Фан-клуб режиссёра Сенцова: сострадание против русских
1 января 1970
11.06.2018 - 6:00
Фан-клуб режиссера Сенцова ужасен.
Эти люди тщательно имитируют нравственную озабоченность, они профессионально рыдают и заламывают руки, они говорят о милосердии, о сострадании, о свободе для узников и несправедливо осужденных, и хорошо говорят, пылко, но стоит только задать им один тихий вопрос, как все меняется самым сокрушительным образом.
— Скажите, а Евгений Мефедов…
— Скажите, а Кирилл Вышинский.
— Скажите, а когда Удальцов сидел…
И даже:
— Скажите, а Надежда Савченко?
Мгновенно куда-то деваются узники, милосердие, правозащита, свобода и слезы.
Глаза сухие.
Голос самодовольный, интонации самые скучные.
— Это не наше дело.
— Это другая страна.
— Мы об этом не слышали.
— Вам это нужно, вы об этом и думайте.
Так, буквально в одну секунду, спасители заключенных превращаются в зевающих теток в бюрократическом окошке.
Потому что понимать надо.
Сострадание — оно как колбаса, которую кому попало резать не стоит.
Сострадание полагается тем, кто против Путина. Ну хорошо, возьмем шире: тем, кто против русских.
А всякие там, которые лезут без разрешения за нашим политически выверенным нравственным чувством, за нашими ценными слезами и нашей ювелирно избирательной правозащитой, — сидите и не гундите.
Тут, повторяю, понимать надо.
Это так кажется, что люди в Ганди и Льва Толстого играют. Нет, у них «борьба против империализма» и «подписка на голодающих режиссеров Германии».
Очень мило. Но только без нас.
Читайте также: «Заткнуть бабулькам рты»: актёр-каратель Пашинин поведал, зачем воюет за ВСУ на Донбассе (ВИДЕО)
Дмитрий Ольшанский
Фан-клуб режиссера Сенцова ужасен.
Эти люди тщательно имитируют нравственную озабоченность, они профессионально рыдают и заламывают руки, они говорят о милосердии, о сострадании, о свободе для узников и несправедливо осужденных, и хорошо говорят, пылко, но стоит только задать им один тихий вопрос, как все меняется самым сокрушительным образом.
— Скажите, а Евгений Мефедов…
— Скажите, а Кирилл Вышинский.
— Скажите, а когда Удальцов сидел…
И даже:
— Скажите, а Надежда Савченко?
Мгновенно куда-то деваются узники, милосердие, правозащита, свобода и слезы.
Глаза сухие.
Голос самодовольный, интонации самые скучные.
— Это не наше дело.
— Это другая страна.
— Мы об этом не слышали.
— Вам это нужно, вы об этом и думайте.
Так, буквально в одну секунду, спасители заключенных превращаются в зевающих теток в бюрократическом окошке.
Потому что понимать надо.
Сострадание — оно как колбаса, которую кому попало резать не стоит.
Сострадание полагается тем, кто против Путина. Ну хорошо, возьмем шире: тем, кто против русских.
А всякие там, которые лезут без разрешения за нашим политически выверенным нравственным чувством, за нашими ценными слезами и нашей ювелирно избирательной правозащитой, — сидите и не гундите.
Тут, повторяю, понимать надо.
Это так кажется, что люди в Ганди и Льва Толстого играют. Нет, у них «борьба против империализма» и «подписка на голодающих режиссеров Германии».
Очень мило. Но только без нас.
Читайте также: «Заткнуть бабулькам рты»: актёр-каратель Пашинин поведал, зачем воюет за ВСУ на Донбассе (ВИДЕО)
Дмитрий Ольшанский
Источник - Русская весна
