Последняя надежда США: Америка как жена Мюнхгаузена и Исключение исключительных

НОСИКОВ Роман

Об «исключительной» речи Клинтон
Не без интереса прослушал пламенную речь, только что произнесенную с очередной трибуны кандидатом в президенты США Хиллари Клинтон.
Среди прочего г-жа Клинтон заявила, что Соединенные Штаты — исключительная нация.
«Я считаю, что мы по-прежнему, выражаясь словами Линкольна, последняя и лучшая надежда Земли.
Мы все еще, как говорил Рейган, сияющий город на холме.
Мы продолжаем быть, по словам Роберта Кеннеди, великой, неэгоистичной, сочувствующей страной…
На самом деле мы — незаменимая нация.
Друзья, нам так повезло быть американцами.
Это невероятное благословение.
Это то, почему так много людей со всего мира тоже хотят быть американцами».
Америка как жена Мюнхгаузена
Что хотелось бы в этой речи отметить.
Во-первых, ласкающее слух и такое знакомое нам слово «по-прежнему», которое также можно перевести как «все еще». Слово это — важное. Оно появляется не просто так, а только в особенных случаях.
Собственно, уже то, что сначала Барак Обама, а теперь и Клинтон с каждой трибуны кричат на весь мир, что Америка — великая, что американская нация — исключительная, что США — сильны и пр., говорит о том, что этот вопрос — вопрос о величии и исключительности — стал обсуждаем.
Раньше этот вопрос не обсуждался, потому что не было поводов сомневаться. А теперь к обсуждению добавились слова «все еще».
Это то же самое «все еще» или «по-прежнему», что и в гимне Польши («еще польска не сгинела») или в гимне Украины («ще не вмерла Украина…»). В этих гимнах важно то, что оба они написаны в моменты фактического отсутствия данных государств.
США, таким образом, вступают в первую фазу из пяти положенных — в фазу отрицания. Она наступает лишь в том случае, когда сама информация о надвигающейся радикальной перемене — уже получена. Гонец прибыл, пакет доставлен.
Во-вторых, Хиллари обозначила природу американского могущества — альянсы. И именно с ними проблема. Дело в том, что американские альянсы все более утрачивают природу альянсов и превращаются в бюрократические рычаги давления. Одновременно с этим, по мере того как США слабеют, бюрократические щупальца начинают жить все более самостоятельной жизнью, неотъемлемой частью которой является лоббирование своих интересов в США, высасывание из них финансового и административного ресурса и продвижение невыгодных Америке, но выгодных «щупальцам» решений.
В-третьих, после того как Клинтон уже наградила себя и своих соотечественников титулами «исключительные» и «надежда человечества», она заявила и о собственной незаменимости во Вселенной. Это, в переводе на простой человеческий язык, означает: «А если не мы — то никто. Либо мы в качестве надежды и исключительной нации, либо никакой вам надежды».
Если это перевести еще раз с русского на семейно-бытовой, это будет означать следующее: «Я отдала тебе лучшие годы жизни — никакого тебе развода и счастливой жизни с этой русской! Убью».
Америка закатывает истерику, кроет барона матом, хочет чтоб не бросал. Логично.
Исключение исключительных
Со своей стороны, хотел бы заметить, что, несмотря на тяжесть ситуации, у Америки есть вполне реальная возможность остаться лидером и в новом, изменившемся, меняющемся прямо сейчас мире.
Есть простое управленческое правило: «Если пьянку нельзя предотвратить — ее надо возглавить». Если США, со своими ресурсами и инструментами влияния, перестанут сопротивляться происходящим изменениям и возглавят их, то в таком случае они, несомненно, войдут в новую эпоху человечества лидером. США могут сохраниться, если выберут одну сторону с человечеством.
Чтобы было так: не США — последняя надежда человечества, а наоборот, человечество — последняя надежда для США.
Проблема в том, что это настолько противоречит интересам современной американской элиты, которая в нашем рассказе представлена г-жой Клинтон, что изменения такой глубины фактически означают полное реформирование США и американскую революцию. Поэтому нынешняя американская элита вполне серьезно относится к истеричному «Убью» как к варианту. Ей все равно — что перемены в Америке, что ядерная война. Ядерная война даже лучше — она позволит сохранить свое положение.
Отсюда и накачка американцев национальным чванством. Они должны презирать мир, который не желает подчиняться Америке. Презирать достаточно для того, чтобы его сжечь, как «колорадов» в Доме Профсоюзов.
Но на пути у всех способов сохранения исключительного величия исключительной нации стоит северная страна с неулыбчивым странным народом. Народ этот, наверное, не исключительный, но вполне особенный. Его особенностью является то, что он вот уже которое столетие исключает из истории исключительные нации и их исключительные проекты подчинения человечества себе. Такой вот исключающий народ. Исключающий исключительных.
Знаете, какое самое страшное русское слово? Оно совершенно непохоже на американское. Это не будет какой-нибудь «проект Черная Звезда», операция «Несокрушимая Свобода» или еще какое-то пафосное дерьмо.
Самое страшное русское слово — «изделие».
Просто «изделие».
Произнесите это слово вслух. Попробуйте его на вкус. Каждый раз, когда русский произносит слово «изделие», где-то вздрагивают генералы исключительных наций.
Источник