Граница проходит по слову «русский»
14 февраля 2015
14.02.2015 - 14:46
В Крыму появился памятник Сталину.
Реакция отечественного медиакласса не заставила себя ждать. Много было всякого сказано самыми разными людьми, но, пожалуй, ярче всего выступил Айдер Муждабаев:
«А если бы Израиль волею каких-то исторических судеб вдруг «воссоединился» с Россией, мы там бы установили памятник Гитлеру?..
Увековечивание Сталина в Крыму (под любым предлогом и «в компании» с кем угодно) – действие такого порядка. Беспредельное кощунство, глумление над памятью каждого из 40% крымских татар, погибших во время и после варварской депортации 1944 года. Личное оскорбление для их родных и потомков. Да вообще – для каждого человека, имеющего душу и сердце. При вменяемой, думающей о мирном и счастливом будущем своих граждан власти Сталина в Крыму не было бы. Но раз он там появился – то, видимо, не случайно.
Значит, кому-то было нужно еще раз показать «Крыму и миру» воинственное имперское величие, а в глазах крымских татар «увековечить» отношение к ним России на таком психологическом уровне: вы для нас – низшая раса, человеческий мусор».
Оставим пока в стороне тот факт, что памятник установлен не лично товарищу Сталину, а событию, в котором он принимал непосредственное участие – определению послевоенного мироустройства. Сконцентрируемся именно на реакции совершенно образцово-показательного персонажа.
Он возмущен. Он яростно защищает национальное достоинство своего народа.
Меня смущает только одно – почему этот в высшей степени моральный и нравственный человек ни слова не сказал тогда, когда по всей Украине валили памятники Ленину и советским солдатам и ставили памятники Бандере? Когда Шухевича и Бандеру признавали героями Украины? Когда отказывали русскому языку в статусе государственного.
И татарскому, кстати, тоже.
С чем связана подобная разборчивость? Где пролегает граница между тем, что заслуживает возмущения и ярости, и тем, что не заслуживает?
У меня есть предположение. Эта граница проходит по слову «русский».
Просто Айдер Муждабаев сейчас в такой ярости не просто от того, что его народ кто-то посчитал народом второго сорта (тем более что очевидно, что это не так), а потому, что народ, который он почитал народом второго сорта – русские – осмелился встать на позиции народа сорта первого.
И именно из этой гипотезы, я полагаю, нам следует исходить при общении с г-ми муждабаевыми.
И вот что еще нам нужно помнить.
Нам нужно помнить опыт наших украинских «небратьев» по внедрению своих ценностей среди народов своей страны и чем все это кончилось.
Поэтому я полагаю, что нам ни в коем случае нельзя требовать однозначного отношения к нашим знаковым историческим фигурам типа Сталина от народов России, переживших репрессии: от ингушей и чеченцев, от крымских татар. Нам необходимо постоянно подчеркивать их право на свое мнение, свои памятники, свою память.
Нас прочнее объединит взаимоуважение в настоящем и стремление к общим целям в будущем, чем бесконечные пререкания относительно трактовки прошлого.
Украинский урок должен быть усвоен без пробелов и изъятий. Так, чтобы, когда история решит его спросить, от зубов отскакивало. На «отлично».
Источник
Реакция отечественного медиакласса не заставила себя ждать. Много было всякого сказано самыми разными людьми, но, пожалуй, ярче всего выступил Айдер Муждабаев:
«А если бы Израиль волею каких-то исторических судеб вдруг «воссоединился» с Россией, мы там бы установили памятник Гитлеру?..
Увековечивание Сталина в Крыму (под любым предлогом и «в компании» с кем угодно) – действие такого порядка. Беспредельное кощунство, глумление над памятью каждого из 40% крымских татар, погибших во время и после варварской депортации 1944 года. Личное оскорбление для их родных и потомков. Да вообще – для каждого человека, имеющего душу и сердце. При вменяемой, думающей о мирном и счастливом будущем своих граждан власти Сталина в Крыму не было бы. Но раз он там появился – то, видимо, не случайно.
Значит, кому-то было нужно еще раз показать «Крыму и миру» воинственное имперское величие, а в глазах крымских татар «увековечить» отношение к ним России на таком психологическом уровне: вы для нас – низшая раса, человеческий мусор».
Оставим пока в стороне тот факт, что памятник установлен не лично товарищу Сталину, а событию, в котором он принимал непосредственное участие – определению послевоенного мироустройства. Сконцентрируемся именно на реакции совершенно образцово-показательного персонажа.
Он возмущен. Он яростно защищает национальное достоинство своего народа.
Меня смущает только одно – почему этот в высшей степени моральный и нравственный человек ни слова не сказал тогда, когда по всей Украине валили памятники Ленину и советским солдатам и ставили памятники Бандере? Когда Шухевича и Бандеру признавали героями Украины? Когда отказывали русскому языку в статусе государственного.
И татарскому, кстати, тоже.
С чем связана подобная разборчивость? Где пролегает граница между тем, что заслуживает возмущения и ярости, и тем, что не заслуживает?
У меня есть предположение. Эта граница проходит по слову «русский».
Просто Айдер Муждабаев сейчас в такой ярости не просто от того, что его народ кто-то посчитал народом второго сорта (тем более что очевидно, что это не так), а потому, что народ, который он почитал народом второго сорта – русские – осмелился встать на позиции народа сорта первого.
И именно из этой гипотезы, я полагаю, нам следует исходить при общении с г-ми муждабаевыми.
И вот что еще нам нужно помнить.
Нам нужно помнить опыт наших украинских «небратьев» по внедрению своих ценностей среди народов своей страны и чем все это кончилось.
Поэтому я полагаю, что нам ни в коем случае нельзя требовать однозначного отношения к нашим знаковым историческим фигурам типа Сталина от народов России, переживших репрессии: от ингушей и чеченцев, от крымских татар. Нам необходимо постоянно подчеркивать их право на свое мнение, свои памятники, свою память.
Нас прочнее объединит взаимоуважение в настоящем и стремление к общим целям в будущем, чем бесконечные пререкания относительно трактовки прошлого.
Украинский урок должен быть усвоен без пробелов и изъятий. Так, чтобы, когда история решит его спросить, от зубов отскакивало. На «отлично».
Источник
Источник - Русская весна
