Нефть, добытая из цифр. К 62-летию мирного атома, придуманного в СССР
27 июня 2016. Разместил: mediapuls
26 июня 1954 года произведён энергетический пуск Обнинской АЭС.
Ядерный реактор (наряду с водкой, автоматом Калашникова и медведем) совсем не случайно входит в один ряд «признаков русскости» в зарубежном кинематографе. Мирный атом — такой же международный бренд России, как всё перечисленное.
Сегодня, когда мы справляем 62-ю годовщину запуска первой в мире АЭС, стоит поговорить о том, что атомная энергетика для нас — «второй космос». То есть своего рода технологическая рента.
Атом наш
Меч в истории всегда более интересен, чем плуг, а войны гораздо популярнее мирного развития экономики. Поэтому о времени появления ядерного оружия худо-бедно знают многие (1945 — у США, 1949 — у нас). А вот когда построили и запустили первую АЭС? Это куда менее ценимое (чем, скажем, первый космический полёт), но не менее важное достижение.
Фамилии причастных на слуху. Пётр Капица — первым предложил использовать атом «в том числе и мирных целях». Сергей Вавилов — отвечал за координацию работ. Игорь Курчатов — предложил использовать в АЭС такой же реактор, на котором нарабатывался плутоний для первой ядерной бомбы. Николай Доллежаль — конструктор реактора АМ-1 Обнинской АЭС. Организационно работами по АЭС занималось Первое главное управление при Совете министров. Позже преобразовано в министерство среднего машиностроения, кстати ровно за год до запуска Обнинской станции, так что дата двойная.
Построили быстро. В 1952-м начали, в 1954-м — закончили и запустили. Могли бы, кстати, и быстрее, Капица свою записку написал ещё в 1945 году. Проблема была в том, что атомная отрасль создавалась в первым делом под бомбу — понятно почему.
Станция сразу начала давать ток в энергосистему, хотя на проектную мощность (5 МВт) её выводили до октября. Сегодня реакторы на ледоколах или подводных лодках выдают на порядок больше, но для того времени это был прорыв. Американцы, построившие свой реактор в 1950-м, вывели его всего на 0,8 МВт. Но поскольку к сети его не подключили, то у них — энергетический реактор, а у нас — атомная станция.
Дальше наращивали стремительно. Уже в 1958 году состоялся пуск Сибирской АЭС (первая очередь, 100 МВт), к концу 60-х общая установленная мощность на нескольких АЭС преодолела порог в 1 ГВт. В 1974 состоялся пуск первого гигаватного энергоблока. К настоящему времени у нас есть 10 действующих и 5 строящихся станций, по суммарной выработке электроэнергии на них Россия находится на третьем месте в мире.
Самые близкие горизонты
С атомной энергетикой у нас дела по сей день обстоят примерно так же, как и с космосом. То есть неплохо. Потому что в обоих случаях мы не участвовали в гонке за лидером, не импортировали технологии вместе с обязательными в таких случаях «сюрпризами», а развивали эти отрасли самостоятельно, задавая попутно правила развития для остального мира. Есть русский космос, есть русские АЭС (и русское топливо), и есть «альтернативы русскому». К этому перечню стоит добавить русское оружие: эта триада и составляет наш технологический базис. Тем более, что сферы взаимопроникают: скажем, силовые установки будущих двигателей космических аппаратов — тоже своего рода АЭС.
Сегодня ГК «Росатом» — наследник Минсредмаша — не только строит в России и Белоруссии, но и активно продвигает свои услуги за рубежом. Российские АЭС сегодня строятся в Финляндии, Египте, Иордании, Китае, Иране, Бангладеш. Всего же на 2016 год у компании подписано контрактов на строительство 34 энергоблоков. В планах — довести к 2030 их количество до 80. Это сотни миллиардов долларов, гарантированный сбыт для топливного дивизиона компании, но главное — возможность сохранять лидерские позиции. К слову, вот пример основательного подхода и здоровых традиций: планирование своей работы на полтора десятилетия вперёд. А также ответ на вопрос, о возможности/невозможности эволюции советской экономики. Да, сегодня это госкорпорация. Но принципы эффективности не менялись.
Возраст у атомной энергетики почтенный, но это по-прежнему будущее. Мы стоим на пороге освоения полярных регионов Земли, одним из технологических решений этого шага станут мобильные АЭС различной мощности: от покрытия потребностей геологической партии до небольшого посёлка и производственных мощностей. Не говоря уж об атомном ледокольном флоте, которым, кроме нас, никто больше не обладает.
Почему у нас получилось?
Ядерное оружие и АЭС — это такая же технологическая пара, как баллистические и космические ракеты. Технология может служить как мирным, так и военным целям, однако в любом случае нужно осваивать сходные технологии. Как получилось, что наше технологическое развитие по атомному проекту не только было более сбалансированным, но и позволило сохранить позиции в атомной энергетике даже несмотря на коллапс союзного государства? Ведь на начальном этапе информацию по той же бомбе нам у союзников пришлось «позаимствовать».
Думается, что дело тут в правильной постановке задачи. Да, мы, как и американцы, разрабатывали в первую очередь ядерное оружие. Однако мотивация была разной. Для них во главе угла стояло стремление приложить новую разрушительную силу к уже существующим планам «пацификации» советского государства: начиная с британского плана «Немыслимое» и далее — вплоть до разрядки. То есть в максимально сжатые сроки создать ядерный кулак непреодолимой мощи.
У нас же задач было две: 1) По возможности скорее достичь если не паритета, то такого соотношения сил, чтобы в крайнем случае отмахаться; 2) Поскорее освоить атом в комплексе, а не только его военное применение. Атом и сейчас не дёшев, а уж тогда и подавно. Только его мирное выгодное использование позволяет мириться с этими расходами.
Есть и ещё один момент. Уже четверть века наше государство устроено
не точно так, как советское. Кто-то считает, что это «новая Россия» — одни с сожалением, другие с радостью. А Россия та же. Перемены в ней происходят, и они не могли не затронуть отрасль, однако главное остаётся неизменным: это по-прежнему государственное дело. Пока оно будет таким оставаться — причин волноваться нет.
Новый Минсредмаш обеспечивает не только полный технологический цикл (для того же топлива: от руды до готовой сборки), но и цикл организационный (КБ, НИИ, подготовка специалистов). Глобальная экономика предоставляет уйму возможностей по выведению этих функций на аутсорс, но делать этого, надеемся, никто не будет.
Учитывая богатые лоббистские возможности наших конкурентов, объяснить позиции и перспективу «Росатома"на мировом рынке можно только одним: наши решения просто на две головы выше, чем у остальных. И крыть это нечем.
Источник
Вернуться назад