Тайная жизнь «железного Валентина»
17 ноября 2014
17.11.2014 - 12:20
У главы Службы безопасности Украины Валентина Наливайченко несколько жизней. Есть жизнь, которую он рисует в общении с журналистами. Эта картина похожа на лоскутное одеяло с прорехами. Есть жизнь, прикрываемая от досужих взоров непосвященных, ибо это пребывание во властном закулисье с его неизбежными разборками и интригами. И, наконец, совершенно тайная жизнь — работа в спецслужбах и на спецслужбы, которая послужила причиной уголовного преследования, а теперь и люстрационных нападок на этого видного государственного деятеля.
А что, собственно, здесь таинственного и непонятного? Ведь Валентин Александрович все разложил по полочкам, подробно описав свой приход в органы безопасности в известном интервью газете «События и люди» в июле 2008 года: «Я закончил университет в 1990 году… В партию меня не взяли и я думал, что все складывалось нехорошо. Спецслужбы мной тогда не интересовались. Я успел закончить университет с красным дипломом и уже пошел работать по распределению в Киевский инженерно-строительный институт — читать иностранным студентам русский язык. Меня назначили завотделом по работе с иностранцами».
Вот здесь следует остановиться и вспомнить те безвозвратно ушедшие годы. Направление Наливайченко на работу с иностранцами не могло быть спонтанным или случайным. В ту пору никто просто так не доверил бы беспартийному выпускнику такой участок и тем более руководство столь специфическим отделом высшего учебного заведения. Эти должности занимались либо штатными сотрудниками спецслужб «под прикрытием», либо их надежной агентурой. Поэтому сказки Наливайченко о его чекистской девственности для профессионалов выглядят глуповато. Назначен он был на эту работу потому, что состоял, как вы догадываетесь, в негласном аппарате КГБ УССР и заслужил особое доверие кураторов, ведя изучение и разработку антисоветски (т. е. патриотически) настроенных студентов и преподавателей в университете.
Дальше — больше: «И только там (в инженерно-строительном институте. — Авт.) дядя из кабинета, расположенного напротив, подошел ко мне, помялся немного и говорит: „Так, мол, и так, а вот вы бы не хотели поучиться еще?“ — „А где учиться? Меня даже в партию не взяли“. — „Вам объяснят“. Еще долго напускали тумана, пока я понял, что предлагают поучиться в Москве, в Институте разведки имени Андропова. Отсюда у меня второе высшее образование».
Скудноватая фантазия у Валентина Александровича. Для того чтобы версия прихода в разведчики была убедительнее, «дяде» следовало бы подойти к нему в курилке, нечаянно наступить на ногу и таким образом завязать разговор, закончившийся отъездом в шпионскую кузницу кадров.
Шутки шутками, но по жизни, несмотря на все успехи в деле суверенизации, украинские чекисты продолжали действовать по правилам и методикам старого доброго КГБ, подбирали кандидатов в разведку в несколько этапов, на протяжении долгого времени, самым тщательным образом проверяя их и испытывая на замысловатых поручениях. Зачастую с такими кандидатами устанавливались отношения негласного сотрудничества, чтобы выяснить их пригодность в острых делах, когда требуется более высокая степень доверия к испытуемому. Наливайченко же умалчивает об этом этапе своей жизни, прекрасно зная, что его агентурное дело было уничтожено, как только он был включен в кадровый состав украинской разведки. Это закон жанра. Хотя если у кого-то появится сильное желание установить истину, достаточно поднять в архиве оперативные дела того периода по университету, где без труда будут найдены донесения, подписанные его оперативным псевдонимом. К тому же, излагая столь незамысловато этот период своей биографии, глава СБУ обижает заслуженных людей — ведь они работали далеко не столь карикатурно, как это видится в его интерпретации.
Итак, в Москву поехал надежный и проверенный агент украинских спецслужб с солидным опытом разработки людей в своем окружении. Но и с учебой в разведывательном институте возникают вопросы. Судя по документам, он не только не получил «второго высшего образования», но с треском вылетел отовсюду.
В том же интервью Наливайченко продолжает: «Когда я, доучившись, вернулся из Москвы, Советский Союз развалился. В Институте Андропова я был последним слушателем из Украины. У меня был выбор — остаться там или возвращаться. Я сказал: «Нет, у меня на Украине родители, буду возвращаться. Вернулся, когда КГБ Украины был на этапе развала. Взмолился: «Отпустите меня, люди добрые, и меня отпустили».
Что-то здесь опять не стыкуется. Шесть лет спустя после интервью, давая твердый отпор люстраторам, Валентин Александрович опубликовал документы из своего кадрового дела. Бумаги свидетельствуют, что в феврале 1994 года старший лейтенант Наливайченко неожиданно пишет рапорт об отчислении из Института разведки по собственному желанию. После разбирательства, в ходе которого фигурировал и испачканный им по пьяному делу коридор учебного заведения, его увольняют и откомандировывают в Киев, где глава СБУ Украины Евгений Марчук изгоняет его из службы с формулировкой «по служебному несоответствию» без выплаты денежного пособия. Кто знает, подтвердит, что такое клеймо ставится за «большие заслуги». Например, проворовавшимся, связавшимся с криминалом или не сообщившим о неслужебных контактах с иностранцами. Но уж точно не по неуспеваемости, лени или слабому здоровью. Так что ни о каком окончании Института разведки и «втором высшем образовании» речь не идет. Другое дело, что и о причинах этого «собственного желания» однозначных сведений нет. Одно лишь можно сказать — молодой Наливайченко никаких идейно-политических мотивов для увольнения не выдвигал. Иначе сегодня этот эпизод в его жизни гремел бы на весь Крещатик как свидетельство его нравственной чистоты и заслуг в борьбе с тоталитарным режимом.
Дальнейшие метаморфозы в биографии Наливайченко вызывают не меньшее удивление. Оказавшись на улице, он перебивается случайными заработками и вдруг получает предложение от «друзей и однокашников» поступить в МИД.
Конечно, в отдельных случаях распрощавшиеся со спецслужбами сотрудники переходят на работу во внешнеполитическое ведомство. Оно понятно — квалификация и иностранные языки нужны везде. Однако это всегда делается по-хорошему. Но чтобы МИД пригласил к себе сотрудника, изгнанного из СБУ по служебному несоответствию — такое похоже на рождественскую сказку. Служебное несоответствие в нормальной спецслужбе — это черная метка, с которой человека не примут ни в одно учреждение, располагающее государственными секретами. Да, «друзья и однокашники» Наливайченко брали на себя немалый риск, приглашая его в дипломаты. Остается лишь догадываться, что такое обещал «в случае чего» озвучить бывший секретный сотрудник о советском прошлом дипломатической элиты новой Украины.
И все же наиболее интересный период в биографии Наливайченко начинается в 1994 году в Финляндии, где он появился в качестве второго секретаря посольства Украины. Очень скоро в дипкорпусе Хельсинки стали судачить, что украинский консул Наливайченко «дружит» с бойко говорящими по-русски американскими дипломатами. Сначала его замечали в ресторанчиках в обществе Сары Фелпс, работавшей вторым секретарем посольства США. Но то ли из-за ее неопрятного вида с вечно немытыми волосами, то ли по другим причинам что-то между ними не заладилось. Собеседник Наливайченко сменился. Им стал Уильям Пеннингтон, второй секретарь того же посольства. В отношении ведомственной принадлежности этих американцев особых сомнений ни у кого не было. По крайней мере украинским дипломатам Пеннингтон был хорошо известен своей неуклюжей попыткой завербовать сотрудника посольства Украины Алексея Рыбака.
Завершающий этап пребывания Наливайченко в Хельсинки ознаменовалось еще одним любопытным эпизодом. Охранная полиция (местная контрразведка) весной 1997 года обратилась с бестактным вербовочным предложением к первому секретарю посольства Украины Евгению Билоцкому. В Киеве были уверены, что произошло это по «дружескому совету» американцев, которые получили наводку от источника внутри украинской дипмиссии. Оставалось гадать, кто был этим источником. Видимо, тогда не угадали.
Далее, как известно, Валентин Александрович возвращается домой, продолжает работу в МИД Украины, а в 2001 году отбывает в посольство в Вашингтон. Этот период совсем не по-товарищески описал экс-руководитель СБУ Якименко, который поведал городу и миру, что Наливайченко был завербован ЦРУ в то время, когда работал в США. Конечно, Якименко личность авторитетная, но все указывает на то, что романтические отношения Наливайченко с ЦРУ, начавшиеся в Хельсинки, в Вашингтоне были лишь естественным образом продолжены. А кого же, получается, украинское государство имело на ответственных постах в департаменте консульской службы МИД Украины в 1998—2001 гг.? Ну, кого имело, того и имело.
В 2003 году Наливайченко покидает Вашингтон в качестве вполне состоявшегося агента американской разведки. Открываются новые перспективы: ЦРУ начинает продвигать своего человека в верхи украинской власти. Хотя потребность в нем как источнике информации снижается (в Киеве уже очередь из желающих торговать государственными секретами оптом и в розницу), его роль как инструмента влияния существенно возрастает. Наливайченко доводят до поста заместителя министра иностранных дел, а после того как он делом подтвердил свою приверженность демократическим ценностям, президент Ющенко ставит его во главе СБУ. Подсказал ли кто Виктору Андреевичу эту идею, сам ли догадался — Бог весть. Правда, старая гвардия в украинской контрразведке печально кивала головами в сторону американского посольства в Киеве.
Одна из серьезных проблем агентуры влияния та, что ее активность волей-неволей свидетельствует о том, в чьих интересах она трудится. Поэтому период правления президента Януковича ознаменовался досадным эпизодом — генпрокуратура Украины возбудила против Наливайченко уголовное дело о разглашении государственной тайны. Обыватель и ошарашенные ветераны контрразведки с замиранием сердца слушали первого заместителя генпрокурора Кузьмина, сообщившего о том, что глава СБУ выделил сотрудникам ЦРУ кабинет на Владимирской и дал возможность знакомиться с секретными документами. И уж в совершенный ступор чекисты впали после того как церемонию выпуска офицеров Национальной академии СБУ 2008 года освятил своим присутствием посол США Тейлор с сотрудниками посольства. Невдомек было старым операм, что на их глазах проводилась несложная комбинация по легализации «особо теплых» отношений Наливайченко с ЦРУ и одновременно — акция влияния на общественное мнение страны. Украина должна была понять, кто в доме хозяин.
Бурные события 2014 года не только спасли Наливайченко от судебного преследования, но и вернули на ключевой для американцев пост руководителя СБУ. Самое время строить планы о дальнейшем продвижении подопечного. Все бы хорошо, да вот незадача — люстрация. Какие-то безответственные люди позволяют себе намекать на то, что безупречное прошлое «железного Валентина» не соответствует высокому званию охранителя устоев и пламенного борца за народное счастье. Полноте, граждане! По нынешним временам людей с такой биографией надо ценить, беречь, понимая, что Порошенко и все эти клоуны — фигуры временные. Вот тут-то и выйдут на авансцену «тихие украинцы»…
Виктор Липницкий, Урмас Экхольм
А что, собственно, здесь таинственного и непонятного? Ведь Валентин Александрович все разложил по полочкам, подробно описав свой приход в органы безопасности в известном интервью газете «События и люди» в июле 2008 года: «Я закончил университет в 1990 году… В партию меня не взяли и я думал, что все складывалось нехорошо. Спецслужбы мной тогда не интересовались. Я успел закончить университет с красным дипломом и уже пошел работать по распределению в Киевский инженерно-строительный институт — читать иностранным студентам русский язык. Меня назначили завотделом по работе с иностранцами».
Вот здесь следует остановиться и вспомнить те безвозвратно ушедшие годы. Направление Наливайченко на работу с иностранцами не могло быть спонтанным или случайным. В ту пору никто просто так не доверил бы беспартийному выпускнику такой участок и тем более руководство столь специфическим отделом высшего учебного заведения. Эти должности занимались либо штатными сотрудниками спецслужб «под прикрытием», либо их надежной агентурой. Поэтому сказки Наливайченко о его чекистской девственности для профессионалов выглядят глуповато. Назначен он был на эту работу потому, что состоял, как вы догадываетесь, в негласном аппарате КГБ УССР и заслужил особое доверие кураторов, ведя изучение и разработку антисоветски (т. е. патриотически) настроенных студентов и преподавателей в университете.
Дальше — больше: «И только там (в инженерно-строительном институте. — Авт.) дядя из кабинета, расположенного напротив, подошел ко мне, помялся немного и говорит: „Так, мол, и так, а вот вы бы не хотели поучиться еще?“ — „А где учиться? Меня даже в партию не взяли“. — „Вам объяснят“. Еще долго напускали тумана, пока я понял, что предлагают поучиться в Москве, в Институте разведки имени Андропова. Отсюда у меня второе высшее образование».
Скудноватая фантазия у Валентина Александровича. Для того чтобы версия прихода в разведчики была убедительнее, «дяде» следовало бы подойти к нему в курилке, нечаянно наступить на ногу и таким образом завязать разговор, закончившийся отъездом в шпионскую кузницу кадров.
Шутки шутками, но по жизни, несмотря на все успехи в деле суверенизации, украинские чекисты продолжали действовать по правилам и методикам старого доброго КГБ, подбирали кандидатов в разведку в несколько этапов, на протяжении долгого времени, самым тщательным образом проверяя их и испытывая на замысловатых поручениях. Зачастую с такими кандидатами устанавливались отношения негласного сотрудничества, чтобы выяснить их пригодность в острых делах, когда требуется более высокая степень доверия к испытуемому. Наливайченко же умалчивает об этом этапе своей жизни, прекрасно зная, что его агентурное дело было уничтожено, как только он был включен в кадровый состав украинской разведки. Это закон жанра. Хотя если у кого-то появится сильное желание установить истину, достаточно поднять в архиве оперативные дела того периода по университету, где без труда будут найдены донесения, подписанные его оперативным псевдонимом. К тому же, излагая столь незамысловато этот период своей биографии, глава СБУ обижает заслуженных людей — ведь они работали далеко не столь карикатурно, как это видится в его интерпретации.
Итак, в Москву поехал надежный и проверенный агент украинских спецслужб с солидным опытом разработки людей в своем окружении. Но и с учебой в разведывательном институте возникают вопросы. Судя по документам, он не только не получил «второго высшего образования», но с треском вылетел отовсюду.
В том же интервью Наливайченко продолжает: «Когда я, доучившись, вернулся из Москвы, Советский Союз развалился. В Институте Андропова я был последним слушателем из Украины. У меня был выбор — остаться там или возвращаться. Я сказал: «Нет, у меня на Украине родители, буду возвращаться. Вернулся, когда КГБ Украины был на этапе развала. Взмолился: «Отпустите меня, люди добрые, и меня отпустили».
Что-то здесь опять не стыкуется. Шесть лет спустя после интервью, давая твердый отпор люстраторам, Валентин Александрович опубликовал документы из своего кадрового дела. Бумаги свидетельствуют, что в феврале 1994 года старший лейтенант Наливайченко неожиданно пишет рапорт об отчислении из Института разведки по собственному желанию. После разбирательства, в ходе которого фигурировал и испачканный им по пьяному делу коридор учебного заведения, его увольняют и откомандировывают в Киев, где глава СБУ Украины Евгений Марчук изгоняет его из службы с формулировкой «по служебному несоответствию» без выплаты денежного пособия. Кто знает, подтвердит, что такое клеймо ставится за «большие заслуги». Например, проворовавшимся, связавшимся с криминалом или не сообщившим о неслужебных контактах с иностранцами. Но уж точно не по неуспеваемости, лени или слабому здоровью. Так что ни о каком окончании Института разведки и «втором высшем образовании» речь не идет. Другое дело, что и о причинах этого «собственного желания» однозначных сведений нет. Одно лишь можно сказать — молодой Наливайченко никаких идейно-политических мотивов для увольнения не выдвигал. Иначе сегодня этот эпизод в его жизни гремел бы на весь Крещатик как свидетельство его нравственной чистоты и заслуг в борьбе с тоталитарным режимом.
Дальнейшие метаморфозы в биографии Наливайченко вызывают не меньшее удивление. Оказавшись на улице, он перебивается случайными заработками и вдруг получает предложение от «друзей и однокашников» поступить в МИД.
Конечно, в отдельных случаях распрощавшиеся со спецслужбами сотрудники переходят на работу во внешнеполитическое ведомство. Оно понятно — квалификация и иностранные языки нужны везде. Однако это всегда делается по-хорошему. Но чтобы МИД пригласил к себе сотрудника, изгнанного из СБУ по служебному несоответствию — такое похоже на рождественскую сказку. Служебное несоответствие в нормальной спецслужбе — это черная метка, с которой человека не примут ни в одно учреждение, располагающее государственными секретами. Да, «друзья и однокашники» Наливайченко брали на себя немалый риск, приглашая его в дипломаты. Остается лишь догадываться, что такое обещал «в случае чего» озвучить бывший секретный сотрудник о советском прошлом дипломатической элиты новой Украины.
И все же наиболее интересный период в биографии Наливайченко начинается в 1994 году в Финляндии, где он появился в качестве второго секретаря посольства Украины. Очень скоро в дипкорпусе Хельсинки стали судачить, что украинский консул Наливайченко «дружит» с бойко говорящими по-русски американскими дипломатами. Сначала его замечали в ресторанчиках в обществе Сары Фелпс, работавшей вторым секретарем посольства США. Но то ли из-за ее неопрятного вида с вечно немытыми волосами, то ли по другим причинам что-то между ними не заладилось. Собеседник Наливайченко сменился. Им стал Уильям Пеннингтон, второй секретарь того же посольства. В отношении ведомственной принадлежности этих американцев особых сомнений ни у кого не было. По крайней мере украинским дипломатам Пеннингтон был хорошо известен своей неуклюжей попыткой завербовать сотрудника посольства Украины Алексея Рыбака.
Завершающий этап пребывания Наливайченко в Хельсинки ознаменовалось еще одним любопытным эпизодом. Охранная полиция (местная контрразведка) весной 1997 года обратилась с бестактным вербовочным предложением к первому секретарю посольства Украины Евгению Билоцкому. В Киеве были уверены, что произошло это по «дружескому совету» американцев, которые получили наводку от источника внутри украинской дипмиссии. Оставалось гадать, кто был этим источником. Видимо, тогда не угадали.
Далее, как известно, Валентин Александрович возвращается домой, продолжает работу в МИД Украины, а в 2001 году отбывает в посольство в Вашингтон. Этот период совсем не по-товарищески описал экс-руководитель СБУ Якименко, который поведал городу и миру, что Наливайченко был завербован ЦРУ в то время, когда работал в США. Конечно, Якименко личность авторитетная, но все указывает на то, что романтические отношения Наливайченко с ЦРУ, начавшиеся в Хельсинки, в Вашингтоне были лишь естественным образом продолжены. А кого же, получается, украинское государство имело на ответственных постах в департаменте консульской службы МИД Украины в 1998—2001 гг.? Ну, кого имело, того и имело.
В 2003 году Наливайченко покидает Вашингтон в качестве вполне состоявшегося агента американской разведки. Открываются новые перспективы: ЦРУ начинает продвигать своего человека в верхи украинской власти. Хотя потребность в нем как источнике информации снижается (в Киеве уже очередь из желающих торговать государственными секретами оптом и в розницу), его роль как инструмента влияния существенно возрастает. Наливайченко доводят до поста заместителя министра иностранных дел, а после того как он делом подтвердил свою приверженность демократическим ценностям, президент Ющенко ставит его во главе СБУ. Подсказал ли кто Виктору Андреевичу эту идею, сам ли догадался — Бог весть. Правда, старая гвардия в украинской контрразведке печально кивала головами в сторону американского посольства в Киеве.
Одна из серьезных проблем агентуры влияния та, что ее активность волей-неволей свидетельствует о том, в чьих интересах она трудится. Поэтому период правления президента Януковича ознаменовался досадным эпизодом — генпрокуратура Украины возбудила против Наливайченко уголовное дело о разглашении государственной тайны. Обыватель и ошарашенные ветераны контрразведки с замиранием сердца слушали первого заместителя генпрокурора Кузьмина, сообщившего о том, что глава СБУ выделил сотрудникам ЦРУ кабинет на Владимирской и дал возможность знакомиться с секретными документами. И уж в совершенный ступор чекисты впали после того как церемонию выпуска офицеров Национальной академии СБУ 2008 года освятил своим присутствием посол США Тейлор с сотрудниками посольства. Невдомек было старым операм, что на их глазах проводилась несложная комбинация по легализации «особо теплых» отношений Наливайченко с ЦРУ и одновременно — акция влияния на общественное мнение страны. Украина должна была понять, кто в доме хозяин.
Бурные события 2014 года не только спасли Наливайченко от судебного преследования, но и вернули на ключевой для американцев пост руководителя СБУ. Самое время строить планы о дальнейшем продвижении подопечного. Все бы хорошо, да вот незадача — люстрация. Какие-то безответственные люди позволяют себе намекать на то, что безупречное прошлое «железного Валентина» не соответствует высокому званию охранителя устоев и пламенного борца за народное счастье. Полноте, граждане! По нынешним временам людей с такой биографией надо ценить, беречь, понимая, что Порошенко и все эти клоуны — фигуры временные. Вот тут-то и выйдут на авансцену «тихие украинцы»…
Виктор Липницкий, Урмас Экхольм
Источник - Русская весна
