Путин сделал свой выбор
1 января 1970
26.03.2017 - 4:00
Встреча Владимира Путина с Марин Ле Пен важна не только в контексте французских выборов.
Гораздо большее значение имеет то, что 24 марта было окончательно подтверждено начало новой главы в отношениях России и Запада.
Мы увидели новый стиль Владимира Путина: президент России больше не демонстрирует, что круг его общения ограничен действующими властями и отставными руководителями стран Запада. Кремль выходит из тени.
Владимир Путин всегда подчеркнуто, демонстративно вежлив в отношениях с руководством других стран, в своей публичной дипломатии.
Это не только правило хорошего тона и профессиональные навыки, полученные им в чекистском прошлом, — это осознанная линия.
Путин не раз подчеркивал, что российская власть имеет дело только с действующими властями, не пытается строить козни против них, не играет с оппозицией, одним словом, не вмешивается во внутриполитическую борьбу в чужих странах.
Особенно уместно было подчеркивать это на контрасте с англосаксонскими «партнерами» — ведь США давно уже не скрывают того, что для них нет грани между внутренними и внешними делами других стран.
В том числе и вмешиваясь во внутриполитические и выборные процессы в самых разных странах — где-то явно, где-то более завуалированно. Но что еще ожидать от страны, которая провозгласила себя гарантом соблюдения прав человека и свобод во всем мире?
Россия и Путин демонстрировали полную противоположность этому. Хотя все понимают, что у нашей страны есть самые разные возможности влиять на ситуацию в разных странах мира — в конце концов, разведки работают у всех, агентов влияния, как и «своих» политиков продвигают в важных для них странах все мировые державы — но очень важно, что официальная наша позиция провозглашает именно «невмешательство».
В чем это проявляется в жизни? Например, в том, что тот же Путин никогда не встречался с представителями оппозиционных сил накануне выборов в европейских странах. Он мог принимать того же Франсуа Фийона два и три года назад — когда он был просто отставным премьер-министром Франции.
Но Путин не стал бы раньше демонстративно встречаться с кандидатом на пост президента или премьер-министра какой-либо европейской страны.
А теперь этот барьер снят — Москва больше не делает вид, что нам безразлично, кто находится у власти в западных странах.
При том, что формально мы еще делаем всякие оговорки, как бы стесняясь говорить прямо то, чего не нужно ни стыдится, ни скрывать. Например, объясняя журналистом факт неожиданной встречи Путин и Ле Пен, пресс-секретарь президента сказал:
«Она посетила в Кремле в Патриарших палатах выставку французских произведений искусства, и по этому случаю она была принята в Кремле президентом Путиным».
А сам Путин, приветствуя Ле Пен, сразу же заметил, что в отношениях с Францией мы «стараемся поддерживать ровные отношения как с представителями действующей власти, так и с представителями оппозиции»:
«Знаю, конечно, что сейчас активно развивается и предвыборная кампания во Франции. Мы ни в коем случае не хотим как-то влиять на происходящие события, но оставляем за собой право общаться со всеми представителями всех политических сил страны, так же, как делают наши партнеры в Европе, Соединенных Штатах».
То, что президент сослался на «партнеров», понятно — Россия еще только привыкает говорить в полный голос, не оглядываясь.
Путин начал это в Мюнхене 10 лет назад, а в последние три года уровень откровенности стал еще выше — этому способствовала, конечно, и открытая геополитическая конфронтация с Западом. Ну, а сейчас, на выходе из ее высокой фазы, Россия не возвращается к тем формам отношений с Западом, что были до 2014-го — нет, мы переходим на другой, новый протокол отношений.
То, что начинается новый этап, стало понятно в прошлом месяце, когда в Москву приехала одна из руководителей «Альтернатива для Германии» Фрауке Петри. Ее пригласили по линии регионального сотрудничества — но все поняли, что приезд в Россию главы основной оппозиционной партии Германии — событие экстраординарное.
Действительно, евроскептики и антиглобалисты из «Альтернативы» представляют из себя кошмар для системных партий ФРГ — они образовались снизу, в основном из числа сторонников христианских демократов, они говорят то, что думают, и выступают как контрэлитная сила.
Как те, кого на Западе клеймят «популистами», «крайне правыми» и «радикалами» — но уже не могут остановить рост их популярности.
На выборах в Бундестаг осенью этого года «Альтернатива» возьмет больше 10% — и станет парламентской партией. А пока что Фрауке Петри принимали в Госдуме — с ней встречался Володин, хотя раньше и «альтернативщики», и российские власти практически избегали контактов (чтобы не дать повод увидеть в партии «агентов Кремля»).
И вот вскоре после этого в Москву приезжает Марин Ле Пен — самый популярный кандидат в президенты Франции. До выборов меньше месяца — и о том, что она выступает за нормализацию отношений двух стран, знают все как у нас в стране, так и во Франции.
Ле Пен уже не первый раз в Москве, да и встречи в Госдуме на уровне спикера у нее были и раньше — и в этот раз она встречалась с Володиным. Но последовавшая затем встреча с Путиным это уже совсем другая игра.
Решение о начале которой принял Владимир Путин. Его так долго демонизировали на Западе, так долго называли самым влиятельным человеком в мире, — что сейчас он решил перестать спорить с этим.
Если же говорить серьезно, то после 2014 года Путин действительно стал не просто самым могущественным человеком в мире, но и самым популярным. И теперь он начинает этим пользоваться.
Эта популярность не среди всего человечества в целом — да и нет таких политических фигур, которые одинаково были бы кумирами для жителей Англии, Сомали и Перу. Даже всемерно раскручиваемые Римский папа или Далай-лама — не авторитеты для всех.
Огромная популярность Манделы или Фиделя Кастро была связана с десятилетиями их борьбы — одного за права чернокожих, второго против американского империализма — но никак не с весом и авторитетом их государств.
Путин же проводит интересы России — и огромное историческое влияние нашей страны (находившейся в последние два века в центре всех мировых событий) помогает и росту его личного авторитета.
Путин делает сильнее Россию — и усиливающаяся Россия делает сильнее Путина.
В результате сейчас в мире действительно нет политического лидера, сравнимого с Путиным по авторитету и популярности — как потому что мировые «вожди» измельчали, так и потому что Путин приобрел огромный опыт.
Большинство китайцев и немалая часть американцев-трампистов уважают Путина, причем за одно и тоже — за то, что он смело и жестко отстаивает интересы своей страны.
И Путин популярен среди заметной части политически активных граждан Запада, тех, кому не нравится глобализация, мультикультурализм, бесполые, безнациональные и продажные местные «элиты» — среди французских католиков и итальянских правых, среди защитников традиционной семьи и естественных ценностей. И теперь он будет этим пользоваться.
Конечно, эти изменения вызваны и тем, что сам Запад вошел в стадию повышенной турбулентности — там резко обострилась внутриэлитная борьба, идет реальная схватка между глобалистами и националистами, и стоять в стороне для России было бы сейчас совершенно невыгодно.
Тем более в условиях, когда Кремль и так обвиняют во вмешательстве во внутренние дела — сначала Великобритании, потом США, а теперь и Франции. Причем обвиняют совершенно бездоказательно — зато очень громко и скандально.
Путину сделали бешенную рекламу в западном мире, думая тем самым навредить России и решить свои внутриполитические проблемы — но в итоге лишь дали президенту России дополнительные возможности по влиянию на международную обстановку.
Но Путин не Ленин — ему не нужен экспорт мировой революции. А Россия не США, у нас нет своего «глобального атлантического проекта» и стремления доминировать в мире, контролировать всё и вся.
Но у нас есть национальные интересы, есть тысячелетняя цивилизация и обязанность защищать русский мир — и есть намерение создать такую архитектуру международных отношений, которая будет в максимальной степени обеспечивать безопасность и процветание России.
В этом у нас есть множество союзников — тех политиков, которые разделяют наше представление о многообразии мира, о праве каждого народа жить своим умом на своей земле. И таких политиков Путин теперь будет поддерживать открыто и прямо.
Читайте также: США ввели санкции против восьми российских организаций
Петр Акопов
Деловая газета «Взгляд»
Встреча Владимира Путина с Марин Ле Пен важна не только в контексте французских выборов.
Гораздо большее значение имеет то, что 24 марта было окончательно подтверждено начало новой главы в отношениях России и Запада.
Мы увидели новый стиль Владимира Путина: президент России больше не демонстрирует, что круг его общения ограничен действующими властями и отставными руководителями стран Запада. Кремль выходит из тени.
Владимир Путин всегда подчеркнуто, демонстративно вежлив в отношениях с руководством других стран, в своей публичной дипломатии.
Это не только правило хорошего тона и профессиональные навыки, полученные им в чекистском прошлом, — это осознанная линия.
Путин не раз подчеркивал, что российская власть имеет дело только с действующими властями, не пытается строить козни против них, не играет с оппозицией, одним словом, не вмешивается во внутриполитическую борьбу в чужих странах.
Особенно уместно было подчеркивать это на контрасте с англосаксонскими «партнерами» — ведь США давно уже не скрывают того, что для них нет грани между внутренними и внешними делами других стран.
В том числе и вмешиваясь во внутриполитические и выборные процессы в самых разных странах — где-то явно, где-то более завуалированно. Но что еще ожидать от страны, которая провозгласила себя гарантом соблюдения прав человека и свобод во всем мире?
Россия и Путин демонстрировали полную противоположность этому. Хотя все понимают, что у нашей страны есть самые разные возможности влиять на ситуацию в разных странах мира — в конце концов, разведки работают у всех, агентов влияния, как и «своих» политиков продвигают в важных для них странах все мировые державы — но очень важно, что официальная наша позиция провозглашает именно «невмешательство».
В чем это проявляется в жизни? Например, в том, что тот же Путин никогда не встречался с представителями оппозиционных сил накануне выборов в европейских странах. Он мог принимать того же Франсуа Фийона два и три года назад — когда он был просто отставным премьер-министром Франции.
Но Путин не стал бы раньше демонстративно встречаться с кандидатом на пост президента или премьер-министра какой-либо европейской страны.
А теперь этот барьер снят — Москва больше не делает вид, что нам безразлично, кто находится у власти в западных странах.
При том, что формально мы еще делаем всякие оговорки, как бы стесняясь говорить прямо то, чего не нужно ни стыдится, ни скрывать. Например, объясняя журналистом факт неожиданной встречи Путин и Ле Пен, пресс-секретарь президента сказал:
«Она посетила в Кремле в Патриарших палатах выставку французских произведений искусства, и по этому случаю она была принята в Кремле президентом Путиным».
А сам Путин, приветствуя Ле Пен, сразу же заметил, что в отношениях с Францией мы «стараемся поддерживать ровные отношения как с представителями действующей власти, так и с представителями оппозиции»:
«Знаю, конечно, что сейчас активно развивается и предвыборная кампания во Франции. Мы ни в коем случае не хотим как-то влиять на происходящие события, но оставляем за собой право общаться со всеми представителями всех политических сил страны, так же, как делают наши партнеры в Европе, Соединенных Штатах».
То, что президент сослался на «партнеров», понятно — Россия еще только привыкает говорить в полный голос, не оглядываясь.
Путин начал это в Мюнхене 10 лет назад, а в последние три года уровень откровенности стал еще выше — этому способствовала, конечно, и открытая геополитическая конфронтация с Западом. Ну, а сейчас, на выходе из ее высокой фазы, Россия не возвращается к тем формам отношений с Западом, что были до 2014-го — нет, мы переходим на другой, новый протокол отношений.
То, что начинается новый этап, стало понятно в прошлом месяце, когда в Москву приехала одна из руководителей «Альтернатива для Германии» Фрауке Петри. Ее пригласили по линии регионального сотрудничества — но все поняли, что приезд в Россию главы основной оппозиционной партии Германии — событие экстраординарное.
Действительно, евроскептики и антиглобалисты из «Альтернативы» представляют из себя кошмар для системных партий ФРГ — они образовались снизу, в основном из числа сторонников христианских демократов, они говорят то, что думают, и выступают как контрэлитная сила.
Как те, кого на Западе клеймят «популистами», «крайне правыми» и «радикалами» — но уже не могут остановить рост их популярности.
На выборах в Бундестаг осенью этого года «Альтернатива» возьмет больше 10% — и станет парламентской партией. А пока что Фрауке Петри принимали в Госдуме — с ней встречался Володин, хотя раньше и «альтернативщики», и российские власти практически избегали контактов (чтобы не дать повод увидеть в партии «агентов Кремля»).
И вот вскоре после этого в Москву приезжает Марин Ле Пен — самый популярный кандидат в президенты Франции. До выборов меньше месяца — и о том, что она выступает за нормализацию отношений двух стран, знают все как у нас в стране, так и во Франции.
Ле Пен уже не первый раз в Москве, да и встречи в Госдуме на уровне спикера у нее были и раньше — и в этот раз она встречалась с Володиным. Но последовавшая затем встреча с Путиным это уже совсем другая игра.
Решение о начале которой принял Владимир Путин. Его так долго демонизировали на Западе, так долго называли самым влиятельным человеком в мире, — что сейчас он решил перестать спорить с этим.
Если же говорить серьезно, то после 2014 года Путин действительно стал не просто самым могущественным человеком в мире, но и самым популярным. И теперь он начинает этим пользоваться.
Эта популярность не среди всего человечества в целом — да и нет таких политических фигур, которые одинаково были бы кумирами для жителей Англии, Сомали и Перу. Даже всемерно раскручиваемые Римский папа или Далай-лама — не авторитеты для всех.
Огромная популярность Манделы или Фиделя Кастро была связана с десятилетиями их борьбы — одного за права чернокожих, второго против американского империализма — но никак не с весом и авторитетом их государств.
Путин же проводит интересы России — и огромное историческое влияние нашей страны (находившейся в последние два века в центре всех мировых событий) помогает и росту его личного авторитета.
Путин делает сильнее Россию — и усиливающаяся Россия делает сильнее Путина.
В результате сейчас в мире действительно нет политического лидера, сравнимого с Путиным по авторитету и популярности — как потому что мировые «вожди» измельчали, так и потому что Путин приобрел огромный опыт.
Большинство китайцев и немалая часть американцев-трампистов уважают Путина, причем за одно и тоже — за то, что он смело и жестко отстаивает интересы своей страны.
И Путин популярен среди заметной части политически активных граждан Запада, тех, кому не нравится глобализация, мультикультурализм, бесполые, безнациональные и продажные местные «элиты» — среди французских католиков и итальянских правых, среди защитников традиционной семьи и естественных ценностей. И теперь он будет этим пользоваться.
Конечно, эти изменения вызваны и тем, что сам Запад вошел в стадию повышенной турбулентности — там резко обострилась внутриэлитная борьба, идет реальная схватка между глобалистами и националистами, и стоять в стороне для России было бы сейчас совершенно невыгодно.
Тем более в условиях, когда Кремль и так обвиняют во вмешательстве во внутренние дела — сначала Великобритании, потом США, а теперь и Франции. Причем обвиняют совершенно бездоказательно — зато очень громко и скандально.
Путину сделали бешенную рекламу в западном мире, думая тем самым навредить России и решить свои внутриполитические проблемы — но в итоге лишь дали президенту России дополнительные возможности по влиянию на международную обстановку.
Но Путин не Ленин — ему не нужен экспорт мировой революции. А Россия не США, у нас нет своего «глобального атлантического проекта» и стремления доминировать в мире, контролировать всё и вся.
Но у нас есть национальные интересы, есть тысячелетняя цивилизация и обязанность защищать русский мир — и есть намерение создать такую архитектуру международных отношений, которая будет в максимальной степени обеспечивать безопасность и процветание России.
В этом у нас есть множество союзников — тех политиков, которые разделяют наше представление о многообразии мира, о праве каждого народа жить своим умом на своей земле. И таких политиков Путин теперь будет поддерживать открыто и прямо.
Читайте также: США ввели санкции против восьми российских организаций
Петр Акопов
Деловая газета «Взгляд»
Источник - Русская весна
