Перед нами действительно редкий случай, когда Нобелевка уходит ко всемирно известному автору

КРЫЛОВ Антон
Перед нами действительно редкий случай, когда Нобелевская премия уходит не к малоизвестному даже внутри своей страны авангардному поэту, а ко всемирно известному автору. Отечественные охранители должны всячески радоваться.
Большинство комментариев по поводу Нобелевской премии Боба Дилана, встречавшихся за последние пару дней, производят крайне удручающие впечатление.
Тут все — и некомпетентность, и гордость своей некомпетентностью, и попытка привязать нобелевку к политическим стереотипам, и многое другое, не имеющее никакого отношения к свершившемуся факту.
Не претендуя на истину в последней инстанции, попробуем разобраться, почему Нобелевская премия для американского барда — это однозначно хорошо, в отличие от прошлогодней награды для советско-белорусской мокьюментаристки Алексиевич.
Но для начала хотелось бы обратиться к коллегам-журналистам.
Дорогие мои! Ну сколько можно издеваться над Юрием Лозой?
Ведь все уже устали смеяться по поводу того, как автор одного хита на трех аккордах (в припеве четыре) глубокомысленно рассуждает о музыкальных достоинствах чужих произведений. А Юрий Эдуардович, судя по интонации его комментариев, действительно всерьез относится к задаваемым с тщательно сдерживаемым хихиканьем вопросам. Нехорошо издеваться над старшими, в самом деле нехорошо.
Каждый имеет право на 15 минут славы, но вот этого регулярно повторяемого позора Лоза все-таки не заслужил, нет.
Ничуть не лучше музыковедческих рассуждений Лозы выглядят политические заявления вроде «Нобелевский комитет традиционно обслужил американских хозяев».
Тут достаточно открыть список лауреатов за последние годы и посчитать людей с гражданством США.
Писательница Тони Моррисон (кто-нибудь ее читал?) получила премию в 1993 году — «за то, что в своих полных мечты и поэзии романах оживила важный аспект американской реальности», то есть жизнь негритянской общины. За шесть лет до нее, в 1987-м, был Иосиф Бродский, тот еще американец. За семь лет до него, в 1980-м, Чеслав Милош, польский поэт. До того — Исаак Башевис Зингер, писавший на идише и имеющий к американской культуре не больше отношения, чем к японской.
«Большой» американский писатель Сол Беллоу получил Нобелевскую премию в 1976 году — ровно сорок лет назад.
Так что утверждение о том, что, мол, Нобелевский комитет «подсуживает» американцам, не имеет под собой ни малейших оснований.
Наоборот, можно заметить, что действительно большая и интересная американская литература, в которой представлены абсолютно все жанры, целенаправленно игнорируется шведскими академиками.
Подавляющее большинство лауреатов последних десятилетий мало кому известны за пределами своих стран (да и внутри являются далеко не авторами бестселлеров), и Нобелевская премия абсолютно ничего не изменила в их популярности.
Если уж на основании списка награжденных и выдвигать обвинения в предвзятости, то можно сказать, что Нобелевский комитет предрасположен к поэтам, а поэзия, как известно, плохо переносит перевод на другие языки.
Популярные в России стихи иностранных авторов в первую очередь свидетельствуют о незаурядном поэтическом таланте переводчиков, а не первоисточников.
Рассуждения в стиле «в России своего Дилана нет и быть не может» выглядят еще более странно, чтобы не сказать — убого.
Вплоть до своей смерти в 2006 году одним из основных претендентов на Нобелевскую премию от России был великий чувашский поэт Геннадий Айги.
Да, он не исполнял свои произведения под музыку (это делал и делает его сын Алексей), но одновременно авангардная и архаическая поэзия Айги еще более далека от «традиционной» литературы, чем баллады Боба Дилана.
И страшно представить, какой мерзости шум поднялся бы в «Фейсбуке», если бы Геннадий Николаевич все-таки дожил до безусловно заслуженной им нобелевки. Скорее всего, русскоязычный сегмент ФБ окончательно превратился бы в коллективного Паниковского: «А ты кто такой? Нет, кто ты такой, я спрашиваю?!»
Впрочем, некоторые сейчас задают тот же вопрос Бобу Дилану — с той же визгливой интонацией гусекрада Михаила Самуэлевича.
Отвечаем. Дилан — крупнейший американский поэт второй половины 20-го века. И перед нами действительно редкий случай, когда Нобелевская премия уходит не к малоизвестному даже внутри своей страны авангардному поэту, а к всемирно известному автору — пусть даже не знающие английский люди не способны оценить красоту его поэзии.
Начиная с 60-х годов прошлого века многие поэты исполняли свои стихи под музыку — что ничуть не умалило их талант, какую страну ни возьми — США или Советский Союз.
Поэты Владимир Высоцкий или Александр Башлачев ничуть не менее значимы, чем Евгений Евтушенко или Дмитрий Быков (в молодости он писал прекрасные стихи).
Так же и Дилан не менее, а возможно, даже более важен для американской культуры, чем, скажем, «чистый» поэт Роберт Лоуэлл.
То, что песни Дилана известны по всему миру, — это скорее побочный эффект глобализации. Дилан, как и Высоцкий — поэт для внутреннего использования, в отличие от перепевших его Guns and Roses или «русского Дилана» Бориса Гребенщикова, чье творчество интернационально.
Именно «за создание новых поэтических выражений в великой американской песенной традиции» — то есть в качестве локального, а не глобального автора, Дилан получил свою премию.
Отечественные охранители, напротив, должны всячески радоваться и одобрять Нобелевский комитет — претендующей на всемирную культурную гегемонию Америке указали на ее место. Перефразируя старый советский анекдот, «А вы, дядя Сэм, слушайте своего Дилана и не выпендривайтесь».
И еще один важный момент.
Нобелевский комитет, мягко говоря, облажался, когда присудил Бараку Обаме Премию мира в 2009 году.
Уходя в отставку, этот лауреат оставляет мир на грани глобальной войны. Для того, чтобы отойти от грани, придется приложить крайне серьезные усилия по обе стороны Атлантического океана.
Песни и стихи Боба Дилана — антивоенные.
И если в связи с его Нобелевской премией в США чуть больше задумаются о том, что война — это зло для всего мира, ошибка 2009 года будет хотя бы отчасти исправлена.

Источник