Мы все — фейк

КОНОНЕНКО Максим
В Париже покончила с собой одна из ключевых фигур популярного некогда движения FEMEN — Оксана Шачко. После себя она оставила довольно посредственные произведения в пошлом жанре, более известном широкой публике как «Богородица в кедах» или «Иисус с Микки-Маусом». А также записку: «Вы все — фейк». На английском языке. Обращённую, судя по всему, не к её бывшим соратницам по беготне с голым бюстом, а к её новому кругу. К европейской богеме, которая с таким восторгом отзывалась об акциях FEMEN ещё какие-то несколько лет назад.
Когда с жизнью решает расстаться красивая 30-летняя женщина, не обделённая вниманием мужчин, — в этом всегда больше чистой трагедии, нежели поводов для анализа. Да и психологическое состояние Оксаны Шачко, судя по воспоминаниям её друзей, давно оставляло желать лучшего. И причины тому, судя по всему, были более глубокие, нежели окружавшая её пустота. Вполне возможно, что причины были и медицинскими.
Но всё же эта смерть — повод в очередной раз задуматься о судьбе русского акционизма (именно русского, даром что FEMEN формально происходят из Киева) в это странное время, когда сама политика стала напоминать современное искусство больше, чем становящееся зверино серьёзным современное искусство.
Где-то в Берлине на лодке без света и воды пытается выжить семья одного из ключевых участников арт-группы «Война» — Олега Воротникова по прозвищу Вор. Где-то в Париже сидит в застенке главный герой русского акционизма последних лет Пётр Павленский. Растворилась где-то в бриллиантовом мареве лицо Pussy Riot Надежда Толоконникова. Всё выглядит так, словно Россия исторгла, изгнала из себя этих бесов, ввергнув их в подобающее таковым бесславное существование.
Но это только так выглядит, потому что на самом деле всё совершенно иначе. Группа «Война» в России была награждена государственной премией «Инновация». Вор и погибший несколько лет назад в Домодедове Леонид Ё*****й Николаев бегали по машинам ФСО возле Кремля и переворачивали машины ДПС в Санкт-Петербурге. За последнее их, конечно, задержали и обвинили в хулиганстве. После чего… выпустили под залог!
Оказавшись на воле, акционисты сожгли автозак во дворе отдела полиции. Все знали, кто это сделал. Но полиция никого не нашла.
Пётр Павленский поджёг дверь центрального подъезда здания ФСБ на Лубянской площади. Ещё раз: он поджёг дверь центрального подъезда здания ФСБ. И знаете, что ему за это было? Ничего ему за это не было.
Pussy Riot расплатились за своё выступление более жёстко — реальным заключением. Но сколько я ни наблюдал за этим делом (а я посвятил защите Pussy Riot от государственного обвинения довольно много сил), тем больше я убеждался в том, что никто не хотел их сажать. И что это было какое-то стечение сложившихся обстоятельств, из которых уже нельзя было выпутаться без потери лица. И как только выдалась возможность отпустить участниц по амнистии — их немедленно отпустили. После же своего освобождения Мария Алёхина живёт так, как будто ничего не было. Популярная в Москве девушка, уважаемая. А Надежда Толоконникова с головой кинулась в свою внезапную всемирную славу. И дай бог ей удачи.
«Война» не бежала из России. Находясь под всевозможными подписками, акционисты нелегально выехали в Европу на биеннале. На биеннале предложенного ими мероприятия испугались. И они бы немедленно вернулись назад, но нелегальный канал закрылся. И они просто не смогли въехать назад. Так и остались.
Пётр Павленский бежал из России. Но не потому, что его преследовали за его акции. А из-за мутной и нехорошей истории с обвинениями, которые высказывались в его адрес. Речь шла о попытке изнасилования актрисы «Театра.doc» и избиении её бывшего бойфренда, попавшем на камеру.
С FEMEN, смерть одной из участниц которой открыла эту колонку, произошло то же самое — их никто не преследовал на Украине. Единственное возбуждённое уголовное дело было закрыто, а если кто и требовал расправиться с организацией — так это устроители манифестации… во Франции, прошедшей в 2014 году. Но тем не менее они решили уехать.
То есть картина складывается вполне однозначная. К тому, что делали все эти люди, в России и на Украине относились очень сложно. Но они это делали — и Россия (и Украина), скрипя зубами, это терпела и пыталась понять, чего им, собственно, надо.
Европа ко всему, что делают эти люди, отнеслась очень просто: кого-то посадила в тюрьму, а кого-то вычеркнула из жизни, как будто их нет.
Можно, конечно, списать происходящее на отличия политического акционизма от акционизма как такового. Олег Кулик, лаявший на людей в качестве человека-собаки без всякого политического подтекста, теперь уважаемый в мире человек, профессор практически. Арт-группа «Война» — его ученики, влачащие жалкое существование. Где-то в какой-то момент была перейдена черта, разделяющая чистое искусство и митинг. Например, огромный член на разводном мосту напротив здания ФСБ в Питере — это чистое искусство. А сжигание автозака (двери ФСБ, дверей Банка Франции) — это уже не искусство, а терроризм. Это довольно простая точка зрения, которую немедленно оспорил бы, скажем, мой друг Марат Гельман. Который, к слову, и сам уехал из России в Европу, потому что тут какие-то непонятные «казаки», берущиеся судить об искусстве ещё до того, как они прочитали букварь. Однако же я ничего не слышал о том, чтобы Марат помогал «Войне» или Павленскому там, в Европе. Потому что Гельман — в первую очередь бизнесмен. И тут мы видим возможную вторую причину.
В искусстве «Войны», Павленского и движения FEMEN нет бизнеса. Это не продаётся. Красивое лицо Толоконниковой продаётся — вот это хорошо, это пожалуйста. А придурки, вооружённые канистрами с бензином, — это, извините, убытки одни. Объяснение ещё более простое, но куда как более верное.
Однако же мы тут не для простых объяснений собираемся — нам нужно что-нибудь концептуальное. И я вам сейчас дам это концептуальное. На самом деле всё очевидно. Нынешняя Россия культурно сосредоточилась на прошлом, а не на будущем. А какое может быть современное искусство при сосредоточенности на прошлом? Разве что тоже сосредоточенное на прошлом.
Современная Европа же, наоборот, полностью устремилась в будущее, совершенно забыв о корнях. И — парадоксально! — современные художники, которые выступают против системы, внезапно оказываются чудовищно устаревшими. Потому что с системой больше никто не борется. Система настроена, с ней всё ок. Современный европеец и американец борется исключительно с окружающим миром. Борется за доказательство собственной состоятельности. Радикальный феминизм, бодипозитив и весь этот всеобщий харассмент — это контекст, в котором политика выглядит постылой и скучной. У нас тут комикс на Букера номинировали! То есть литература уже отменяется! Какой, к чёрту, политический акционизм?! Какая «Богородица в кедах»? Да кому это надо?
И вполне возможно, что Оксана Шачко поняла это раньше других. Вот только не поняла, что фейк не вокруг. Фейк — это она в своём европейском кругу.
Мы все с вами — фейк в этом новом мире.
И это, кстати, многое объясняет не только в искусстве, но и в политике.

Источник