Андрей Боголюбский: князь, который мог стать первым русским царем

ТАЛЯРОНОК Иван
Первая русская катастрофа — монголо-татарское нашествие. Восьмой век национальная мысль бьётся над вопросом: можно ли было отразить агрессию? Можно ли было избежать ига?
Почему русичи, численно превосходящие степняков, не смогли победить их на поле брани? Ответ лежит на поверхности — помешала удельная раздробленность.
Уже на первое столкновение, на Калку, вышла далеко не вся русская земля, но и среди тех, кто вышел, не было единства. Пока волыняне и куряне бились с превосходящими силами монголов, черниговцы только переправлялись через реку, а киевляне и вовсе не покидали боевого лагеря. Вся дальнейшая трагедия, развернувшаяся четырнадцать лет спустя, проходила по той же схеме.
Но был ли у Руси шанс раздробленность преодолеть? На этот вопрос дать однозначный ответ гораздо сложнее. Среди множества фигур, способных выступить в роли объединителя, чаще других называют Андрея Боголюбского.
В двенадцатом веке национальное единство Руси, разделенной на множество уделов, обеспечивалось своеобразной княжеской «каруселью». Города княжения были ранжированы по старшинству, и князья, по мере умирания своих старших родственников, переезжали с места на место, из менее значимой вотчины в более значимую. Так. Ярослав Мудрый, пока не добрался до Киева, побывал князем Ростовским и князем Новгородским. Его преемник Изяслав до киевского престола посидел в Турове и в Новгороде. Отец Андрея Боголюбского — основатель Москвы Юрий Долгорукий — в Ростове и Суздале. Самый большой послужной список приобрёл дед Андрея Боголюбского — Владимир Мономах, который до Киева успел поруководить Ростовом, Смоленском, Черниговом и Переяславлем.
Тому, кто знает про эту «карусель» (а переезжали с удела на удел не только князья, но их семьи, дворовые и дружинники) смешны всякие потуги современной киевской историографии говорить о какой-то отдельной украинской истории. Желание отыскать среди древних русичей будущих холлов и будущих кацапов может возникнуть только в воспалённом русофобском мозгу, на почве абсолютного исторического невежества.
Ещё глупее рассматривать войны между князьями как «российско-украинские», что делают современные фальсификаторы. Все эти усобицы между двоюродными и родными братьями, дядьями и племянниками, не имеют никакого отношения к этническим конфликтам. Это были личные ссоры за старшинство, где каждый мог выступать в роли киевлянина, галичанина, полочанина или ростовца не потому, что связан с этой землёй по рождению и обычаю, а потому, что в данный момент оказался там при движении по причудливой родовой лестнице.
Лествичное право должно было примирить многочисленную княжескую родню, на самом же деле оказалось слишком сложным и не гарантировало никакого устойчивого порядка. Как личное старшинство, так и значение уделов постоянно оспаривались. Вся политическая история Руси за два века до пришествия монголов — сплошная кровавая междоусобица. Выходом из этого месива — как для внутреннего спокойствия, так и для отражения внешней агрессии — могло стать только наследное самодержавие, с суровым ограничением аппетитов родовитой элиты.
Первый шаг к самодержавию сделал Андрей Боголюбский. Получив по старшинству стольный город Киев, он не покинул Владимирской земли, разорвав таким образом связь старшинства и места. Старшинство стало личной регалией, привязанной к национальному лидеру, а не к конкретной местности. Личная власть князя Андрея должна была охватить оба важнейших центра русской земли — старую метрополию в Киеве и новый, быстро растущий Владимир.
Эта попытка не оказалась удачной — на радость любителям боярской демократии и на горе всему остальному древнерусскому народу. Жизнь Боголюбского завершилась трагично — заказным убийством.
На память потомкам от князя Андрея остались Боголюбовский монастырь на Клязьме, а также непревзойдённые шедевры древнерусского зодчества — Храм Покрова на Нерли и Успенский собор во Владимире. Осталось и напоминание об альтернативе национального развития, о возможности перехода от удельной раздробленности к победоносному единству. За этот проблеск будущей Великой России Василий Ключевский назвал Андрея Боголюбского «первым великороссом».
Правоту Боголюбского соотечественники осознали лишь два века спустя, пережив унизительное иноземное иго.
Память святого князя Андрея, убиенного заговорщиками, отмечается в Русской церкви 17 июля.
Материал подготовлен при поддержке Международного Византийского клуба