцветает пышным цветом, что за «мыслепреступление» арестовывают — нормально, да? Вы же, ребята, жаловались в 2013 году на то, что в России трудно живется инакомыслящим — митинги незарегистрированные разгоняют, ЛГБТ-пропаганду запретили. Жаловались, да? Так вот, догнали и перегнали.
Приходит украинский патриот. Человек с хорошим, светлым лицом. И говорит: «Ну знаете, почитал я Бердник. Нельзя же так писать, вот здесь она передергивает, и здесь, и здесь».
То есть, как бы легитимизирует ее арест. Мыслепреступлением Бердник легитимизирует. И вот что интересно: рассказали бы этому патриоту про такую ситуацию году в 2012 — не поверил бы. Возмущался бы, негодовал.
Да если бы даже сейчас рассказали, что, скажем, к Аркадию Бабченко ФСБ пришла — негодовал бы. Петиции бы подписывал, мол, свободу журналисту, которого кровавый режим тиранит.
Ну хорошо, уйдем в принципе от политики. Допустим, патриоту рассказали эту ситуацию с упоминанием того, что она произошла во Франции. В Англии. В Америке. В Буркина-Фасо. Осудил бы. Точно говорю, осудил бы.
Потому что патриот, в принципе, хороший. Только ему очень страшно.
Ему страшно думать. Потому что включить мышление — это не только потратить много ценной глюкозы. Включить мышление — это признать, что Майдан не добился ничего хорошего. Что верхушка по-прежнему олигархи, что его друзья убивают людей, что на границе страны идет война, а внутри страны — 1984 год, Джордж Оруэлл, аресты за мыслепреступления и лайки в социальных сетях.
Я два года пыталась объяснять, показывать, задавать вопросы. Бесполезно, мышление не включается. Очень страшно включить мышление. Это повлечет за собой выход из зоны комфорта.
Зона комфорта — это воображаемая Украина. Воображаемая Украина бодро движется в Европу, занудных чинуш сменили «свои люди», говорящие современным языком (ну, например, Зорян Шкиряк).
В воображаемой Украине хорошие, добрые друзья сражаются с агрессией безнадежно устаревшего Путина и защищают мирных жителей от его произвола, не щадя своей жизни. Патриоту, у которого водятся деньги, которого окружают чудесные люди, хорошо живется в этой воображаемой Украине.
Разбить эту зону комфорта, признать, что творящееся вокруг — это нехорошо, патриоту страшно. Потому что быстро и весело исправить это в хорошей компании не получится. Потому что придется признать, что друзья-рыцари лгут в глаза. Что два с половиной года назад, выйдя на Майдан, он сам подтолкнул Украину в этот оруэлловский ад.
Поэтому он не признает очевидного и будет всячески защищаться от реальности.
Очень жаль и совершенно непонятно, что с этим делать.
Журналистская Правда
В этом они мало отличаются от какой-нибудь жены алкаша и дебошира, которой очень не хочется признаваться, что полжизни она угробила и уходить надо уже прямо сейчас. Признаваться в том, что жизнь загублена собственной ошибкой — страшно. Уходить в неизвестность, рвать с родным человеком — страшно. Проще убеждать себя и окружающих, что муж — прекрасный человек, не без недостатков, но самый лучший, вы на остальных-то посмотрите.
Это, конечно, очень наглядно проявляется у разных Ален Балаб и Романов Бочкал, но куда страшнее это выглядит у более умеренных. Они, в отличие от балаб, свою точку зрения пытаются хоть как-то аргументировать, и вот на этой аргументации логика жены алкаша расцветает пышным цветом.
То есть, логика там, конечно, ложная, а приводимые свидетельства не выдерживают критики. Это последняя попытка себя обмануть и остаться в зоне комфорта, которая трещит по швам.
Ситуация: арест Мирославы Бердник. Писателя, публициста, оружия в руки не бравшей. Ребята, говорит здравомыслящий человек, вам вообще нормально, что здесь Оруэлл как бы расцветает пышным цветом, что за «мыслепреступление» арестовывают — нормально, да? Вы же, ребята, жаловались в 2013 году на то, что в России трудно живется инакомыслящим — митинги незарегистрированные разгоняют, ЛГБТ-пропаганду запретили. Жаловались, да? Так вот, догнали и перегнали.
Приходит украинский патриот. Человек с хорошим, светлым лицом. И говорит: «Ну знаете, почитал я Бердник. Нельзя же так писать, вот здесь она передергивает, и здесь, и здесь».
То есть, как бы легитимизирует ее арест. Мыслепреступлением Бердник легитимизирует. И вот что интересно: рассказали бы этому патриоту про такую ситуацию году в 2012 — не поверил бы. Возмущался бы, негодовал.
Да если бы даже сейчас рассказали, что, скажем, к Аркадию Бабченко ФСБ пришла — негодовал бы. Петиции бы подписывал, мол, свободу журналисту, которого кровавый режим тиранит.
Ну хорошо, уйдем в принципе от политики. Допустим, патриоту рассказали эту ситуацию с упоминанием того, что она произошла во Франции. В Англии. В Америке. В Буркина-Фасо. Осудил бы. Точно говорю, осудил бы.
Потому что патриот, в принципе, хороший. Только ему очень страшно.
Ему страшно думать. Потому что включить мышление — это не только потратить много ценной глюкозы. Включить мышление — это признать, что Майдан не добился ничего хорошего. Что верхушка по-прежнему олигархи, что его друзья убивают людей, что на границе страны идет война, а внутри страны — 1984 год, Джордж Оруэлл, аресты за мыслепреступления и лайки в социальных сетях.
Я два года пыталась объяснять, показывать, задавать вопросы. Бесполезно, мышление не включается. Очень страшно включить мышление. Это повлечет за собой выход из зоны комфорта.
Зона комфорта — это воображаемая Украина. Воображаемая Украина бодро движется в Европу, занудных чинуш сменили «свои люди», говорящие современным языком (ну, например, Зорян Шкиряк).
В воображаемой Украине хорошие, добрые друзья сражаются с агрессией безнадежно устаревшего Путина и защищают мирных жителей от его произвола, не щадя своей жизни. Патриоту, у которого водятся деньги, которого окружают чудесные люди, хорошо живется в этой воображаемой Украине.
Разбить эту зону комфорта, признать, что творящееся вокруг — это нехорошо, патриоту страшно. Потому что быстро и весело исправить это в хорошей компании не получится. Потому что придется признать, что друзья-рыцари лгут в глаза. Что два с половиной года назад, выйдя на Майдан, он сам подтолкнул Украину в этот оруэлловский ад.
Поэтому он не признает очевидного и будет всячески защищаться от реальности.
Очень жаль и совершенно непонятно, что с этим делать.
Журналистская Правда
Источник - Русская весна
