Наше всё: Сталин и Пушкин
1 января 1970. Разместил: mediapuls
Есть темы, на которые ведутся нескончаемые дискуссии — и тема нашего национального характера, нашей идентичности, нашей особости, конечно, стоит среди них на первом месте, пишет «Журналистская правда».
Выбираются разные системы отсчёта, аргументы сталкиваются с софизмами, полемика кипит уже, наверное, больше полутора веков — ещё со времён споров «западников» и «славянофилов»…
А спорить, по крайней мере — именно сегодня, не о чем: россияне как народ своих предпочтений не меняют. Дух нашей страны и её народа остаётся неизменным.
Социологические опросы показывают: абсолютное большинство россиян считают наиболее выдающимися людьми (тут надо сделать ремарку: к чему странная постановка вопроса «всех времён и народов» — ожидалось, что россияне будут спорить, кто круче — Юлий Цезарь или Леонардо да Винчи?
Естественно, что опрашиваемые отвечали о героях своей Родины, хотя в «хвосте» с несколькими процентами голосов оказались Ньютон и Эйнштейн) — государственников и литераторов.
Это нужно выделить максимально акцентировано: не учёных, не киноактёров, не композиторов или художников, не бизнесменов или путешественников, не… не… не… — а именно Государственников (Сталин, Путин, Петр Первый, Ленин, Екатерина Вторая) и Литераторов (Пушкин, Толстой, Лермонтов, Есенин). Оказавшиеся в списке лидеров опроса Жуков и Гагарин — фактически, тоже Государственники: первый отстоял державу, а второй «расширил» её в космос.
Иными словами, главные ценности нашего народа — Слово и Дело.
Какое же именно Дело и какое Слово?
«Дело» не в его англо-американском значении «business» — как коммерческое начинание с целью наживы, а общенациональный проект, ведомый Сверхцелью.
Сколько уже оттаптывались на нашем идеализме все, кому не лень — от соседей-завистников до высокомерных «западных эльфов» — а факт остаётся фактом: Россия сильна только Сверхцелью.
Есть таковая и лидер ей под стать — страна на подъёме, народ воодушевлён, включаются все резервы национального характера и его сильные стороны. Нету — и всё валится с ужасающей скоростью в бездну.
Россияне назвали ведь не просто «хороших царей» (Александр Второй, скажем, был вполне приличным, да и Брежнев — неплохим) а тех, кто вёл страну «через тернии к звездам» — и пусть даже не вёл, а тащил порой насильно, с жертвами, но эти жертвы в сто раз дороже в национальной памяти, чем, скажем, земская реформа или газификация сельской местности.
Общее Дело — важно, чтобы непременно общенародное, такое, где царь работает вместе с плотниками на верфи, а вождь таскает брёвна на субботнике.
Справедливое Дело — такое, чтобы за ним стояла Правда. Правда восстановления границ, воссоединения народа, правда защиты родной земли и чести страны.
И, наконец, Невозможное Дело — такое, чтобы никто не верил в его осуществление. И полёт Гагарина, и победа в Войне, и возврат Крыма — это чудеса. Невозможные, невероятные чудеса. В которые мало того, что никто не верил — их и не ждал-то никто! Никто, кроме нас!
Так было и так будет: наша национальная суть построена вокруг этого. Именно и только. Никакие внешние факторы типа «шестых айфонов» нас не меняют.
Теперь — какое же Слово? Почему россияне, не сговариваясь, называли именно поэтов и писателей, а не отлично всем известных Чайковского или Репина или других художников и композиторов, которые, вне всяких сомнений, так же прославили Россию на весь мир?
А такое Слово, чтобы оно всеми ощущалось как связанное с самой сутью бытия. Такое слово, чтобы за ним стоял огромный экзистенциальный опыт — опыт любви, войны, страданий, одиночества, мук совести, поисков Бога. Выразить этот опыт наиболее полно можно только словесно, никакой иной род искусства для этого так хорошо не подходит. «Вначале было Слово и Слово было у Бога и Слово было Бог».
Как всё-таки чутко подошли к вопросу россияне: щемяще-пронзительные Есенин и Лермонтов вошли в список национальных героев, а, скажем, суховатый Тютчев (тоже, бесспорно, великий поэт) или излишне оптимистичный Маяковский — нет.
Самое интересное, что люди Слова и люди Дела великолепно у нас гармонируют друг с другом. Пушкин был последовательным государственником и патриотом, а Сталин — большим ценителем русской литературы. Жаль, что Достоевский не попал в рейтинг — он там с полным правом был бы на своём месте: и как писатель-мыслитель, и как патриотический публицист.
Вот так и живём… Жили и будем жить. Завершить тут самое время строками сибирского философа Егора Летова:
Я родом из воинства
Вечного воинства Правды единой
Смертельной
Последней
Оскаленной
Изрыгающей протуберанцы, поэмы и подвиги
Сердитого воинства
Что доблестно топает сапожищами
Щедро разбрызгивая во все стороны
Жидкую грязь, родниковую кровь и остроты.
Я родом из Победы.
«Протуберанцы, поэмы и подвиги» — вот, собственно, и вся наша суть. Вечное воинство Правды единой.
Читайте также: Успешный запуск российской «Булавы» — послание Западу, — военный эксперт
Григорий Игнатов
Вернуться назад