Охранители культурной приватизации на боевом посту
3 мая 2016
03.05.2016 - 8:00
На страницах «Новой газеты» Ян Шенкман изобличил Захара Прилепина, пишет Свободная Пресса.
Он, дескать, манипулятор, рекрутирует в свой строй рок-музыкантов, а тут еще и на Александра Башлачева покусился, пытается его творчество на свою сторону перетянуть и даже заявился в качестве ведущего рок-фестиваля «Время колокольчиков». Ужас!
Шенкман бьет в набат: Прилепин «формирует патриотический пул, один за другим перетаскивает в свой лагерь известных рокеров». Да не просто так, а хитростью, манипуляциями и подтасовками, иначе никого не перетянуть было бы.
Поводом для гнева колумниста «Новой газеты» стало то, что в Череповце будет башлачевский фестиваль, на котором Прилепин заявлен в качестве ведущего. Вывод: рекрутировать в свой стан он намерен и мертвых. Вести концерт будет Прилепин, «а значит, это будет пропагандистская акция».
На этих «а значит», априорных тезисах вообще построена вся логика рассуждения колумниста, надо же как-то зацементировать, мягко говоря, сомнительные и двусмысленные аргументы и тезисы своих рассуждений.
Шенкман пишет, что в текстах Башлачева можно найти не только прилепинский патриотический формат, но и второе, и третье, и четвертое. Приводит мнение некоего писателя Льва Наумова, который заметил, что Башлачев иронизировал над писателями-деревенщиками. Был близок к западной рок-эстетике. Какой он после этого патриот, если к Василию Белову без должного почтения относился?..
Далее автор говорит, что из-за неправедности затеи уже сейчас вся идея «прилепинского фестиваля» начала разваливаться. Вот «Аукцион» отказался там выступать. И хотя ему в комментариях компетентно заметили, что не будет выступать по другим причинам, из-за несовпадения гастрольного графика, но ведь в это простое объяснение автор не верит, у него другие данные, другая вера, другая логическая конструкция.
После Шенкман начинает рассуждать о задаче, которую выполняет Прилепин. Как он перетаскивает в свой лагерь рокеров в передаче «Соль». Но вот тут проблема, по мнению колумниста, рокеры постоянно огорчают Захара. То ответят как-то не так, то споют что-то не то, отчего Прилепин тут же в расстроенных чувствах, его «фокус не удался». То Следственный комитет не подтвердил, что музыканта Павла Усанова убили из-за Донбасса. Шенкману надо показать, что все у Прилепина шито белыми нитками, все разваливается, потому как сам путь его ложный.
После всех рассуждений и натяжек колумнист лихо записывает Прилепина не только в пропагандисты-рекрутеры, но и в разряд «разжигателей ненависти». «Не самая характерная роль для русского писателя, каким считает себя Прилепин», — заключает автор. Он то, видимо, Прилепина за писателя не держит, ни разу не называет его так в своей колонке. Выходит, самозванец, гнать таких пинками из литературы!.. Ну а то, что он разжигатель ненависти — это, ведь всем известно, всем приличным людям, априори так. Хотя где и в чем ненависть, рассказать так и не удосужился. Нужно повесить клеймо. Обязательно нужно, работа такая, прерогатива клеймить.
Шенкман пишет, что не все в мире так однозначно, но демонизируемого Прилепина записывает в разряд однозначности. Разжигатель, разжигатель, разжигатель! Причем, ладно там с противопоставлением патриоты-либералы, которое уже давно набило всем оскомину, автор узрел новый раскол по принципу: «Да, жизнь» — «Да, смерть».
Прилепин, само собой выходит за смерть. Ему ведь надо «манипулятора» Прилепина демонизировать, так пусть он окончательно будет чудовищем, вылезшим из своих дремучестей и лающим злобно. Истопчет это чудище все колокольчики, изувечит песню, извратит и надругается дикий хам.
Сложилась такая инерция, что многие милые люди в ситуации, когда появляется иная точка зрения, заявляет о себе, тут же видят опасный звоночек разделения и кричат о нем. Они привыкли к своему монопольному положению и ревностно его оберегают, блюдут.
Патриотизм, национально, государственно ориентированное мышление они допускают лишь в резервации, в фольклорной деревне, где шляются пьяные и безумные патриоты в шапке набекрень и забавляют честной люд, пытаясь бороться с осоловевшим медведем. Только так.
Патриотизм — для них если не прибежище негодяев, то агрессивное и неизлечимое заблуждение аборигенов, а они должны быть изолированы, иначе пробудятся их темные инстинкты.
Так получилось, что патриотов у нас сделали краснокожими. Недаром ведь долго именовали красно-коричневыми и настойчиво требовали «раздавить гадину». Пасти этих индейцев должны с пеной у рта телевизионные демагоги на окладе, спекулирующие на патриотизме, сами же они по сценарию голос не имеют права подавать.
Ну да, прилепинский Саша Тишин из романа «Санькя» должен бесконечно и с упоением выслушивать рассуждения Безлетова — либерального философа, приближенного ко власти. Санькя — кролик, а тот — удав. У Тишина нет права на свой голос, максимум, что ему позволяется, это разучить и транслировать то, что вещает Безлетов.
Про Родину, про народ, про перспективы. О том, что здесь черная пропасть и ничегошеньки никогда путного не будет. Стать таким же с приставкой «без». А о том, чтобы выбросить в окно всю эту безлетовщину, он даже и помышлять не должен. Ни-ни, знай свой шесток. В резервацию. Прогрессивные деятели привыкли именно так все воспринимать, даже когда философ-либерал полетел в окно, они не придали этому факту особого значения. С кем не бывает…
Но вот беда: Прилепин не попадает ни в разряд тех, кто в шапках набекрень, ни спекулянтов. Оттого и пугает. Оттого и срочно его хотят куда-либо определить, для начала к тем, кто разжигает ненависть, а там можно будет попробовать и от литературы отодвинуть, ведь это он сам считает себя писателем, не все обязаны так думать… Опыт «отодвигания» наработан большой.
Параллельно с выходом колонки Яна Шенкмана один из лучших на сегодня русских литературных критиков Лев Пирогов опубликовал в своем «Фейсбуке» блестящую статью «Как убивали русскую литературу» из своего нового сборника. После прочтения ее, станет понятна и озабоченного Шенкмана. В своей статье Пирогов пишет, что русская литература «не умерла, её вбомбили в каменный век. Мы имеем такую литературу, которую нам дозволяют иметь либеральные литературные функционеры.
В качестве цензурного инструмента используются „механизмы рынка”». Далее об этих механизмах, которые огородили колючкой литпространство, строго бдят на КПП и цензурируют все и вся, подгоняют под свой формат, он подробно и обстоятельно говорит. Литература краснокожих, если она не в фольклорно-скоморошьем стиле, наподобие, «Цветочных крестов» или «Лавров», отправляется на периферию в безвестность. Все остальное поле наспех засевают какими угодно сорняками, лишь бы место застолбить и никого туда не пущать.
Не только литературу у нас вогнали в каменный век новые цензоры-приватизаторы. Разве не то же самое произошло с русским роком, который обрюзг, растерял свои клыки, впал в преждевременное старчество. Да и попросту потерял смысл своего существования. И тот же Прилепин не просто гонит на построение свой строй, как считает критик Шенкман, а попросту старается расшевелить эту инвалидную команду. Это у него получается.
Именно в этой культурной приватизации, на страже которой стоит тот же Ян Шенкман, и содержится большая проблема. Он все знает о том, какова должна быть литература, музыка и с этим прокрустовым знанием, как сторож с колотушкой обходит периметр. Кто там лезет ночью через забор яблоки воровать? Солью в него, солью, чтобы неповадно было!
Тот же Башлачев — сложный, был разным и даже (о, ужас!) мог иронизировать над Василием Беловым, но он жил и творил в контексте национальной тысячелетней традиции. В эту традицию, а вовсе не в строй, его и вписывает Прилепин.
«Я его — национализирую», — сказал сам Захар в ответе Шенкману. Национализация и приватизация — немного разные вещи… Одни привыкли все приватизировать. Им важно, чтобы Тишин сидел на стакане и ныл, а они бы из-под очков менторским взором с осуждением смотрели на него и качали головой: «Нет, из этого народа ничего не выйдет. Посмотрите на этот ужас-кошмар…». Но он не ноет, не клянет свою судьбу, он ее делает.
Он не просто выбрасывает в окна либерального философа, практически повторяя путь изгнавшего торговцев из храма, но и ставит вопрос о культурной расприватизации, преодолении порочной тенденции дальнейшего погружения в каменный век.
Сам я уже как-то писал, что настало время говорить о национализации культуры. Это является одним из условий сохранения отечественной цивилизации. Культурные приватизаторы уже сделали из истории художественный проект-перформанс, силятся переформатировать культуру, да так, чтобы общество отвернулось от нее.
Нужно расприватизировать культуру, вернуть ее в массы. Создать мощный слой патриотической народной интеллигенции среди инженеров, учителей, военных, врачей, священнослужителей, рабочих, ученых, предпринимателей. Среди литераторов и рок-музыкантов. Понятно, почему колумнист «Новой газеты» считает все это территорией смерти: разрушится коверкающая культуру монополия. Прилепин многое для этого делает, на него и нападают пуще всех.
Андрей Рудалев
На страницах «Новой газеты» Ян Шенкман изобличил Захара Прилепина, пишет Свободная Пресса.
Он, дескать, манипулятор, рекрутирует в свой строй рок-музыкантов, а тут еще и на Александра Башлачева покусился, пытается его творчество на свою сторону перетянуть и даже заявился в качестве ведущего рок-фестиваля «Время колокольчиков». Ужас!
Шенкман бьет в набат: Прилепин «формирует патриотический пул, один за другим перетаскивает в свой лагерь известных рокеров». Да не просто так, а хитростью, манипуляциями и подтасовками, иначе никого не перетянуть было бы.
Поводом для гнева колумниста «Новой газеты» стало то, что в Череповце будет башлачевский фестиваль, на котором Прилепин заявлен в качестве ведущего. Вывод: рекрутировать в свой стан он намерен и мертвых. Вести концерт будет Прилепин, «а значит, это будет пропагандистская акция».
На этих «а значит», априорных тезисах вообще построена вся логика рассуждения колумниста, надо же как-то зацементировать, мягко говоря, сомнительные и двусмысленные аргументы и тезисы своих рассуждений.
Шенкман пишет, что в текстах Башлачева можно найти не только прилепинский патриотический формат, но и второе, и третье, и четвертое. Приводит мнение некоего писателя Льва Наумова, который заметил, что Башлачев иронизировал над писателями-деревенщиками. Был близок к западной рок-эстетике. Какой он после этого патриот, если к Василию Белову без должного почтения относился?..
Далее автор говорит, что из-за неправедности затеи уже сейчас вся идея «прилепинского фестиваля» начала разваливаться. Вот «Аукцион» отказался там выступать. И хотя ему в комментариях компетентно заметили, что не будет выступать по другим причинам, из-за несовпадения гастрольного графика, но ведь в это простое объяснение автор не верит, у него другие данные, другая вера, другая логическая конструкция.
После Шенкман начинает рассуждать о задаче, которую выполняет Прилепин. Как он перетаскивает в свой лагерь рокеров в передаче «Соль». Но вот тут проблема, по мнению колумниста, рокеры постоянно огорчают Захара. То ответят как-то не так, то споют что-то не то, отчего Прилепин тут же в расстроенных чувствах, его «фокус не удался». То Следственный комитет не подтвердил, что музыканта Павла Усанова убили из-за Донбасса. Шенкману надо показать, что все у Прилепина шито белыми нитками, все разваливается, потому как сам путь его ложный.
После всех рассуждений и натяжек колумнист лихо записывает Прилепина не только в пропагандисты-рекрутеры, но и в разряд «разжигателей ненависти». «Не самая характерная роль для русского писателя, каким считает себя Прилепин», — заключает автор. Он то, видимо, Прилепина за писателя не держит, ни разу не называет его так в своей колонке. Выходит, самозванец, гнать таких пинками из литературы!.. Ну а то, что он разжигатель ненависти — это, ведь всем известно, всем приличным людям, априори так. Хотя где и в чем ненависть, рассказать так и не удосужился. Нужно повесить клеймо. Обязательно нужно, работа такая, прерогатива клеймить.
Шенкман пишет, что не все в мире так однозначно, но демонизируемого Прилепина записывает в разряд однозначности. Разжигатель, разжигатель, разжигатель! Причем, ладно там с противопоставлением патриоты-либералы, которое уже давно набило всем оскомину, автор узрел новый раскол по принципу: «Да, жизнь» — «Да, смерть».
Прилепин, само собой выходит за смерть. Ему ведь надо «манипулятора» Прилепина демонизировать, так пусть он окончательно будет чудовищем, вылезшим из своих дремучестей и лающим злобно. Истопчет это чудище все колокольчики, изувечит песню, извратит и надругается дикий хам.
Сложилась такая инерция, что многие милые люди в ситуации, когда появляется иная точка зрения, заявляет о себе, тут же видят опасный звоночек разделения и кричат о нем. Они привыкли к своему монопольному положению и ревностно его оберегают, блюдут.
Патриотизм, национально, государственно ориентированное мышление они допускают лишь в резервации, в фольклорной деревне, где шляются пьяные и безумные патриоты в шапке набекрень и забавляют честной люд, пытаясь бороться с осоловевшим медведем. Только так.
Патриотизм — для них если не прибежище негодяев, то агрессивное и неизлечимое заблуждение аборигенов, а они должны быть изолированы, иначе пробудятся их темные инстинкты.
Так получилось, что патриотов у нас сделали краснокожими. Недаром ведь долго именовали красно-коричневыми и настойчиво требовали «раздавить гадину». Пасти этих индейцев должны с пеной у рта телевизионные демагоги на окладе, спекулирующие на патриотизме, сами же они по сценарию голос не имеют права подавать.
Ну да, прилепинский Саша Тишин из романа «Санькя» должен бесконечно и с упоением выслушивать рассуждения Безлетова — либерального философа, приближенного ко власти. Санькя — кролик, а тот — удав. У Тишина нет права на свой голос, максимум, что ему позволяется, это разучить и транслировать то, что вещает Безлетов.
Про Родину, про народ, про перспективы. О том, что здесь черная пропасть и ничегошеньки никогда путного не будет. Стать таким же с приставкой «без». А о том, чтобы выбросить в окно всю эту безлетовщину, он даже и помышлять не должен. Ни-ни, знай свой шесток. В резервацию. Прогрессивные деятели привыкли именно так все воспринимать, даже когда философ-либерал полетел в окно, они не придали этому факту особого значения. С кем не бывает…
Но вот беда: Прилепин не попадает ни в разряд тех, кто в шапках набекрень, ни спекулянтов. Оттого и пугает. Оттого и срочно его хотят куда-либо определить, для начала к тем, кто разжигает ненависть, а там можно будет попробовать и от литературы отодвинуть, ведь это он сам считает себя писателем, не все обязаны так думать… Опыт «отодвигания» наработан большой.
Параллельно с выходом колонки Яна Шенкмана один из лучших на сегодня русских литературных критиков Лев Пирогов опубликовал в своем «Фейсбуке» блестящую статью «Как убивали русскую литературу» из своего нового сборника. После прочтения ее, станет понятна и озабоченного Шенкмана. В своей статье Пирогов пишет, что русская литература «не умерла, её вбомбили в каменный век. Мы имеем такую литературу, которую нам дозволяют иметь либеральные литературные функционеры.
В качестве цензурного инструмента используются „механизмы рынка”». Далее об этих механизмах, которые огородили колючкой литпространство, строго бдят на КПП и цензурируют все и вся, подгоняют под свой формат, он подробно и обстоятельно говорит. Литература краснокожих, если она не в фольклорно-скоморошьем стиле, наподобие, «Цветочных крестов» или «Лавров», отправляется на периферию в безвестность. Все остальное поле наспех засевают какими угодно сорняками, лишь бы место застолбить и никого туда не пущать.
Не только литературу у нас вогнали в каменный век новые цензоры-приватизаторы. Разве не то же самое произошло с русским роком, который обрюзг, растерял свои клыки, впал в преждевременное старчество. Да и попросту потерял смысл своего существования. И тот же Прилепин не просто гонит на построение свой строй, как считает критик Шенкман, а попросту старается расшевелить эту инвалидную команду. Это у него получается.
Именно в этой культурной приватизации, на страже которой стоит тот же Ян Шенкман, и содержится большая проблема. Он все знает о том, какова должна быть литература, музыка и с этим прокрустовым знанием, как сторож с колотушкой обходит периметр. Кто там лезет ночью через забор яблоки воровать? Солью в него, солью, чтобы неповадно было!
Тот же Башлачев — сложный, был разным и даже (о, ужас!) мог иронизировать над Василием Беловым, но он жил и творил в контексте национальной тысячелетней традиции. В эту традицию, а вовсе не в строй, его и вписывает Прилепин.
«Я его — национализирую», — сказал сам Захар в ответе Шенкману. Национализация и приватизация — немного разные вещи… Одни привыкли все приватизировать. Им важно, чтобы Тишин сидел на стакане и ныл, а они бы из-под очков менторским взором с осуждением смотрели на него и качали головой: «Нет, из этого народа ничего не выйдет. Посмотрите на этот ужас-кошмар…». Но он не ноет, не клянет свою судьбу, он ее делает.
Он не просто выбрасывает в окна либерального философа, практически повторяя путь изгнавшего торговцев из храма, но и ставит вопрос о культурной расприватизации, преодолении порочной тенденции дальнейшего погружения в каменный век.
Сам я уже как-то писал, что настало время говорить о национализации культуры. Это является одним из условий сохранения отечественной цивилизации. Культурные приватизаторы уже сделали из истории художественный проект-перформанс, силятся переформатировать культуру, да так, чтобы общество отвернулось от нее.
Нужно расприватизировать культуру, вернуть ее в массы. Создать мощный слой патриотической народной интеллигенции среди инженеров, учителей, военных, врачей, священнослужителей, рабочих, ученых, предпринимателей. Среди литераторов и рок-музыкантов. Понятно, почему колумнист «Новой газеты» считает все это территорией смерти: разрушится коверкающая культуру монополия. Прилепин многое для этого делает, на него и нападают пуще всех.
Андрей Рудалев
Источник - Русская весна
