Сравнительная либералистика

КОНДРАТЬЕВА-САЛЬГЕРО Елена
Главное правило сохранения психической энергии: никогда не пытайтесь переубедить самоуверенное чванство.
Не рассыпайтесь бисером неоспоримых аргументов и наглядных свидетельств.
Не взывайте к очевидности, к беспристрастности, к логике, к совести и прочим атрибутам достойной дискуссии.
Самоуверенное чванство отнюдь не жаждет познания истины, даже в первом приближении.
Единственная его цель — любой ценой доказать миру абсолютную верность своего личного видения и непогрешимость своих суждений. Даже если радиус этого видения оказывается не длиннее собственного носа, настырное убеждение — «чего не замечаю я, того в природе не существует» — в самоуверенном чванстве непоколебимо.
Самоуверенным чванством часто страдают обычные люди, самовлюблённые блогеры, журналисты средней руки и видные политики.

В двух последних случаях, как легко догадаться, самоуверенное чванство особенно чревато неприятными последствиями.
Просто потому, что самый действенный способ ткнуть самоуверенное чванство носом в собственное ничтожество — это ни в коем случае не пытаться его переубедить, но дать времени время расставить всё по своим местам.
А такая диспозиция чаще всего происходит, когда вместе с позорными ошибками уже в наличии их серьёзные результаты. Иными словами, доказывать свою правоту приходится слишком дорогой ценой.
Мои долголетние наблюдения всё сильнее убеждают, что самоуверенным чванством, нисколько не беспокоющимся о последствиях удовлетворения собственного «эго», более других страдают либерально настроенные граждане, как в прессе, так и в политике.
Может быть, оттого, что навязчивая страсть ко всем видам «личных свобод», не терпящая ни малейших фрустраций, распространяется у них и на маниакальное желание видеть мир таким, каким он им более всего подходит, при этом заставив других признавать это видение единственно верным и необходимым.
Что любопытно, ни страна, ни национальность либерально настроенных граждан никакого значения при этом не имеет: французские либеральные политики отличаются от российских исключительно более натуральным лоском, менее вульгарной раскованностью и изящностью манер.
Возможно, что всё дело здесь в самом характере либерализма, как первичном и абсолоютном желании прежде всего индивидуальной вседозволенности, для достижения которой используются благодушные лозунги о всеобщем благополучии, равенстве и братстве.

Всего каких-то тридцать лет назад, французские социалисты самозабвенно купались в кажущейся тогда нескончаемой народной любви и славе, добытой президентом Франсуа Миттераном на полях никогда доселе не применяемых на практике теорий.
Я очень хорошо помню, с каким непередаваемым снисхождением к «алармистам» отвечала ещё совсем молодая Сеголен Руаяль, министр образования Франции, на тщетные журналистские потуги разговорить её на тему растущих и очень серьёзных проблем агрессии и личной безопасности во французских школах с особенно «смешанным контингентом».
Как любые члены тогдашнего правительства, в ответ на все неудобные упоминания об исламистской радикализации целых кварталов, пригородов и, наконец, городов, по одной речёвке чеканили: «Прекратите нагнетать! Это всё очень и очень локализированно! Это временные издержки, не распространающиеся далее очень и очень небольших территориальных зон! Мы работаем над этим и скоро это прекратится само собой, если только вы сами не будете ИХ обижать вашей критикой, вашим недоверием, вашим доморощенным расизмом!»
Тридцать лет спустя, результаты социалистической политики, введённой тогда в Европу и намертво внедрённой с тех пор политкорректности в особых комментариях не нуждаются.
Но если вы думаете, что бессердечная действительность заставила всё это самодовольное чванство признать собственные ошибки, вы даже представить себе не сможете, до какой степени вы взрастили свою наивность.
Ровно в той же степени, в какой сегодняшняя российская оппозиция прославляет «лихие 90-е», безапелляционно ставшие в её представлении чуть ли не эталоном золотого века всех надежд и успехов, к которому непременно следует вернуться, при первой возможности, за который следует биться всеми мыслимыми и немыслимыми средствами.
И, конечно же, по не увядающему правилу «рыбак рыбака любит издалека», все «либерастии» по все стороны границ, морей и океанов безоговорочно одобряют и поддерживают друг друга, знать не желая, что каждая конкретная из них уже натворила, творит и собирается творить на своём личном фронте.
Те самые европейские миграционные проблемы, о которых уже в самой Европе не боятся открыто говорить, всё ещё встречают в среде особо безоговорочных российских западо-поклонников чванливо-самодовольное неприятие, с самой примитивной и тем более жалкой аргументацией: «Хватит врать и наговаривать! Я хорошо знаю Париж- ничего подобного там не видел! Я хорошо знаю Италию (вариант: Англию, Ирландию, Швецию, Германию, Норвегию, далее по списку), у меня там друзья (вариант: дочь, врач, тётя, бизнес, братан, шоппинг, акушёр) и ничего подобного там нет!»
Здесь совершенно бесполезно возражать или выяснять истинное значение заявления «хорошо знаю»: бывал проездом, едал круассаны, или «живал» наездами, не наведываясь, куда ни попадя.
Любой долго живущий в стране человек прекрасно понимает, как легко устроить экскурсию по такому Парижу, в котором вы не найдёте ни единой собачьей отметки на улицах, заполненных прекрасными и холёными людьми, на фоне феншенебельных бутиков.
Как любой долго проживший в России и не страдающий чванливым самодовольством хорошо помнит, какой действительный «рай» свободы и демократии подарили стране «лихие 90-е». Просто потому, что за их «надежды и успехи» страна до сих пор платит по счетам.
Любой, долго живущий в стране человек, так или иначе интересущийся всеми без исключения местными или соседскими реалиями, никогда не станет откровенно предвзято отрицать самые неприятные из них, вписываются они в его личную картину мира или портят её своей неизлечимой вульгарностью.
Как любой долго проживший в России, прекрасно сознаёт застарелые недостатки специфики чисто российского бытия, что не мешает ему сознавать достоинства привнесённых в это бытие со времён 90-х явных изменений к лучшему, которые негласный, но непримиримый и безжалостный закон либерализма беспрекословно требует отрицать, отрицать, отрицать.
Самой наглядной иллюстрацией этому закону послужило недавнее неожиданно шокирующее признание журналиста Антона Красовского, в эфире «Эха Москвы»: в этом интервью прекрасно всё, но особенно — давящая на совесть реальность наглого и беспринципного отрицания хорошо осознаваемой и сознательно извращаемой действительности.
Kак-то это у журналиста спонтанно и исчерпывающе получилось продемонстрировать, что уж если он сам не выдержал и признался, то и вся его «среда» хорошо понимает, как оно было в 90-e и как оно есть сегодня, а, следовательно, Путин «виноват уж тем, что хочется им кушать»…
Объединяет все либералистические «тусовки», во всех уголках мира, объятого борьбой за самое «верное» счастье вот эта самая безоглядная наглость отрицания действительности, не смущающаяся никаким очевидными опровержением и не гнушающаяся никаким бесстыдным враньём.

На самом политкорректном из французских телеканалов, за три дня до российских выборов, вы можете видеть гладкое лицо г-на Навального, на фоне юношей и девушек, радостно скачущих за его спиной:
«Меня постоянно арестовывают и сажают в тюрьму!» -говорит г-н Навальный, глядя в обьектив светлыми глазами.

Вслед за г-ном Навальным, на экране мерцает крикливо красное одеяние г-жи Собчак на пресс-конференции президента Путина, где она задаёт ему «смелые вопросы», в точном переводе на фрaнцузский не нуждающиеся, а потому даже не уточнённые. Зато камeра фиксируется на вопиюще бесстрастном лице президента, где голос за кадром умудряется углядеть «некоторое смущение от резких высказываний журналистки».
В известном лингвистическом ВУЗе, преподавательница русского языка по специальности «пресса» приглашает неведомую «русскую студентку проездом в Париже» выступить перед аудиторией, чтобы рассказать о «неимоверном давлении в российских университетах, оказываемом на учащихся», чтобы те голосовали за Путина и только за него.
Cтуденты обогащаются ёмким выражением «тиран по молчаливому согласию» и никнут, понимая, что предмет всё-таки нужно сдать, а для этого необходима присяга на верность именно либерастическим идеалам…
И упомянутый телеканал, и упомянутый ВУЗ негласно, но категорически действенно принадлежат к определённой выше среде и тусовке.
Г-жа Собчак, со своей стороны, поспешно публично присягает на верность британскoмy правительствy, по поводу только что обьявленныx России обвинений в последних, признанных смертными грехах…
Так сказать, рука руку моет, нога ногу чешет. Г-жа Собчак, ратующая зa беспрекословное «соблюдение международного права», в отношении «аннексирования крымского полуострова», не видит несоответствия международным нормам в обвинениях без доказательств, если дело касается принципа «своя тусовка ближе к телу».
Здесь безусловно очевидно и необходимо вспомнить главное правило сохранения психической энергии: никогда не пытайтесь переубедить самоуверенное чванство.
С одной лишь оговоркой: если опять свалить всё на самого беспристрастного из судей — время, оно несомненно когда-нибудь объяснит сегодня недопонятое, просто расставив результаты по своим местам.
Но очень может быть, что констатировать эти результаты придётся в той же катастрофической пропорции, в какой сегодня подсчитывают убытки собственного управления лихими девяностыми объединяющиеся либерастии всех стран…

Источник