Мы крепчаем, а США — колосс на глиняных ногах, — Певцов
15 октября 2016
15.10.2016 - 6:00
Актер Дмитрий Певцов рассказал Sobesednik.ru о своём новом сериале, о «ПевцовъТеатре» и своём отношении к религии.
«Начальника убойного отдела Рустэма Зайнуллина обвиняют в убийстве коллеги и друга…» — канал НТВ показал новый сериал «Внутреннее расследование» с Дмитрием Певцовым в главной роли. Но оказалось, для народного артиста кино сегодня — не самый серьезный повод для интервью. Нашли более значимые.
Телевизор смотрю редко
— Жалко тратить время на съемки. Долгие часы ожидания уходят впустую… Криминальный жанр навяз в зубах — теперь нужно искать новые способы привлечения зрителей. Но наша история рассказана с юмором. Персонаж — этакий хулиган по жизни. Команда подобралась замечательная. А у меня выдалось свободное время. Все совпало. Иначе не согласился бы.
— Снялись в сериале, а людям советуете телевизор не включать.
— И сам делаю это редко. Иногда смотрю новости, программы о животных, спорт.
— Однажды заявили, что не интересуетесь мнением зрителей, поскольку сами все знаете о своей работе: где получилось, где — не очень.
— Это было несколько лет назад, сейчас так не стал бы выражаться. Все-таки моя профессия бессмысленна без зрителей. Я сам себе критик и, конечно, знаю гораздо больше о том, что делаю. Но зритель — то, что подпитывает актера, наш полноправный игрок.
— Который, к слову, на чем свет стоит ругает спектакль прошлого сезона «Дон Джованни», где у вас главная роль: жалко денег, ушли, порнуха…
— Да? Не читал… Пьеса Нигро довольно сложная, и, на мой взгляд, спектакль еще не родился. Актрис долго искали — от них многое зависит, не хватило времени для репетиций… А история-то любопытная. О человеке, который жил в беспросветном грехе и вдруг открыл для себя, что такое любовь. В этот момент приходит некто и говорит: все закончилось, парень, пора. И у него даже нет времени осознать, как жил. Не говоря уже о том, чтобы покаяться.
— Плохой конец.
— Финал трагический, но пьеса написана в жанре комедии, там много шуток, в том числе грубых, как в средневековых фарсах. При этом история абсолютно философская, и, что удивительно, лучше всего смотрится начало второго акта, когда Дон Жуан и Лепорелло рассуждают, куда и для чего они идут. Никакого экшена — лишь 20 минут разговора. У зрителей на глазах борются два мнения. Дело в том, что Лепорелло и Дон Гуан — это один человек. Человек и его совесть, или ангел-хранитель…
— Если ценность пьесы в философских рассуждениях, так ли нужен низкий юмор?
— Он выписан автором. И характеризует героя. Чтобы понять, как меняется человек, которому открылся мир для любви, нужно увидеть, каким он был прежде. Один из моих спектаклей такой. Но много и светлых. 16 ноября, например, покажем новую версию «Лунина», написанного великим Радзинским. ХIХ век, дворянство, декабристы. Высокодуховная, даже патетическая пьеса.
Накрыть стол, налить…
— Три года назад вы с супругой Ольгой начали преподавать студентам актерское мастерство в Институте современного искусства. Пытались убежать от плохого ТВ и кино?
— Занятий нам всегда хватало: театр, кино, концерты, телевидение. А тут поступило такое предложение… Просто так ведь ничего не происходит. Нас и раньше звали возглавить курс, в том числе во ВГИКе. Но, очевидно, время пришло только сейчас. Мы взялись за это не потому, что чего-то не хватает — наоборот, появилось что отдать. И наша жизнь удивительным образом изменилась. Поделившись на студентов и «все остальное».
— Слишком много сил, энергии, времени забирают?
— Просто это и ответственность, а значит, помощь, любовь. Начали делать студию «ПевцовъТеатр», создаем репертуар, чтобы была возможность играть много и на серьезных площадках. А там, даст Бог, и свое помещение появится. Мы называем студентов «наши дети». И все проблемы их, насколько можем, решаем, начиная от медицины и заканчивая поиском спонсоров — чтобы ребята поменьше платили за обу-чение. Живем дружной командой, встречаемся вне института, вместе гастролируем. Очень быстро наш курс заметили, и уже через год конкурс в ИСИ резко вырос. Тем более мы позвали сюда лучших педагогов, сейчас к нам присоединился Александр Викторович Збруев… Да, много приходится отдавать. Но взамен получаешь больше. Радость, которую испытываешь от успехов студентов, не сравнить ни с какими личными достижениями: удачная премьера, награда, лестная рецензия — все это такая чушь!
— Потому что у вас все это было.
— Помню свои ощущения, когда все это получал. И получаю, к слову, до сих пор. Но когда видишь, как зрители со слезами на глазах аплодируют «нашим детям». Когда задают один и тот же вопрос: «Как вы делаете, что от ваших студентов со сцены исходит столько любви?.." Нет, это не купишь ни за какие деньги. Самовыражением комплексов режиссеров, ненормативных позывов их организмов — этим заполонена вся Москва. Чуть меньше в провинции, а в столице — беда и печаль. Вот говорят, нет критериев, по которым можно было бы судить искусство. А мне кажется, это очевидно. Сколько добра, радости, веры, надежды, любви получит человек, увидевший фильм, спектакль или картину? Ничего не получает — значит, отношения к искусству это произведение не имеет.
— Цель — создание профессиональной труппы?
— Конечно. Причем хотим работать с государством и получать от него помощь. Коммерческий театр — это всегда борьба за зрителя, делание чего-то на потребу, чтобы люди непременно купили билеты. Путь антрепризы нас не устраивает.
— Какими бы благими намерениями вы ни прикрывались, вас будут рассматривать под сильным увеличительным стеклом, критиковать как непрофессиональных педагогов и режиссеров, замахнувшихся на Вильяма нашего Шекспира.
— Мы делаем театр для зрителей, а не для критиков, которые в основном любят «себя в искусстве». Профессионалов в этой области о-о-чень немного, процента четыре, наверное. Так что пусть критикуют. Сам я режиссурой заниматься не собираюсь. А вот Ольга все больше раскрывает свой талант. Первый наш спектакль «Чехардажъ» — ее идея и воплощение. Сейчас она заканчивает в ИСИ магистратуру, и мне кажется, рождается новый, ни на кого не похожий режиссер. Планов громадье. Хотим позвать Игоря Ивановича Сукачева на постановку. Сергей Дьячковский, актер и режиссер Ленкома, уже работает с нашими ребятами…
— Вы говорите студентам, что вообще-то лицедейство греховно по сути? Или пока не пугаете?
— О чем мы только не говорим! У нас и душеспасительные беседы, и общечеловеческие, и профессиональные, конечно. Если начну перечислять темы, надо будет накрыть стол, налить, и тогда я вам расскажу все…
— Я согласна… А вы с ними так же откровенны, как они с вами?
— Это принцип общения. Лукавить: говорить одно, думать другое, делать третье — бессмысленно. Хотя что-то мы — в силу их возраста — пока скрываем. А вот на сцене уже работаем как партнеры. Там нет никаких званий.
Бесы всегда рядом
— После гибели старшего сына и ухода из жизни отца ваша жизнь сильно изменилась. От многих проектов отказываетесь?
— Часто не дочитываю сценарий даже до второй страницы. Не соглашаюсь, если не могу сказать что-то от себя лично. Если нет света, надежды, радости — тогда зачем?
— После прочтения книги «Несвятые святые» вы решили познакомиться с автором — теперь уже епископом Егорьевским Тихоном. Как это случилось?
— По воле Божьей. Однажды пришел на службу в Сретенский монастырь, и мне подсказали: вот он идет. Я подскочил, архимандрит выслушал меня в течение минуты. После чего познакомил с нашим духовником.
— Вы просили об этом?
— Нет. Я лишь рассказал о жизненной ситуации и поделился мнением о его книге, которая перевернула мое мироощущение. Потом еще прослушал аудиозапись и понял, что глазами многое пропустил — «Несвятые святые» блистательно читают Алла Демидова, Егор Бероев, Борис Плотников. Большой честью для меня стало предложение участвовать в литературно-музыкальной композиции по книге. Когда четырехтысячный зал в течение вечера наполняется этими рассказами и духовной музыкой, ощущения — почти как в храме. А в репертуаре моего коллектива «КарТуш» появились песни «Колокольный звон», «Молитва»…
— Недавно вы вернулись из Перми, где не первый год помогаете восстанавливать Белогорский монастырь. У вас же несколько подобных объектов?
— Честно? Я не записываю. И не считаю, что это надо афишировать. Потому что получаю гораздо больше, чем отдаю. Или надо кричать, что сделал доброе дело?..
— Рядом с ИСИ возводится храм в честь Спиридона Тримифунтского. А строительство — долгая история.
— Готов заниматься всю жизнь. До самой смерти. Для меня это стало естественным.
— Дошло до заявлений, что вы хотели бы видеть сына Елисея монахом и для себя не исключаете такого развития событий.
— Да ладно вам! Бросил фразу — журналисты раздули. Нет, нет. Очевидно, я призван к профессии актера, тем более появилась забота о детях, театре. Ну, какие монахи? Тогда надо все бросить. Разве что лет через пятьдесят…
— Об эмиграции в США теперь не думаете? Несколько лет назад, будучи на гастролях, вы присматривали там недвижимость…
— Да? Интересно. А я не в курсе.
— Говорили, Ольгу очень тронула история уехавшего в Канаду Алексея Серебрякова.
— Полная чушь! Выдумки желтой прессы!
— В последние годы это стало модным среди либералов: поносят родину, уезжают как будто ради детей, а зарабатывать продолжают в России.
— Дай Бог им всем здоровья!
— Воцерковление — сложный и небыстрый путь. Вам удалось что-то побороть в себе, научиться смирению?
— Православие — единственная христианская конфессия, суть которой в том, что человек должен работать над собой ежечасно. Одной веры в Бога недостаточно. Черти тоже знают, что Он есть. Только относятся к Нему иначе. Весь смысл православной веры — в том, что каждое мгновение ты должен стремиться к идеалу. А идеал — Спаситель наш. Соответствовать сложно. Каждую секунду мы перед выбором: выбросить окурок в урну или на асфальт — малый, но выбор. Позвонить кому-то извиниться или не сделать этого. Бесы всегда рядом. И чем лучше ты пытаешься быть, тем сильнее они тебя достают. Гнев, раздражение, осуждение, гордыня… Порой их сложно заметить. Не то что побороть. Как пишут святые отцы, чем чище и здоровее становится душа человеческая, тем больше открывается грехов, которыми она обросла. Один архиепископ рассказал мне анекдот: «Идет конгресс чертей. Первый встает: мы все время говорим православным — да не ходите вы в храм, не причащайтесь, это ж сложно — надо рано вставать. Работаем-работаем, а убедить получается всего 2–3 процента. Второй сетует: без конца объясняем — поститься вредно для здоровья, поспите в воскресенье подольше. Ничего не помогает! Третий выходит: вы идиоты! не знаете, как работать с православными! надо говорить: поститесь, причащайтесь, ходите в храмы. Делайте всё. Но с завтрашнего дня…»
— Елисей тоже с вами в храме?
— Да, практически с рождения. Спокойно выстаивает литургию, исповедуется, причащается. Сам удивляюсь — он находит в храме свой смысл, и ему нетрудно рано утром в воскресенье быть в Сретенском монастыре. Там две службы. Но на поздней, в десять, очень много народа, в семь — поменьше.
— С появлением в вашей жизни студентов времени на сына совсем не осталось?
— Ха-ха… Раньше было меньше. Сейчас Елисей — лучший друг студентов, у него есть свои любимцы. По несколько раз смотрит спектакли.
— То есть выбора вы ему не оставили?
— Он человек приспособляющийся и терпеливый.
— Я о том, что он пойдет по вашим стопам.
— Не факт. Не принципиально, какую профессию он выберет. Главное, чтоб стал полноценным и добродушным человеком.
Лучший друг — жена
— Вы не смотрите телевизор, не читаете газет. Но быть аполитичным сегодня невозможно.
— Я абсолютно ярый путинец. За происходящим в стране наблюдаю давно — мне 53 года. В 1991-м я уже все соображал. И вижу, как изменилась страна с 2000-го, когда пришел Путин. Не сравниваю. Но… Николай Второй в анкетной графе «профессия» написал: «хозяин Земли Русской». Сегодня так называемая либеральная интеллигенция очень напоминает мне людей, которые в конечном итоге привели к убийству царя в 1918 году. Они занимаются всем, кроме самих себя. А начинать надо с вопросов: что я есть? что сделал для своей страны, чтобы стало лучше? Я что, безгрешный ангел, чтобы хулить правительство? Глубоко убежден: впервые за 70 лет пришел профессиональный руководитель, который работает на это государство. И, на минуточку, раз в неделю исповедуется и причащается. Я знаю точно! И это говорит мне о многом. Истинно православный человек не может творить зло. Даже если занимается таким скользким делом. Руководить Россией архисложно. Но везде, на всех выступлениях, в том числе перед студентами, я говорю: мы живем в стране, которая уже поднялась с колен. Мы стали сильнее, и нас стали бояться и ненавидеть — чего стоит только скандал с олимпийцами. Хотят вывести из себя. Спровоцировать. Мы раздражаем. И мы крепчаем. В отличие от разваливающейся на куски Европы. И Америки — колосса на глиняных ногах. Такое у меня сегодня ощущение политики. Хотя еще несколько лет назад я был на стороне той интеллигенции, которая с советских времен борется с властью. Очень дурная привычка!
— В чем корень зла?
— Когда пытаются «делать добро», начиная не с себя, душа разрушается. Это потеря энергии, силы. Нужно откуда-то подпитываться. А подпитка — это негативная энергия, агрессия.
— Коллеги из стана либералов сторонятся вас теперь?
— Я не являюсь частью творческой среды. Ни с кем не общаюсь. Мой лучший друг — жена.
— А как же общие концерты, тусовки?
— Думаете, мы там говорим по душам? Я вас умоляю! Совместный концерт не есть политический диспут. И я не собираюсь никому навязывать своего мнения. Равно как «прививать» православную веру. Человек придет к ней сам. Или не придет. Метать бисер перед свиньями опасно. Ибо «попрут они его ногами своими и, обратившись, растерзают вас».
Актер Дмитрий Певцов рассказал Sobesednik.ru о своём новом сериале, о «ПевцовъТеатре» и своём отношении к религии.
«Начальника убойного отдела Рустэма Зайнуллина обвиняют в убийстве коллеги и друга…» — канал НТВ показал новый сериал «Внутреннее расследование» с Дмитрием Певцовым в главной роли. Но оказалось, для народного артиста кино сегодня — не самый серьезный повод для интервью. Нашли более значимые.
Телевизор смотрю редко
— Жалко тратить время на съемки. Долгие часы ожидания уходят впустую… Криминальный жанр навяз в зубах — теперь нужно искать новые способы привлечения зрителей. Но наша история рассказана с юмором. Персонаж — этакий хулиган по жизни. Команда подобралась замечательная. А у меня выдалось свободное время. Все совпало. Иначе не согласился бы.
— Снялись в сериале, а людям советуете телевизор не включать.
— И сам делаю это редко. Иногда смотрю новости, программы о животных, спорт.
— Однажды заявили, что не интересуетесь мнением зрителей, поскольку сами все знаете о своей работе: где получилось, где — не очень.
— Это было несколько лет назад, сейчас так не стал бы выражаться. Все-таки моя профессия бессмысленна без зрителей. Я сам себе критик и, конечно, знаю гораздо больше о том, что делаю. Но зритель — то, что подпитывает актера, наш полноправный игрок.
— Который, к слову, на чем свет стоит ругает спектакль прошлого сезона «Дон Джованни», где у вас главная роль: жалко денег, ушли, порнуха…
— Да? Не читал… Пьеса Нигро довольно сложная, и, на мой взгляд, спектакль еще не родился. Актрис долго искали — от них многое зависит, не хватило времени для репетиций… А история-то любопытная. О человеке, который жил в беспросветном грехе и вдруг открыл для себя, что такое любовь. В этот момент приходит некто и говорит: все закончилось, парень, пора. И у него даже нет времени осознать, как жил. Не говоря уже о том, чтобы покаяться.
— Плохой конец.
— Финал трагический, но пьеса написана в жанре комедии, там много шуток, в том числе грубых, как в средневековых фарсах. При этом история абсолютно философская, и, что удивительно, лучше всего смотрится начало второго акта, когда Дон Жуан и Лепорелло рассуждают, куда и для чего они идут. Никакого экшена — лишь 20 минут разговора. У зрителей на глазах борются два мнения. Дело в том, что Лепорелло и Дон Гуан — это один человек. Человек и его совесть, или ангел-хранитель…
— Если ценность пьесы в философских рассуждениях, так ли нужен низкий юмор?
— Он выписан автором. И характеризует героя. Чтобы понять, как меняется человек, которому открылся мир для любви, нужно увидеть, каким он был прежде. Один из моих спектаклей такой. Но много и светлых. 16 ноября, например, покажем новую версию «Лунина», написанного великим Радзинским. ХIХ век, дворянство, декабристы. Высокодуховная, даже патетическая пьеса.
Накрыть стол, налить…
— Три года назад вы с супругой Ольгой начали преподавать студентам актерское мастерство в Институте современного искусства. Пытались убежать от плохого ТВ и кино?
— Занятий нам всегда хватало: театр, кино, концерты, телевидение. А тут поступило такое предложение… Просто так ведь ничего не происходит. Нас и раньше звали возглавить курс, в том числе во ВГИКе. Но, очевидно, время пришло только сейчас. Мы взялись за это не потому, что чего-то не хватает — наоборот, появилось что отдать. И наша жизнь удивительным образом изменилась. Поделившись на студентов и «все остальное».
— Слишком много сил, энергии, времени забирают?
— Просто это и ответственность, а значит, помощь, любовь. Начали делать студию «ПевцовъТеатр», создаем репертуар, чтобы была возможность играть много и на серьезных площадках. А там, даст Бог, и свое помещение появится. Мы называем студентов «наши дети». И все проблемы их, насколько можем, решаем, начиная от медицины и заканчивая поиском спонсоров — чтобы ребята поменьше платили за обу-чение. Живем дружной командой, встречаемся вне института, вместе гастролируем. Очень быстро наш курс заметили, и уже через год конкурс в ИСИ резко вырос. Тем более мы позвали сюда лучших педагогов, сейчас к нам присоединился Александр Викторович Збруев… Да, много приходится отдавать. Но взамен получаешь больше. Радость, которую испытываешь от успехов студентов, не сравнить ни с какими личными достижениями: удачная премьера, награда, лестная рецензия — все это такая чушь!
— Потому что у вас все это было.
— Помню свои ощущения, когда все это получал. И получаю, к слову, до сих пор. Но когда видишь, как зрители со слезами на глазах аплодируют «нашим детям». Когда задают один и тот же вопрос: «Как вы делаете, что от ваших студентов со сцены исходит столько любви?.." Нет, это не купишь ни за какие деньги. Самовыражением комплексов режиссеров, ненормативных позывов их организмов — этим заполонена вся Москва. Чуть меньше в провинции, а в столице — беда и печаль. Вот говорят, нет критериев, по которым можно было бы судить искусство. А мне кажется, это очевидно. Сколько добра, радости, веры, надежды, любви получит человек, увидевший фильм, спектакль или картину? Ничего не получает — значит, отношения к искусству это произведение не имеет.
— Цель — создание профессиональной труппы?
— Конечно. Причем хотим работать с государством и получать от него помощь. Коммерческий театр — это всегда борьба за зрителя, делание чего-то на потребу, чтобы люди непременно купили билеты. Путь антрепризы нас не устраивает.
— Какими бы благими намерениями вы ни прикрывались, вас будут рассматривать под сильным увеличительным стеклом, критиковать как непрофессиональных педагогов и режиссеров, замахнувшихся на Вильяма нашего Шекспира.
— Мы делаем театр для зрителей, а не для критиков, которые в основном любят «себя в искусстве». Профессионалов в этой области о-о-чень немного, процента четыре, наверное. Так что пусть критикуют. Сам я режиссурой заниматься не собираюсь. А вот Ольга все больше раскрывает свой талант. Первый наш спектакль «Чехардажъ» — ее идея и воплощение. Сейчас она заканчивает в ИСИ магистратуру, и мне кажется, рождается новый, ни на кого не похожий режиссер. Планов громадье. Хотим позвать Игоря Ивановича Сукачева на постановку. Сергей Дьячковский, актер и режиссер Ленкома, уже работает с нашими ребятами…
— Вы говорите студентам, что вообще-то лицедейство греховно по сути? Или пока не пугаете?
— О чем мы только не говорим! У нас и душеспасительные беседы, и общечеловеческие, и профессиональные, конечно. Если начну перечислять темы, надо будет накрыть стол, налить, и тогда я вам расскажу все…
— Я согласна… А вы с ними так же откровенны, как они с вами?
— Это принцип общения. Лукавить: говорить одно, думать другое, делать третье — бессмысленно. Хотя что-то мы — в силу их возраста — пока скрываем. А вот на сцене уже работаем как партнеры. Там нет никаких званий.
Бесы всегда рядом
— После гибели старшего сына и ухода из жизни отца ваша жизнь сильно изменилась. От многих проектов отказываетесь?
— Часто не дочитываю сценарий даже до второй страницы. Не соглашаюсь, если не могу сказать что-то от себя лично. Если нет света, надежды, радости — тогда зачем?
— После прочтения книги «Несвятые святые» вы решили познакомиться с автором — теперь уже епископом Егорьевским Тихоном. Как это случилось?
— По воле Божьей. Однажды пришел на службу в Сретенский монастырь, и мне подсказали: вот он идет. Я подскочил, архимандрит выслушал меня в течение минуты. После чего познакомил с нашим духовником.
— Вы просили об этом?
— Нет. Я лишь рассказал о жизненной ситуации и поделился мнением о его книге, которая перевернула мое мироощущение. Потом еще прослушал аудиозапись и понял, что глазами многое пропустил — «Несвятые святые» блистательно читают Алла Демидова, Егор Бероев, Борис Плотников. Большой честью для меня стало предложение участвовать в литературно-музыкальной композиции по книге. Когда четырехтысячный зал в течение вечера наполняется этими рассказами и духовной музыкой, ощущения — почти как в храме. А в репертуаре моего коллектива «КарТуш» появились песни «Колокольный звон», «Молитва»…
— Недавно вы вернулись из Перми, где не первый год помогаете восстанавливать Белогорский монастырь. У вас же несколько подобных объектов?
— Честно? Я не записываю. И не считаю, что это надо афишировать. Потому что получаю гораздо больше, чем отдаю. Или надо кричать, что сделал доброе дело?..
— Рядом с ИСИ возводится храм в честь Спиридона Тримифунтского. А строительство — долгая история.
— Готов заниматься всю жизнь. До самой смерти. Для меня это стало естественным.
— Дошло до заявлений, что вы хотели бы видеть сына Елисея монахом и для себя не исключаете такого развития событий.
— Да ладно вам! Бросил фразу — журналисты раздули. Нет, нет. Очевидно, я призван к профессии актера, тем более появилась забота о детях, театре. Ну, какие монахи? Тогда надо все бросить. Разве что лет через пятьдесят…
— Об эмиграции в США теперь не думаете? Несколько лет назад, будучи на гастролях, вы присматривали там недвижимость…
— Да? Интересно. А я не в курсе.
— Говорили, Ольгу очень тронула история уехавшего в Канаду Алексея Серебрякова.
— Полная чушь! Выдумки желтой прессы!
— В последние годы это стало модным среди либералов: поносят родину, уезжают как будто ради детей, а зарабатывать продолжают в России.
— Дай Бог им всем здоровья!
— Воцерковление — сложный и небыстрый путь. Вам удалось что-то побороть в себе, научиться смирению?
— Православие — единственная христианская конфессия, суть которой в том, что человек должен работать над собой ежечасно. Одной веры в Бога недостаточно. Черти тоже знают, что Он есть. Только относятся к Нему иначе. Весь смысл православной веры — в том, что каждое мгновение ты должен стремиться к идеалу. А идеал — Спаситель наш. Соответствовать сложно. Каждую секунду мы перед выбором: выбросить окурок в урну или на асфальт — малый, но выбор. Позвонить кому-то извиниться или не сделать этого. Бесы всегда рядом. И чем лучше ты пытаешься быть, тем сильнее они тебя достают. Гнев, раздражение, осуждение, гордыня… Порой их сложно заметить. Не то что побороть. Как пишут святые отцы, чем чище и здоровее становится душа человеческая, тем больше открывается грехов, которыми она обросла. Один архиепископ рассказал мне анекдот: «Идет конгресс чертей. Первый встает: мы все время говорим православным — да не ходите вы в храм, не причащайтесь, это ж сложно — надо рано вставать. Работаем-работаем, а убедить получается всего 2–3 процента. Второй сетует: без конца объясняем — поститься вредно для здоровья, поспите в воскресенье подольше. Ничего не помогает! Третий выходит: вы идиоты! не знаете, как работать с православными! надо говорить: поститесь, причащайтесь, ходите в храмы. Делайте всё. Но с завтрашнего дня…»
— Елисей тоже с вами в храме?
— Да, практически с рождения. Спокойно выстаивает литургию, исповедуется, причащается. Сам удивляюсь — он находит в храме свой смысл, и ему нетрудно рано утром в воскресенье быть в Сретенском монастыре. Там две службы. Но на поздней, в десять, очень много народа, в семь — поменьше.
— С появлением в вашей жизни студентов времени на сына совсем не осталось?
— Ха-ха… Раньше было меньше. Сейчас Елисей — лучший друг студентов, у него есть свои любимцы. По несколько раз смотрит спектакли.
— То есть выбора вы ему не оставили?
— Он человек приспособляющийся и терпеливый.
— Я о том, что он пойдет по вашим стопам.
— Не факт. Не принципиально, какую профессию он выберет. Главное, чтоб стал полноценным и добродушным человеком.
Лучший друг — жена
— Вы не смотрите телевизор, не читаете газет. Но быть аполитичным сегодня невозможно.
— Я абсолютно ярый путинец. За происходящим в стране наблюдаю давно — мне 53 года. В 1991-м я уже все соображал. И вижу, как изменилась страна с 2000-го, когда пришел Путин. Не сравниваю. Но… Николай Второй в анкетной графе «профессия» написал: «хозяин Земли Русской». Сегодня так называемая либеральная интеллигенция очень напоминает мне людей, которые в конечном итоге привели к убийству царя в 1918 году. Они занимаются всем, кроме самих себя. А начинать надо с вопросов: что я есть? что сделал для своей страны, чтобы стало лучше? Я что, безгрешный ангел, чтобы хулить правительство? Глубоко убежден: впервые за 70 лет пришел профессиональный руководитель, который работает на это государство. И, на минуточку, раз в неделю исповедуется и причащается. Я знаю точно! И это говорит мне о многом. Истинно православный человек не может творить зло. Даже если занимается таким скользким делом. Руководить Россией архисложно. Но везде, на всех выступлениях, в том числе перед студентами, я говорю: мы живем в стране, которая уже поднялась с колен. Мы стали сильнее, и нас стали бояться и ненавидеть — чего стоит только скандал с олимпийцами. Хотят вывести из себя. Спровоцировать. Мы раздражаем. И мы крепчаем. В отличие от разваливающейся на куски Европы. И Америки — колосса на глиняных ногах. Такое у меня сегодня ощущение политики. Хотя еще несколько лет назад я был на стороне той интеллигенции, которая с советских времен борется с властью. Очень дурная привычка!
— В чем корень зла?
— Когда пытаются «делать добро», начиная не с себя, душа разрушается. Это потеря энергии, силы. Нужно откуда-то подпитываться. А подпитка — это негативная энергия, агрессия.
— Коллеги из стана либералов сторонятся вас теперь?
— Я не являюсь частью творческой среды. Ни с кем не общаюсь. Мой лучший друг — жена.
— А как же общие концерты, тусовки?
— Думаете, мы там говорим по душам? Я вас умоляю! Совместный концерт не есть политический диспут. И я не собираюсь никому навязывать своего мнения. Равно как «прививать» православную веру. Человек придет к ней сам. Или не придет. Метать бисер перед свиньями опасно. Ибо «попрут они его ногами своими и, обратившись, растерзают вас».
Источник - Русская весна
