Вопреки Халифату

ГЛУШЕНКОВ Григорий
Накануне каждой Пасхи этого человека вспоминал весь средневековый христианский мир, от Бретони до Перми. Ведь в расчёте Пасхалии применялась так называемая «рука дамаскинова», таблица, носящая имя ближневосточного святителя Иоанна Дамаскина. И сегодня, наследие Иоанна сопровождает нас постоянно — любой православный, приступая к причастию, повторяет слова молитвы, сложенной Дамаскином тринадцать веков назад: «сподоби мя неосужденно причаститися Божественных, и преславных, и пречистых, и животворящих Твоих Таин, не в тяжесть, ни в муку, ни в приложение грехов, но во очищение…»
По имени святого нетрудно догадаться, что преподобный Иоанн был сирийцем, уроженцем Дамаска. Куда менее известно, что его имя при рождении — Мансур ат-Таглиби. Чистокровный этнический араб, будущий святитель Дамаскин родился около 675 года, в то время, когда воины Халифата триумфальным маршем шествовали по равнинам Ближнего Востока, Африки, Европы и Средней Азии. От их оружия терпели поражения армии могущественных прежде государств, перед ними открывались ворота одного города за другим, и казалось — сам Бог явно подтверждает, на чьей он стороне.
Очень многим жителям той эпохи военные победы казались неопровержимыми религиозными аргументами. В ислам начали массово переходить огнепоклонники-персы, несториане центральной Азии и монофизиты Египта. Сомнения охватили и сердце христианского мира — православную Византию.
Всё больше византийцев склонялось к мысли, что Бог повернулся к последователям Мухаммеда потому, что христиане отклонились от истинной Веры в «идолопоклонство», то есть вместо Бога Единого стали почитать иконы. Ислам строго запрещал не только поклоняться изображениям, но вообще создавать изображения людей — именно в этом «возрождении строгих заветов прошлого» виделась мистическая причина впечатляющих успехов мусульман. Напомним, в ветхозаветные времена иудеи также не изображали Бога и пророков, ограничиваясь разве рукой Яхве, простирающейся из-за туч.
На волне подобных настроений Византийскую империю охватило движение иконоборцев, требовавших немедленно уничтожить святые образа. Находились даже священники, срывавшие хоругви с ликом Спасителя и молотами сбивавшие с алтарей мозаики, повествовавшие о жизни Христа.
Однако далеко не все соглашались, что истинность веры может измеряться силой оружия и что видимый образ Бога-Сына и его учеников может умалить глубину религиозных чувств. Среди тех верных, кто продолжал отстаивать православное христианство, оказался и Мансур, крестившийся под именем Иоанн.
Значительная часть его монашеской жизни пошла в Палестине, в Лавре Саввы Освященного, ещё одного видного православного проповедника арабского востока. Иоанн Дамаскин стал, без всякого преувеличения, значительнейшим христианским богословом восьмого века. Его перу принадлежит множество произведений, доказывающих правильность православного учения в полемике с иконоборцами и мусульманами. Несмотря на столь твёрдую и публично выраженную христианскую позицию, демонстрируемую Иоанном Дамаскином, его с уважением приглашали ко двору халифа в Дамаске, пользуясь советами выдающегося мыслителя в мирских делах.
Создатели средневековой мусульманской империи были гораздо более терпимыми и склонными к просвещению людьми, нежели современные «фундаменталисты», пытающиеся пародировать строителей халифата в Талибане или ИГИЛ. Христиане, «люди Книги», не считались в раннем халифате проклятыми неверными. Это вполне объяснимо — ведь сам ислам только что сам вышел из этой Книги, сам вырос в библейской культурной среде и не мог отринуть своего очевидного в те времена и ещё не забытого христианского прошлого. Это лишь спустя много веков невежды, забывшие историю ислама, поднимут руку на своих братьев по Книге, объявят их подлежащими смерти кяфирами.
И всё же, несмотря на уважение халифов, житие Иоанна Дамаскина было отнюдь не безоблачным. Весь свой век ему приходилось доказывать правоту учения, вокруг которого сгущались тучи неверия. На склоне лет в Дамаске его обвинили в провизантийских настроениях и подвергли уголовному наказанию. В то же время в самой Византии к власти пришли иконоборцы, анафематствовавшие святого. Могло показаться, что время Православия сочтено — ведь все великие Патриархии Востока уже оказались в руках иноверных, и даже в самом Константинополе жгли иконы и публично унижали православных иноков. Преподобный Иоанн скончался в 753 году, ни на йоту не отступив от православных канонов.
Только Седьмой Вселенский Собор, через тридцать четыре года после смерти преподобного, подтвердил его правоту, осудив иконоборцев и сняв анафемы с защитников святых образов. Возможно, святой Иоанн и в годы гонений предвидел грядущее Торжество Православия, что давало ему силы и хранило от уныния. А может быть, он просто сознавал тщету земных успехов и их ничтожество перед истиной Царствия Небесного.
День памяти святого Иоанна Дамаскина — 17 декабря, а память основателя Лавры, где он подвизался, Саввы Освящённого — 18 декабря.