Истоки украинофильства

Антирусское «украинское» движение непосредственно связано с польским вопросом. После Андрусовского перемирия 1667 г. Левобережье Малороссии вернулось в состав России, а ее Правобережье осталось под властью Польши на более чем столетие. После разделов Польши Россия вернула себе свои земли вовсе не полностью: Галицкая или Червонная Русь и Закарпатье тогда возвращены не были — они перешли во владение Австро-Венгрии.
На Венском Конгрессе в 1815 году Император Александр I согласился на создать Царство Польское в составе РИ. Хотя Царству Польскому была предоставлена широкая автономия (Польша не имела права лишь печатать злотые), шляхта удовлетворена этим не была. Она требовала восстановления своих прав на Правобережье. Как бы там ни было, в Правобережной Малороссии после 1815 года шляхетское управление было восстановлено в прежнем виде. Все бразды власти были сосредоточены в руках у поляков, даже церкви были униатскими: хотя обряды были православными, священники назывались не иереями, а «плебанами», сами храмы назывались костелами!
Поляки распространяли слухи о том, что православные русские люди и, особенно, православные клирики — это упыри и бесы в человеческом обличии. За убийство православного человека на Правобережье не наказывали. Травля и «зныщення» православных поощрялись местной администрацией и местными «плебанами», которые видели в русских иереях конкурентов… Польской шляхте и этого было мало! Они решили развернуть среди крестьян пропаганду борьбы «з царатом», которую должны были возглавить, конечно же, поляки. Шляхта и её холуи пытались «разбудить в народе Малорусском веру в его будущее под крылом Орла белого». Упор делался на то, что малороссы всегда жили «под крылом белого Орла», поэтому им необходимо вернуться «к старине», «к тихой пристани».
Малороссам сулили жизнь, как в раю, при которой они — вольные казаки — запануют без гнёта «москалив» и «упырив-попив». И ведь многие малороссы, слушая эти басни, проливали слёзы умиления, предвкушая сладости счастливой грядущей жизни «без царату». Малороссы поверили в то, что поляки подарят каждому из них «вэлыкый лан» да «садочок биля хаты». Этот вот «садочок биля хаты» снится галицийцам и по сей день… К середине 19 века под влиянием польских революционеров сложилась целая изменническая партия среди малороссов, мечтающая о разрушении Российской империи и о выделении из нее особой «украинской дэржавы».
Самые воинственные из них отказались от своего исторического имени РУССКИЕ. Они не захотели признавать себя даже малороссами, а усвоили для себя название, придуманное поляками Яном Потоцким и Тадеушем Чацким в начале 19 века. Они плевались, когда слышали о близости малоросского наречия и великоросского. Украинофилы стали создавать свой особый язык, ничем не похожий на русский. Откуда же заимствовались слова для создания этого «языка орков»? Да из польских наречий! А было их немало. Очень многие слова при создании «мовы» были заимствованы из идиша, но её создатели решили, что для достижения святой цели все средства хороши.
Сами малороссы не понимали этого наречия, которое можно назвать лишь «орочьим». И вот украинофилы стали призывать малороссов жениться на караимках для того, чтобы хотя бы их потомки не были похожи на «москальских татар» и «вогулов», оскверняющих, по их мнению, землю своим существованием. Именно польские революционеры и взлелеяли упыря Тараса Шевченко, ставшего знаменем украинофилов, наряду со Штефаном Бандерой.
До какой же степени безумия следует докатиться, чтобы восхвалять тех, кто нанес народу столько же вреда, сколько принес ему бед и страданий Гитлер? Жители России не читали и не будут читать «Кобзаря», сочиненного Евгением Гребёнкой и Пантелеем Кулишом и приписанного ими Тарасу Шевченко. Интеллигенция Москвы судит о Шевченко, ничего не зная о Гребёнке и Кулише, по стихотворениям, которые начинаются словами «Думы мои, думы…», «Ревет и стонет Днепр широкий», «Как умру, так поховайтэ»), не понимая, что по трем стихотворениям нельзя судить о поэте и человеке. Ведь потом выясниться то, что этих стихотворений он и не писал…
Как же, спросите вы, культурный слой России не заметил талантливых поэтов — Гребёнку и Кулиша? Ведь, скажут многие, их надо отблагодарить вниманием к их творчеству. Я уверяю вас, что их труды уже оплачены польскими революционерами, деятельность которых финансировалась, в свою очередь, спецслужбами Пруссии, Австро-Венгрии и Франции. Достаточно для них и просто упоминания их имён. Именно украинофилами написаны «дневник» Шевченко да три листа якобы его, Шевченко, рукописей. Притом, все написано ТРЕМЯ ПОЧЕРКАМИ, один из которых почему-то женский… Но все уверены, что «наш Тарас» — это «гениальный» поэт, умученный в неволе.
Украинофилы, создававшие культ Шевченко как мученика «царату», прикрыли этим панским польским холуём преступную антирусскую пропаганду. И Шевченко не отказался принимать участие в ней. Ведь мог сбежать от своих польских хозяев. Но нет… Ведь они пообещали подарить ему «садочок биля хаты». Годы шли, а садочка все не было. Как тут не запьёшь с горя!.. Белинский писал, что «простоватость крестьянского языка и дубоватость крестьянского ума» в случае с Шевченко, не составили условий, благоприятных для создания поэтических произведений. Белинский, видимо, не разговаривал с Шевченко и не понял, что он из себя представляет. Ведь, по большому счету, не жил Тарас среди крестьян. Он жил среди панов, среди поляков-шляхтичей, которые имели на него виды. Неужели не видно, что многие приписываемые Шевченко стихотворения — это имитация стиля, характерного для малоросской народной поэзии? При этом автор (б. м., авторы) этих стихотворений считал, что именно так должны сочиняться стихи простыми малоросскими крестьянами, хотя сам этих крестьян и не видел никогда.
Мастером стилизации был Пантелей Кулиш, который даже Библию решил перевести на «народный лад»: «Да уповает Израиль на Господа» он «пэрэклав» как «Хай дуфае Сруль на Пана»… «Народни вирши» любила читать малоросская интеллигенция. Прочтёт малоросский интеллигент эти «вирши» — и непременно ведь прослезится, — такая чувствительная натура… Так ему захочется «запануваты на воли», проскакать на молодом коне по широкой степи… Это желание «поскакать на воле» даст о себе знать на «майдане нэзалэжности» в 2014 году. Всё ведь возвращается, ничто на земле не проходит бесследно…
Как же понимают литературоведы, что Шевченко с Гребёнкой и Кулишом — это даже не народные таланты, так как не пишутся стихи с оглядкой на хозяев. В данном случае, на польских шляхтичей. Не пишутся стихи по заказу, так как авторы поэтических произведений должны ощущать себя сынами свободного народа, а не, скажем, польскими холуями. Это самая главная причина того, почему Тараса Шевченко вместе с Гребёнкой и Кулишом нельзя назвать поэтами. Откуда же такая ненависть Шевченко к «москалям»? Не «москали», а польские шляхтичи секли Шевченко в его школьные годы, однако Шевченко благоговел перед ними. Ненавидел и благоговел. Ненависть же решил выместить на «москалях». Был бы Шевченко «маляром» в Малороссии, если бы «москали» не решили оставить его в Петербурге. Был бы А. Мицкевич простым учителем, если бы его «приятели-москали» не решили оставить «революционера» в столице империи. Ведь сами-то поляки творчество Мицкевича не приветствовали… Шевченко умер в сорокасемилетнем возрасте, но что он сделал для народа? Пушкин ушел из жизни в тридцативосьмилетноем возрасте, но какое величественное наследие он нам оставил!
Все дело в том, что Поэт служил Царю и народу, а Шевченко был холуём у польских шляхтичей. И вот в 1861 году псевдоисторик Н. Костомаров опубликовал статью под названием «Две(! — а.) русские народности», в которой доказывал, что великороссы и южнороссы — это ДВА РАЗНЫХ НАРОДА, хотя и русских. Он создал в своём воображении какую-то химеру, которая не могла бы существовать в действительности, так как русский народ един. Раздвоение же сознания — это признак шизофрении.
Один из руководителей польского восстания 1863 года генерал Людвик Мерославский писал: «Бросим горящие факелы и бомбы за Днепр и Дон в самое сердце Руси; разбудим ненависть и споры среди русского народа. Русские сами будут рвать себя своими же когтями, а мы тем временем будем расти и крепнуть». Почему поляки позволяют себе совершать подобные действия в отношении России? Ведь русские не пытались стравливать кошубов и померанцев с мазурами, шлёнзаков с ляхами, краковяками и гуралами. С 1848 года во Львове, находившемся на австрийской территории, поляки-революционеры стали издавать газету «Dnewnyk Ruskij», редактором которой был назначен выходец из галицийского местечка Иван Вагилевич.
В этой газете проводилась мысль о соединении поляков и русинов для совместной борьбы против России: «Польша приобретет, отдавая справедливость Русинам, для себя народ, который с ней вместе как две сестры родные будет сиять на горизонте политики европейской. Дело это будет носить в себе зародыш гибели для царизма (Dilo toje budet w sobi nosyty zarod pahuby dla caratu)». Опять им «царат» пришелся не по их нраву!.. Это только на словах ляхи-революционеры любили население Карпатской Руси! О том, что поляки-революционеры были ярыми русофобами, газета умалчивала. Русинов польские революционеры, на самом деле, хотели использовать только в качестве пушечного мяса. В 1863 году во Львове начала выходить на польские деньги газета «Мета», которая вела пропаганду в духе украинофильства. Польские революционеры решились действовать хитрее, не напролом… «Мета» уже не восхваляла вольнолюбие поляков, а стала посвящать свои статьи лишь нападкам на «Москвынию».
В декабре 1863 года в этой газете было опубликовано стихотворение «Ще не вмерла Украiна. Вот отрывок из него:
Ой Богдане,
Богдане, Славний нашъ гетьмане,
Нащо вiддавъ Украiну Москвинамъ поганимъ.
В 1866 году во Львове начал выходить журнал «Siolo», основанный польским эмигрантом П. Свенцицким. В предисловии к первому номеру говорилось о «русинах-украинцах»: «Российский панславизм, своими претензиями угрожающий славянству, главным образом опирается на самозванном признании финно-монгольской Москвой себя славянской Русью вначале, Всей Русью затем, и Россией теперь. Поэтому если путем исследований, как исторических, так и литературных, подлинная Русь сможет обосновать свои национальные права, если убедит весь мир, что является отдельной национальностью, не имеющей ничего общего с Россией — тогда панславистские претензии москалей рухнут, не имея под собой почвы, и аппетиты Москвы будут умерены».
Украинская» национальная идея, как мы видим, появилась не в среде малороссов, а оформилась в среде польской обедневшей шляхты, которая за французские, а затем и за австрийские и прусские тридцать сребреников готова была предать не только славянское единство, но и саму Польшу. Не о благополучии Польши и Галиции они радели, а о том, как бы не потерять доступ к источникам получения денежных средств.

По материалам