Славянск, выход их окружения — рассказ ополченца (видео)
15 июля 2014. Разместил: cenzor
Почему мы оставили город?
Это тяжелый вопрос для всех ополченцев. Если бы люди не были убеждены, что вернутся, многие не покинули бы родной Славянск, а остались бы умирать там. «Почему я должен уходить со своей земли?!« — общее настроение славянцев. Да, нам было больно покидать Славянск, бросать мирных жителей, которые верили нам. Но отступление было необходимо для сохранения армии — чтобы продолжать борьбу.
Операция готовилась в строгой секретности. Те, кто не был задействован непосредственно в ее подготовке, ничего не знали о готовящемся отходе и готовились принять смерть в городе. Ополченцы звонили, пытаясь поймать еле живую связь, чтобы попрощаться с женами и детьми (по счастью, почти все ополченцы успели вывезти свои семьи): все понимали, что город обречен. Но решимость драться до конца была практически у всех. Готовились к отражению прорывов, к уличным боям и защите центральной части города и штаба.
Для внешнего наблюдателя, вероятно, не очень понятно, почему город был обречен: два месяца успешного сопротивления создали ощущение его неприступности. Однако в первых числах июля ситуация резко изменилась. Отчасти это было закономерным результатом парашенковских «перемирий», за время которых украинские войска перегруппировались, подтянули огромное количество бронетехники и тяжелой артиллерии. В дополнение к минометам и «Гвоздикам» подошли тяжелые 152-мм гаубицы «Акация» и самоходные 240-мм минометы «Тюльпан», а также 300-мм установки залпового огня «Смерч», намного более мощные, чем применявшиеся до этого 122-мм «Грады». Вследствие этого эффективность огня заметно возросла. Если Семеновку методично ровняли на протяжении полутора месяцев, то Николаевку и Николаевскую ТЭЦ раскатали «Смерчами» и «Тюльпанами» за два дня. Огневая мощь и общая численность украинской группировки (более 15 тыс. чел.) достигли критической точки и кардинально превысили наши возможности даже в обороне. Таким образом, «наши силы сравнялись», как говорят московские брехуны.
Вторая причина частная, но сыгравшая роковую роль. Это предательство нескольких командиров во главе с «Минером», прикрывавших ключевое направление обороны — со стороны Николаевки, через которую проходила последняя дорога, связывающая Славянск с внешним миром. 2 июля «Минер» неожиданно покинул свои позиции и увел свой отряд — более 120 человек, причем это было одно из наиболее боеспособных, обстрелянных подразделений, воевавшее на передовой. Рядовые бойцы не знали, что отход в Енакиево их командир совершил не по приказу Первого, а по своей воле. Поняв что произошло, часть бойцов потом попыталась вернуться, но кольцо блокады уже замкнулось, и пробиться в Славянск сумели лишь 5 человек.
В результате, в Николаевке почти никого не осталось. Было ли предательство «Минера» следствием трусости (видя количество подошедшей бронетехники и артиллерии, он прекрасно понимал всю безвыходность ситуации) или он был куплен, но наступление украинской армии началось сразу же после его ухода. Более того, подходы к Николаевке, которые он должен был заминировать, оказались разминированы, что позволило танкам и бронетехнике беспрепятственно подойти к городу. Снимать подразделения с других участков фронта, где тоже шли бои, не было возможности. Пришлось собирать бойцов из разных отрядов. На блокпост у въезда в Николаевку и бывшую базу «Минера» срочно перебросили группу в 10 человек, к которым присоединились пятеро вернувшихся бойцов «Минера». Утром следующего дня к ним на усиление из города пробилось еще десять человек. Этому небольшому отряду пришлось всю ночь и весь день удерживать позиции под непрерывным артиллерийским и минометным огнем.
Для предотвращения прорыва вражеской бронетехники в соседней Семеновке в ночь со 2 на 3 июля был взорван мост через реку Казённый Торец на стратегической трассе Харьков-Ростов. Ополченцы держали его до последнего, тщетно ожидая помощи из России для перехода в контрнаступление.
В саму Николаевку, на северные окраины которой пришелся основной удар, были направлены наиболее подготовленные подразделения командиров Мачеты и Моторолы, которые обычно выполняли функции разведывательно-диверсионных групп, нанося точечные удары по противнику. Против нескольких десятков бойцов противник бросил танки и другую бронетехнику. Один танк был подбит в первый же вечер, поэтому 3 июля танки и БТРы уже не решились атаковать позиции ополченцев в лоб, но вели огонь с дальней дистанции, вне недосягаемости для имеющихся на вооружении у ополченцев РПГ и «мух». Тяжелая артиллерия, минометы и «Смерчи» за неполные два дня разрушили большую часть города, под их огнем подъезды пятиэтажек складывались полностью, до первого этажа.
Потери ополчения в первый день боев составили пять человек погибшими и шесть ранеными, жертвы мирного населения — намного больше (хотя сами ополченцы находились на окраинах, массированному обстрелу подверглись жилые кварталы и ТЭЦ, где ополченцев не было). На второй день Николаевка была блокирована бронетехникой, отряд Моторолы попал в окружение, но все же сумел прорваться к своим. Удерживать позиции дальше не было никакой возможности — танки и артиллерия просто уничтожили бы ополченцев вместе с остатками города. С наступлением темноты 3 июля защитники блокпоста у въезда в Николаевку и остававшиеся на других позициях ополченцы покинули город. На следующий день туда вошли украинские войска, перерезав последнюю дорогу, связывавшую Славянск с «большой землей». Кольцо блокады сомкнулось.
Город был окружен полностью, снабжение боеприпасами стало невозможным. Таким образом, падение Славянска было предопределено, поскольку без удара извне для деблокады города шансов удержать его не было — а то, что Россия не окажет никакой помощи, уже стало всем понятно. Гарнизон был готов стоять до последнего, но руководство неожиданно для всех приняло решение уходить.
Причины было две: сохранить наиболее боеспособную часть армии для продолжения борьбы и спасти город от уничтожения. Если первый пункт для любого вменяемого человека очевиден, то второй требует пояснения.
Поскольку регулярная украинс
Вернуться назад