Продюсер и сценарист Алексей Рыбин — о переоценке былых ценностей и смене нынешней тенденции
16 декабря 2015. Разместил: mediapuls
В юности я был антисоветчиком. Таким, в общем, ярым. И большинство моих товарищей — тоже. Кто-то декларировал это, кто-то — нет, но по умолчанию мы все были «против». Мы смеялись над Брежневым, ругали «совок», считали, что условный «Запад» — это единственная территория, на которой можно жить нормальному человеку.
Я, мой товарищ Витя Цой, Панкер, Пиночет, Свин — Андрей Панов, сын известного артиста балета Валерия Панова, эмигрировавшего в Израиль…
Мы были одной веселой теплой компанией, которую сейчас бы назвали «оппозицией».
Мы презирали всё советское и слушали Sex Pistols. Тогда мы не знали, что Джонни Роттен хотел эмигрировать из Англии в ГДР, но его не взяли, убоявшись слишком, по меркам восточных немцев, экстремального облика и невнятной репутации. Не знали, что Роттен, лидер лучшей в мире панк-группы Sex Pistols, — совершеннейший социалист, искренне ненавидящий капиталистическое общество, в котором он вырос и которое всячески высмеивал и даже оскорблял. До того, что многократно был нещадно бит — и полицией, и ребятами из британских спецслужб, и добропорядочными англичанами в пивных.
Мы многого не знали, не хотели знать и не верили тому, отголоски чего до нас доносились. О том, что весь панк-рок, казавшийся нам олицетворением «западной свободы» — панк-рок тех лет, конечно, — имеет устойчивый крен в социалистическую идеологию. Что панк-рок — самое политизированное направление в рок-музыке. Мы всё это игнорировали.
Высмеивание и презрение ко всему, что происходило в СССР, не помешало, однако, лично мне окончить школу, получив очень разносторонние знания — благодаря изумительной, как я сейчас понимаю, школьной программе, во многом заимствованной из гимназических курсов дореволюционной эпохи.
Не помешало — я ведь воспринимал это как должное — отдыхать много лет подряд в пионерском лагере в Усть-Нарве и с родителями в Крыму. Не помешало бесплатно отучиться в двух институтах. Без проблем устраиваться на работу и зарабатывать по тем временам вполне приличные деньги…
Не помешал мне «социалистический режим» играть в «подпольной группе» «Кино» вместе с моими друзьями Витей Цоем и Олегом Валинским, ныне — начальником Октябрьской железной дороги, а тогда — плотным, кудрявым барабанщиком…
Записываться на «подпольной студии» Андрея Тропилло, которая только в музыкальных журналах до сих пор называется «подпольной», а на самом деле являлась бесплатным кружком в Доме пионеров и школьников на Охте, в которой обучались ребята, мечтающие стать звукорежиссерами. И адрес этой студии был широко известен. Как и адрес, собственно, Дома пионеров.
Всё это не помешало мне с радостью принять 1991 год. О чем я сейчас вспоминаю без стыда, но с ужасом. Чего стыдиться собственной глупости? Ее нужно изживать. Принять, понять — и постараться больше в нее не впадать. Как-то подрасти, что ли. Пора уже.
У меня это получилось довольно поздно. К началу 2000-х.
Век живи — век учись. Мне не стыдно. Лучше поздно, чем никогда.
С Джонни Роттеном я встречался лет шесть назад, когда у Sex Pistols был последний мировой тур — воссоединение. Они играли в Санкт-Петербурге, в «Юбилейном», а потом мы с Роттеном катались на кораблике по Неве. Я, Панкер и масса наших друзей и знакомых. Говорили с Джонни — он по-прежнему социалист и по-прежнему клял Европу — а заодно и капиталистическую уже Россию.
Любопытно. Я привык, что Россию нынешнюю проклинают либералы-оппозиционеры, условно говоря, кричащие о том, что «мало капитализма», что «капитализм не тот», не правильный… Что нужно «всё как в Европе»… «ценности»…
Роттен же как от огня от этих ценностей бежит и нам всё говорил, что не ценности это никакие, а дешевый и страшный развод… Да мы и сами уже всё понимали. А сейчас понимаем еще больше. Вот такая была встреча с кумиром юности. Не сказать, чтобы печальная, нет. Было весело. Но странно.
Всё повернулось на 180 градусов. И мы снова с Роттеном, и снова против. Против «европейских ценностей». Удивительные вещи делает время.
Панкер — Игорь Гудков — давно уже кинопродюсер. Он начал раньше меня. Я подключился, когда Игорь уже отработал на «Брежневе» и еще целом ряде крупных проектов. А я вошел в тему НТВ, и несколько именитых сериалов отмечены моей фамилией в титрах. Время учит многому. И профессии, и пониманию того, что происходит вокруг.
Изнутри хорошо видно. Изнутри профессии. Я не оговорился — ведь принят оборот «находишься в профессии». Так вот, изнутри и видно, что никакого кризиса кинематографа в стране нет.
В 2105 году на экраны нашей страны (если считать и телевизионные) вышло 270 полнометражных картин и телесериалов. 270. Crisis? What crisis? — как называлась одна из лучших пластинок группы Supetramp.
Вы видели все эти картины? Нет. Никто их все не видел.
И дело здесь не в коммерческих целях и задачах нашего проката. Точнее, в них тоже — но не только.
Дело в странной направленности, в незримом каком-то давлении, совершенно физически неощущаемом, но вполне реальном.
Подумайте, хотя бы, о том, давно ли вы читали в интернет-изданиях или бумажных газетах, давно ли вы видели на экранах ТВ информацию о (да-да, сейчас начнется!) об урожаях. О количестве новых предприятий. О запущенных конвейерах. О новых заводах. О новых вообще рабочих местах. О строительстве дорог и количестве произведенных машин — станков, автомобилей, турбин, двигателей — чего угодно. Отвечу. Давно.
Очень давно. Зато информации о том, что дорог нет (или они разрушены), что экономика умирает (ложь), что в стране ничего не производится и так далее — сколько угодно, в любых источниках, в любое время. Заводы открываются? Да. Войдите в любую поисковую систему и введите запрос — «Предприятия, открывшиеся в 2015 году». Сразу увидите десятки новых фабрик и заводов. Эту информацию никто не скрывает. Но получить ее можно только по специальному запросу, просто так на вас ее никто не вывалит. Просто так, без запроса, вас (нас) круглосуточно кормят песнями о том, что всё рушится, всё уже разрушено и ничего и никогда больше уже не будет.
Так и с кино. Чем ярче картина показывает все мерзости (чаще всего выдуманные) окружающий действительности, тем больше шансов у нее дойти до зрителя. Я не говорю здесь о художественных достоинствах, «Левиафан», например, с художественной точки зрения — очень сильная картина. Но опять-таки. Она совершенно нереальна. Про это можно спорить, и, конечно, у каждого свое мнение. Только тот паноптикум, в который превратил режиссер крепких, работящих русских мужиков, на мой лично взгляд, от реальности далек. Он интересен, живописен, но от начала до конца выдуман.
Но речь не о «Левиафане». Речь о тенденции. Тенденции не показывать реальную жизнь в кино. Сказочные бизнесмены, какие-то неопределенные безликие менеджеры, бандиты из комиксов, продажные менты (никто их авторов не задумывался, кстати, о том, что реальные «менты» фактически каждый день рискуют жизнью — это за рамками), казнокрады-чиновники и всяческого рода подонки и мерзавцы — это пожалуйста. А человека, представляющего 90% населения страны — простого рабочего человека, который — о Боже! — любит свою работу, прилично зарабатывает и, хоть и не без трудностей, но живет, любит свою страну и старается делать так, чтобы внести свою маленькую лепту в ее развитие, — это уже «неформат». Это скучно, невостребованно (кем?), и деньги вкладывать в это не хочется.
Но мы вот вкладываем — сколько можем. Мы начали производство картины под названием «Скоро всё кончится», картины именно о таких людях — людях, среди которых мы живем. Людях с грязными руками.
Грязными от машинного масла, металлической стружки, ржавчины и ветоши для протирки станков. Людях, на которых держится вся наша страна. Людях, которые, случись что — первыми окажутся в окопах и первыми примут на себя любой удар.
Картина о жизни простых людей — и о том, как герои фильма принимают нашу жизнь — в том числе и события на Украине. Украина затрагивает всех — и все мы до единого принимаем участие, даже сами того не осознавая, в том, что там происходит. И все мы находимся по ту или другую сторону баррикад.
Много лет проработав (и продолжая работать) с телеканалами и другими медиаструктурами, я точно знаю, что данная работа — как я уже говорил выше — невостребована. Не в тренде. Поэтому — мы начали снимать сами.
Безо всякой перспективы — мы о ней просто не думаем, как не думали раньше, когда начинали играть в группе «Кино». У нас тоже не было ни малейшей перспективы. Нет ее и сейчас. Но — время покажет. Так или иначе, но я считаю своим долгом, своим главным делом — снять эту картину и донести ее до зрителя. В любой форме донести. Арендовать залы, выложить в интернет, дарить на DVD… Посылать на фестивали… Как угодно.
Главное — сделать. Сделать кино о реальных людях, о реальных отношениях и реальной современной России.
Процесс пошел. Если кто-то разделяет высказанную мной позицию и хочет принять участие в создании картины — вот информация о ней.
Будем рады любой помощи или просто поддержке. В том, что мы ее сделаем, я не сомневаюсь ни минуты. У нас всегда всё получалось.
Присоединяйтесь к "Русской Весне" в Facebook, ВКонтакте, Twitter, чтобы быть в курсе последних новостей.
Читайте также
Пантелеимон (Кэри) Тагава: Я понимаю теперь, почему русских уважает весь мир
Источник
Вернуться назад