Российские медики создают лекарство, которое «затормозит» старение
7 ноября 2016. Разместил: mediapuls
Петр Белый, директор фармацевтической компании NCPharm, рассказал РИА Новости о том, как его корпорация создает препараты, которые могли бы замедлить или даже остановить процессы старения, и о том, какие проблемы они могут вызвать в обществе и в медицине.
Разработка этих лекарств, по словам Белого, напрямую связана с теломерами — концевыми участками хромосом, которые имеются в ядре каждой клетки.
Теломеры защищают ДНК от повреждений, и при каждом делении клетки они становятся короче. Когда их длины оказывается недостаточно для нового деления, клетка погибает или перестает делиться, переходя в особый «режим старости».
Подобный процесс происходит только во «взрослых» клетках тела — теломеры у стволовых клеток и в клетках зародышей постоянно обновляются особыми ферментами теломеразами, что позволяет им делиться неограниченное число раз и фактически быть бессмертными. В последние годы ученые активно ищут способы включения этих ферментов и «рычаги» управления их активностью для того, чтобы затормозить или даже остановить процесс старения и массовой гибели и дряхления клеток из-за потери ими способности делиться.
К примеру, в январе прошлого года биологи из Стэнфордского университета смогли «включить» теломеразы в культуре клеток в пробирке, используя специальные РНК-молекулы, удлинив теломеры примерно на тысячу «букв»- нуклеотидов . Это в некотором роде омолодило клетки и позволило им совершить еще около 30 делений после времени наступления старости.
— Расскажите подробно, как именно вы планируете использовать теломеры для борьбы со старостью и ее внешними проявлениями?
— Если вы помните, Нобелевская премия 2009 года была присуждена за открытие, которое на самом деле совершил наш ученый, Алексей Оловников, но вопреки протоколу премию дали не ему, а тем людям, которые подтвердили его теорию и доказали существование теломер и выделили теломеразу как фермент.
Сейчас весь мир работает над тем, чтобы найти какой-то «спусковой механизм», который бы заставил теломеразу работать в соматических клетках тела человека. Почему это важно? Теломераза в естественном виде присутствует или в половых клетках, или в онкологических клетках. Это объясняет, почему из двух половых клеток может вырасти целый организм, и при этом они не становятся престарелыми. То же самое характерно и для раковых клеток — благодаря активным теломеразам они являются фактически бессмертными.
С другой стороны, «нормальные» клетки могут делиться ограниченное число раз из-за того, что теломеры не обновляются и сокращаются. Соответственно, чем ближе мы к этому пределу и чем больше наше тело содержит престарелых клеток, тем больше риски вырождения и перерождения клеток, развития онкологических заболеваний, снижения иммунитета и всего прочего. Поэтому мы сегодня, как и наши коллеги за рубежом, пытаемся найти такое вещество, которое бы включало бы теломеразы в обычных клетках и заставляло их удлинять теломеры.
Подобная процедура удлинения теломер вызывает множество эффектов в разных органах тела, в том числе омоложение в некоторых тканях организма, которые подвержены естественной возрастной деградации — к примеру, в сетчатке глаза, в хрящевой ткани суставов, в половых железах.
С другой стороны, подобный прием может дать большую отсрочку, может быть даже ремиссию на всю жизнь, например, для носителей ВИЧ. Почему?
Лаборатория, где разрабатывается лекарство для «торможения старости»
— ВИЧ?
— Когда ВИЧ заражает человека, с ним начинают бороться целые «полки» лимфоцитов, тучных клеток, макрофагов и других компонентов иммунной системы. Этот полк появляется не просто так, а в результате деления клеток. В итоге иммуннокомпетентные клетки тела у таких людей исчерпывают пределы деления и становятся «престарелыми». Тогда вирус спокойно выходит и без всякого сопротивления размножается в организме.
С другой стороны, если мы будем искусственно поддерживать длину теломер у таких больных, то понятно, что ВИЧ в таком случае никогда не перейдет в СПИД. Это, конечно, не излечение вируса как такового, но пожизненная ремиссия, которая позволит таким людям жить полноценной жизнью и не умирать от неизлечимого заболевания.
В принципе, последствий от того, что мы научимся управлять теломеразами, может быть огромное количество, и их фактически невозможно все перечислить. Что интереснее всего? И наши люди, занимающиеся разработкой таких препаратов, и их западные коллеги говорят, что часы, управляющие ходом нашей жизни, заключаются в другом, они скрыты где-то в структуре мозга. Если мы их откроем, то только тогда мы сможем обратить возраст вспять.
Все это кажется невероятным сегодня, однако так же на теломеры смотрели ученые до 1973 года, когда они были открыты в живых клетках. Этот же ученый говорит, что если мы их откроем и докажем их существование, мы совершим огромный рывок в увеличении продолжительности жизни, здорового молодого возраста.
— Как именно действует на теломеразы препарат, над которым работают ваши специалисты?
— Существует бесчисленное множество путей, которыми мы можем влиять на работу и длину теломер и экспрессию теломераз. Мы взяли и разобрались с тем, как работают препараты, созданные в прошлом американской компанией Geron (ТА-65), одной из первой работавшей над подобными веществами, и поняли, из чего состоит их продукт.
Второе, мы задумались о том, что произойдет, если соединить эти вещества с теми очень небольшими белковыми молекулами, над которыми на протяжении более 30 лет работали наши исследователи. Наши предварительные результаты показывают, что это очень и очень многообещающая комбинация.
Сейчас мы работаем над тем, чтобы провести клинические исследования и разрабатываем систему инъекций, причиняющей минимальные неудобства человеку. Пока, конечно, у нас нет лекарства в готовой инъекционной форме, которую можно было бы показать публике.
Обе части нашего продукта уже проходили или проходят клинические исследования, и мы хотим показать, что их сочетание является большим шагом вперед, и на предварительных данных мы это видим. Здесь, как ни странно, наша наука успела уйти вперед, и то, что Нобелевку 2009 года дали фактически за русское открытие, показывает, что мы здесь что-то действительно имеем.
— Когда будет готов ваш препарат?
— Мы ожидаем, что он будет готов уже в ближайшее время, и что через два-три года мы получим регистрационное удостоверение. Сначала в России, а дальше уже будет сложнее из-за сложной регуляторной системы в США и Европе. В странах с менее строгим контролем все будет протекать гораздо быстрее.
— Это будет лекарство или некая форма БАД?
— Вообще мы фармацевтическая компания, и в нашем портфолио более 100 лекарственных средств, у нас есть большой завод, тысячи рабочих, мы производим все виды препаратов. Поэтому история с БАДами для нас является исключением — нам хочется иметь на руках что-то, что мы могли бы использовать, и поэтому нам пришлось пойти таким путем и сделать простую сертификацию, чтобы иметь хотя бы какой-то легальный статус.
Но мы гордимся не этим — мы гордимся тем, что мы ведем реальные исследования и занимаемся доказательной медициной, мы разрабатываем новые формы лекарств, которых пока не применяются на практике. И в данном случае у нас есть очень перспективная медицинская разработка.
— Одной из причин того, почему клетки перестают делиться, является защита от рака. Если мы включим теломеразы, не повысит ли это вероятность развития онкологических заболеваний?
— Это вопрос номер один, который возникает всегда, когда мы обсуждаем последствия от включения теломераз. Здесь нужно понимать, что речь идет об очень небольшом сегменте состояний, когда такое возможно. Обычные клетки с нормальными теломерами не поменяют своей жизнедеятельности в том случае, если их теломеры удлинить. Наоборот, это, скорее всего, омолодит их и сделает их более энергичными.
Если клетка уже и так является раковой, то тогда у нее теломеры и так являются длинными, и она сама по себе будет бессмертной и без нашей помощи. Соответственно, у нас есть только те состояния, которые мы можем считать условно опасными — так называемые предраковые клетки, возвращение способности к делению которых может привести к опасным последствиям.
Этот вопрос беспокоил не одних нас, и опыты американских ученых показывают, что включение теломераз в таких клетках не приводит к увеличению числа новообразований при приеме того вещества, которое нас интересует. Поэтому мы считаем, что на этот вопрос уже есть ответ на общетеоретическим уровне, но конечно, тесты на онкогенность проводятся и при проверке любого лекарства, и для наших препаратов такие опыты тоже будут проводиться.
— Многие перспективные лекарства и вакцины, особенно от ВИЧ и ряда других опасных болезней, часто работают в опытах на грызунах и приматах, но проваливаются в ходе клинических испытаний на добровольцах. Опасаетесь ли вы подобного исхода событий?
— У нас есть основания думать, что наши шансы в данном случае гораздо выше нормы по следующей причине: и тот, и другой компонент нашего препарата уже проверялся на человеке, и эти опыты показали интересные результаты. Мы добиваемся синергетического эффекта в том случае, когда уже есть задокументированные положительные эффекты в испытаниях на людях.
— Как отреагируют на появление таких лекарств представители церкви и различных религиозных конфессий? Совместимы ли подобные препараты с их духовными принципами?
— Если говорить конкретно о теломерах и наших веществах, то он не имеет глубокой философской подоплеки, о которой можно подумать. Скорее, подобные мысли могут возникнуть, если говорить и думать о тех структурах в мозге, которые сейчас пытаются найти ученые и о которых думал Оловников. В тех случаях мы действительно можем говорить о продлении жизни как таковой, на лишние 20–30 лет относительно средней продолжительности жизни человека.
Здесь, поскольку теломеры и их длина не являются в строгом смысле часами, отмеряющими наш срок на Земле, мы не можем говорить об этом. Теломеры управляют и являются индикатором не возраста человека в целом, а отдельных функциональных органов и тканей, в основном тех, которые подвержены возрастной деградации.
Соответственно, мы говорим не о том, что мы продлеваем жизнь, а о том, что мы существенно улучшаем качество жизни человека в рамках отмеренного ему срока. Иными словами, человек существенно дольше будет оставаться молодым и здоровым, но к сожалению или счастью, мы не меняем общий срок жизни.
— В последние годы геронтологи активно спорят о том, есть ли какой-то предельный возраст человека, при достижении которого большинство из нас умирает. Насколько возможно перешагнуть через него?
— Пока геронтологи склоняются к тому, что 100–120 лет возраста являются пределом для человека. И пока никто еще не подошел к тому, чтобы увидеть то, что находится за этим рубежом. С другой стороны, мы можем констатировать следующее: за последние 70 лет средняя продолжительность жизни увеличилась на 20 лет.
Произошло это по целому ряду факторов, в том числе и благодаря неожиданным вещам, таким как появление антибиотиков. Тогда никто из нас не думал о том, что простое влияние на жизнь и развитие бактерий может так существенно отразиться на продолжительности жизни человека в целом. Средний возраст в 80 лет сейчас считается чем-то само собой разумеющимся в большинстве развитых и средне-развитых стран. И даже наше правительство сегодня задумывается о том, чтобы увеличить возраст выхода на пенсию.
Соответственно, вопросы, касающиеся долгожителей, затрагивают не только жителей Японии и других регионов с самыми долгоживущими людьми в мире, а всех нас, по крайней мере, тех, кто имеет трехразовое питание и живет более-менее нормально в стране, где есть дороги и электричество. Нам хотя бы нужно адаптироваться к этой реальности, к 80 годам, и только потом думать о ста годах и больше. Мы только сделали большой рывок, но пока не видно биологических механизмов, которые позволили бы выйти на рубеж в 140–150 лет.
Вернуться назад