В Боснии Игорь Стрелков был «трамблонщиком»

Русский доброволец, участник боевых действий в Приднестровье и Боснии, позывной «Румын», поделился с корреспондентом сайта «Русская весна» воспоминаниями об участии Игоря Стрелкова в войне в Боснии в 1993 году.

«Русская весна»: Как Вы познакомились с Игорем Стрелковым?

«Румын»: Со Стрелковым я в первый раз встретился в 92-м году. Я увидел его, когда отряд возвращался после штурма горы Заглавак (это господствующая высота в районе Вышеграда). Он тогда не произвёл на меня впечатления какого-то особого человека, как и все мы, впрочем. Был обычный, нормальный парень, историк. Когда мы разговорились с ним, то он рассказал мне о политической ситуации в отряде и на войне вообще, о том, как сербы воюют. Я ему очень благодарен за то, что ввел меня в курс дела.

«Русская весна»: Почему у Вас разговор возник именно со Стрелковым?

«Румын»: Он был один из многих с кем я начал общаться. Кто-то меня научил правильно набивать магазины, кто-то поделился своим мнением относительно того или иного события. Я приехал в Вышеград в конце декабря с ныне покойным Димой Чекалиным. Приняли нас радушно. Атмосфера в отряде была очень душевная, до сих пор с удовольствием вспоминаю.

«Русская весна»: Каким оружием воевал Игорь Стрелков?

«Румын»: Стрелков был «трамблонщиком». Трамблоны — это винтовочные гранаты. На ствол автомата или карабина накручивалась насадка, в магазин вставлялся холостой патрон, и при выстреле трамблон вылетал и летел на расстояние примерно 100 метров. Игорь был вооружён автоматом и югославским карабином СКС, который сербы называли «папавка». Всё это он носил с собой вместе с запасом трамблонов. Это был его личный выбор. Каждый из нас мог подобрать по своему желанию оружие.

«Русская весна»: Многие боевые товарищи Стрелкова говорили, что он вёл дневник?

«Румын»: Да, это правда. Он постоянно вёл записи. Один раз я попытался полюбопытствовать, но он пресёк моё любопытство. Мы жили в одной комнате, наши кровати стояли, практически, рядом. Игорь каждый день молился, ставил маленький походный иконостас. Делал он это возле своей кровати. Становился на колени и молился, в том числе и вслух. Обычно он это делал один.

«Русская весна»: Вызывало ли это какое-нибудь неприятие?

«Румын»: Нет, не вызывало, к этому все относились спокойно. У него были и другие особенности. Например, он время от времени предлагал спеть какую-либо песню. Однажды он предложил спеть «Вещий Олег», когда мы ехали в грузовике в город Рудо на боевую операцию. Дорога была длинная, и мы с удовольствием пели. Когда я смотрел на него, то у него горели глаза, и я понимал, что для него это живая история, делал он это вдохновенно. Для историка это неплохая черта.

«Русская весна»: Пользовался ли Стрелков уважением в отряде?

«Румын»: Да конечно. В нашем отряде все были достойны уважения.

«Русская весна»: Вы вместе с ним были на миномётной батарее…

«Румын»: Да, Игорь у нас был наводчиком. Изначально никто из нас не знал работу с миномётом. В отряде оказался специалист, очень хороший человек, он довольно быстро обучил всех кто хотел. Буквально через неделю у нас были готовы сложившиеся расчёты.

Вспоминается мне что Игорь охотно участвовал в любом мозговом штурме. Я знал что у американцев существует мина, на основе стрелкового патрона, то есть солдат наступает на мину ему происходит выстрел в ногу, вертикальный выстрел. Схему я её не помнил. Несколько наших добровольцев в том числе и Игорь в течении двух часов нашли эту схему и решили задачу. Обязательно перед операцией собирался некий военный совет, обсуждалась предстоящая акция, достоинства и недостатки тех или иных позиций.

«Русская весна»: Вы как ветеран, участник двух воин, что бы вы могли посоветовать, на что обратить внимание людей в связи с возможными кризисами.

«Румын»: Населению нашей страны необходимо превращаться в общественную организацию, иначе оно не выживет. Зарание намечать союзников, зоны интересов. Очень важно создать из себя общество (общину, организацию), перехватить контуры управления и получить наконец то, что нам причитается. От локальных надо переходить к глобальным формам объединения. Сейчас речь уже не идёт о большой политике, а о элементарном физическом выживании.