Сколько времени осталось у нас, и что успеем сделать мы — левый взгляд на белорусский протест (ФОТО)
22 декабря 2024
14.08.2020 - 1:00
Блогер и публицист левых взглядов Максим Слепов — о том, почему протестную молодёжь Белоруссии отталкивают от себя современные левые.
«Очень смешно видеть, как события опережают теорию. Судя по картинке из Белоруссии, там никакой не Майдан (в том понимании, как это было на Украине: конкретно организованное действо с конкретным финансированием от одной из нескольких противоборствующих олигархических группировок).
Вероятнее всего, есть какое-то ядро, которое создавалось (может быть, даже извне) под «борьбу с тираном», но десятки тысяч молодых людей, уже третий день выходящих под ментовской дубинал практически во всех крупных городах, конечно, все поголовно ничьими агентами не являются. То есть мы имеем самое обычно народное стихийное восстание, развившееся по своим внутренним причинам.
Очень прискорбно при этом, что те люди, которые по сути должны дать им если не организационную, то хотя бы теоретическую помощь, чтобы, как завещал Ленин, воспользоваться ситуацией для взращивания классового сознания… эти люди, многие из них, открыто унижают протестующих, называя то «змагарами», то «белоленточниками», то ещё как.
Я вот думаю, сколько у таких «левых» шансов, что в будущем молодёжь, однажды обгаженная с ног до головы такими насмешками, пойдёт за ними? Скорее за понятием «левый» закономерно закрепится слово «мудак». Собственно, как это уже происходит на Западе: ситуация там другая, именно левые держат улицу, но ведут дело не к классовой борьбе, а к групповой или расистской.
Уже давно назрел вопрос о том, что классические представления постсоветских «коммунистов» о политической борьбе никуда не годятся. Их просто надо выкинуть на помойку.
Во-первых, потому что подавляющее большинство постсоветских коммунистов никакой власти никогда не хотели, и это отмечают очень многие: по сути, левое движение в России не политическое, а реконструкторское.
Во-вторых, на одних только примерах начала XX века невозможно объяснить всё, что происходит за окном. Конечно, главное, что поменялось — выборы стали всеобщими и бесцензовыми. Выборы, а не действия в рабочих коллективах (которых по сути почти не осталось) стали первоначальной организующей силой.
Как мы уже видели много раз на практике, именно фальсификация и слишком наглая накрутка голосов на выборах (местных, федеральных) является тем рубежом, после которого начинается протест. Что сейчас говорят постсоветские коммунисты? — «А, да это всё чушь, выборы вообще буржуазные, их надо бойкотировать».
Какая-то феноменальная политическая слепота и глухота.
Как раньше у либералов «народ был не тот» (этим оправдывались неуспехи либеральных реформ), так теперь у господ «коммунистов» «народ не тот», потому что возбуждается совсем не по тем поводам, по которым положено возбуждаться, исходя из ЕВУ.
И вот мы наблюдаем два течения: народ всё более политизируется, радикализируется, долгосрочные протесты начались в России, даже вконец озверевшая картофельная тирания не может затолкнуть политическую пасту обратно в тюбик всеобщего послушания.
Народ уже готов рвать и метать, но не до конца понимает альтернативы: что будет после свержения ненавистных режимов.
И другое течение: люди, взрощенные на учении Ленина, который в первую очередь был боевик и талантливый организатор, который буквально всю жизнь посвятил тому, как свергнуть законные власти, всё больше отдаляются от народа, всё меньше хотят иметь дело с насущным запросом (на справедливые выборы, например), всё менее адекватны политической ситуации.
Конечно, всё это полудохлое левое движение будет окончательно сметено вместе с тиранами, в тени которых оно худо-бедно телепалось последние 20 лет. Горячее, искреннее выступление на стороне лукашенковских омоновцев, которые ногами, с какой-то запредельной жестокостью избивают своих граждан, — это выстрел себе в голову и одновременно гвоздь в крышку гроба.
И прав был Борис Кагарлицкий, когда ещё в начале года говорил, что левая повестка снова войдёт в обиход через популистские движения. Именно популизм — это единственное, что сейчас работает. Времена больших рабочих коллективов почти прошли. Несмотря на то, что формально пролетариев теперь больше на планете, чем когда бы то ни было, они существуют в настолько разрозненных стратах, что объединяет их либо националистическая, либо экологическая, либо местная повестка, и то на время.
У одного популярного рэпера слово в тысячу раз весомее, нежели всех правильных слов, всех прочитанных вами томов Ленина. Потому что именно молодёжь является главным проигравшим от начинающегося экономического обвала. Если у старшего поколения есть какая-то собственность, сбережения, наконец, просто хорошие воспоминания и привычка жить в покое, у среднего поколения есть какое-то добытое с трудом место в жизни, которое страшно потерять, то у молодёжи нет ничего сейчас и ничего нет впереди.
Официальное будущее, предлагаемое молодым — это ужесточение, завинчивание, сокращение и явно прорисованный уже не стеклянный, а полукастовый социальный потолок, вплоть до практически официального домашнего ареста «ради здоровья».
Такие расклады — данность. Остаётся только попытаться повлиять на умы тех, кто не боится быть пассионарным. Либо тихо уйти со сцены и не марать своими липкими руками наследие Ленина. Пусть он тогда уж навсегда остаётся в истории».
Есть и другой взгляд из левого лагеря — это взгляд журналиста, режиссёра-документалиста и политического обозревателя Константина Сёмина, который в протестах видит именно Майдан.
«Спрашивают, почему я не поддерживаю народный движ в Минске? Почему забастовки с требованием срочной замены шила на мыло не вызывают у меня марксистского задора и пролетарского возбуждения? Ведь это ж профсоюзная борьба, которой мы так долго ждали, не так ли?
Во-первых, забастовки забастовкам рознь. Забастовки, где требования от лица рабочих выдвигает буржуазия, мы хорошо помним по польскому движению „Солидарность” во главе с „социалистом” Валенсой. Правда, следующим шагом в повестке таких социалистов почему-то всегда значится приватизация.
Но есть и другие причины, заставляющие меня исподлобья и молча взирать на то, как знакомый вирус доедает еще одну постсоветскую республику. Я не забыл, как на Майдане забивали дубьём лидера львовских коммунистов Ростислава Василько.
Поэтому, когда в подземных переходах Минска начинают появляться знакомые надписи, я думаю вообще не о Беларуси. И не о Белоруссии.
Я думаю, сколько времени осталось у нас. И что успеем сделать мы».
Читайте также:
Блогер и публицист левых взглядов Максим Слепов — о том, почему протестную молодёжь Белоруссии отталкивают от себя современные левые.
«Очень смешно видеть, как события опережают теорию. Судя по картинке из Белоруссии, там никакой не Майдан (в том понимании, как это было на Украине: конкретно организованное действо с конкретным финансированием от одной из нескольких противоборствующих олигархических группировок).
Вероятнее всего, есть какое-то ядро, которое создавалось (может быть, даже извне) под «борьбу с тираном», но десятки тысяч молодых людей, уже третий день выходящих под ментовской дубинал практически во всех крупных городах, конечно, все поголовно ничьими агентами не являются. То есть мы имеем самое обычно народное стихийное восстание, развившееся по своим внутренним причинам.
Очень прискорбно при этом, что те люди, которые по сути должны дать им если не организационную, то хотя бы теоретическую помощь, чтобы, как завещал Ленин, воспользоваться ситуацией для взращивания классового сознания… эти люди, многие из них, открыто унижают протестующих, называя то «змагарами», то «белоленточниками», то ещё как.
Я вот думаю, сколько у таких «левых» шансов, что в будущем молодёжь, однажды обгаженная с ног до головы такими насмешками, пойдёт за ними? Скорее за понятием «левый» закономерно закрепится слово «мудак». Собственно, как это уже происходит на Западе: ситуация там другая, именно левые держат улицу, но ведут дело не к классовой борьбе, а к групповой или расистской.
Уже давно назрел вопрос о том, что классические представления постсоветских «коммунистов» о политической борьбе никуда не годятся. Их просто надо выкинуть на помойку.
Во-первых, потому что подавляющее большинство постсоветских коммунистов никакой власти никогда не хотели, и это отмечают очень многие: по сути, левое движение в России не политическое, а реконструкторское.
Во-вторых, на одних только примерах начала XX века невозможно объяснить всё, что происходит за окном. Конечно, главное, что поменялось — выборы стали всеобщими и бесцензовыми. Выборы, а не действия в рабочих коллективах (которых по сути почти не осталось) стали первоначальной организующей силой.
Как мы уже видели много раз на практике, именно фальсификация и слишком наглая накрутка голосов на выборах (местных, федеральных) является тем рубежом, после которого начинается протест. Что сейчас говорят постсоветские коммунисты? — «А, да это всё чушь, выборы вообще буржуазные, их надо бойкотировать».
Какая-то феноменальная политическая слепота и глухота.
Как раньше у либералов «народ был не тот» (этим оправдывались неуспехи либеральных реформ), так теперь у господ «коммунистов» «народ не тот», потому что возбуждается совсем не по тем поводам, по которым положено возбуждаться, исходя из ЕВУ.
И вот мы наблюдаем два течения: народ всё более политизируется, радикализируется, долгосрочные протесты начались в России, даже вконец озверевшая картофельная тирания не может затолкнуть политическую пасту обратно в тюбик всеобщего послушания.
Народ уже готов рвать и метать, но не до конца понимает альтернативы: что будет после свержения ненавистных режимов.
И другое течение: люди, взрощенные на учении Ленина, который в первую очередь был боевик и талантливый организатор, который буквально всю жизнь посвятил тому, как свергнуть законные власти, всё больше отдаляются от народа, всё меньше хотят иметь дело с насущным запросом (на справедливые выборы, например), всё менее адекватны политической ситуации.
Конечно, всё это полудохлое левое движение будет окончательно сметено вместе с тиранами, в тени которых оно худо-бедно телепалось последние 20 лет. Горячее, искреннее выступление на стороне лукашенковских омоновцев, которые ногами, с какой-то запредельной жестокостью избивают своих граждан, — это выстрел себе в голову и одновременно гвоздь в крышку гроба.
И прав был Борис Кагарлицкий, когда ещё в начале года говорил, что левая повестка снова войдёт в обиход через популистские движения. Именно популизм — это единственное, что сейчас работает. Времена больших рабочих коллективов почти прошли. Несмотря на то, что формально пролетариев теперь больше на планете, чем когда бы то ни было, они существуют в настолько разрозненных стратах, что объединяет их либо националистическая, либо экологическая, либо местная повестка, и то на время.
У одного популярного рэпера слово в тысячу раз весомее, нежели всех правильных слов, всех прочитанных вами томов Ленина. Потому что именно молодёжь является главным проигравшим от начинающегося экономического обвала. Если у старшего поколения есть какая-то собственность, сбережения, наконец, просто хорошие воспоминания и привычка жить в покое, у среднего поколения есть какое-то добытое с трудом место в жизни, которое страшно потерять, то у молодёжи нет ничего сейчас и ничего нет впереди.
Официальное будущее, предлагаемое молодым — это ужесточение, завинчивание, сокращение и явно прорисованный уже не стеклянный, а полукастовый социальный потолок, вплоть до практически официального домашнего ареста «ради здоровья».
Такие расклады — данность. Остаётся только попытаться повлиять на умы тех, кто не боится быть пассионарным. Либо тихо уйти со сцены и не марать своими липкими руками наследие Ленина. Пусть он тогда уж навсегда остаётся в истории».
Есть и другой взгляд из левого лагеря — это взгляд журналиста, режиссёра-документалиста и политического обозревателя Константина Сёмина, который в протестах видит именно Майдан.
«Спрашивают, почему я не поддерживаю народный движ в Минске? Почему забастовки с требованием срочной замены шила на мыло не вызывают у меня марксистского задора и пролетарского возбуждения? Ведь это ж профсоюзная борьба, которой мы так долго ждали, не так ли?
Во-первых, забастовки забастовкам рознь. Забастовки, где требования от лица рабочих выдвигает буржуазия, мы хорошо помним по польскому движению „Солидарность” во главе с „социалистом” Валенсой. Правда, следующим шагом в повестке таких социалистов почему-то всегда значится приватизация.
Но есть и другие причины, заставляющие меня исподлобья и молча взирать на то, как знакомый вирус доедает еще одну постсоветскую республику. Я не забыл, как на Майдане забивали дубьём лидера львовских коммунистов Ростислава Василько.
Поэтому, когда в подземных переходах Минска начинают появляться знакомые надписи, я думаю вообще не о Беларуси. И не о Белоруссии.
Я думаю, сколько времени осталось у нас. И что успеем сделать мы».
Читайте также:
Источник - Русская весна
