Есть только клик между прошлым и будущим

СМАГИН Станислав
Многие, услышав, что Юрий Шевчук выпустил очередной альбом, скептически усмехнутся: мол, он может сказать что-то новое? Немалая доля правды в подобной оценке есть. Но память о «старом» ДДТ сильна, и она не позволяет отмахнуться от автора, который пел перед нашими солдатами в Чечне, ездил с концертами в Югославию в 1999-м, осуждал бомбардировки этой страны, рассказывал миру об уничтожении православных храмов в Косово.
А еще он, яростнее всех других рокеров критикуя «попсу», ждал новое поколение. И все не мог дождаться. С началом нулевых Шевчук положил в карман фигу и стал западником. Он отказался участвовать в «Брате 2», затем выступил на первом киевском майдане и позже поддержал переворот, устроенный национал-шовинистами, которые у власти до сих пор. Осенью 2015 года появилась «Русская весна», музыкальным рисунком отсылающая к «Вечной весне» Егора Летова, а названием — и к «Гражданской обороне», и, конечно, к освободительной борьбе Донбасса. Как увидел «Русскую весну» Шевчук? «Двери в магазин, толпы Лен и Зин», «пьяные бомжи, чахлая сосна», «серый полумрак, лагерный барак», «тонны лжи». В общем, кривая нигилистическая гримаса.
Новый альбом ДДТ «Галя, ходи» декларирует отступление от всех возможных позиций: Шевчук решил не перебарщивать с воинственными обобщениями, альбом не содержит никаких острых общественно-политических высказываний. Разве что пара фраз среднего уровня язвительности: «Не ходите, дети, по TV гулять, может пропаганда всех перестрелять», «из черных мерседесов пялится ГУЛАГ». В песне «С глазами Блока» есть такие строки: «Многие друзья тех, кого любил, в чем-то растворились: / кто-то съел майдан, кто-то выпил Крым — все определились. / Ушедшие на Запад, легшие на дно, сгоревшие в мангалах. / Один ругает власть, другой танцует всласть на телеканалах. / А за стеной плодится жизнь в объемах вздоха».
Альбом напоминает поведение человека, знающего о непреодолимых мировоззренческих разногласиях с собеседником, поэтому поддерживающего разговор о погоде, детях, картинах малых голландцев и категорическом императиве Канта, хотя даже последнее — опасно. Приведенная выше цитата о растворившихся друзьях должна дать понять, что автор решил стать то ли выше, то ли ниже проблем вроде Крыма и майдана и жалеет тех, кто на это пока не способен. «Галя, ходи» — в основном про быт, традиционно — о злокозненной попсе, про мелкие радости и горести, любовь и — неожиданно — про ее плотское измерение. В песнях много примитивно оформленных банальностей, соседствующих с глубокомысленными метафорами. «Я ценю твое мужество заваривать чай, когда все здесь горит и кричит: „Дорогая, прощай!“, когда на сто мертвецов — один дышит живой и нашу правду видим мы в петле веревки бельевой». А неподалеку: «Любовь не пропала, любовь не пропала, немного устала, но не пропала».
Что можно сказать после этого, трудно представить. От радикального либерализма Шевчук ушел, к национальной теме не вернулся, застряв где-то между, там, где находится весь «русский рок», кроме Юлии Чичериной, которая не стесняется прямо артикулировать свою гражданскую позицию. Строго говоря, Шевчук был ценен не как музыкант и даже не как поэт, а как человек, который не боится баррикад. В чем смысл его творчества теперь, неясно: петь оды любви охотников тьма. Остаться с этим в вечности?
Фактический уход Юрия Шевчука (а «Галя, ходи» — это, конечно, белый флаг, декларация о сдаче бастиона), совпал с ростом популярности исполнительницы, которая выступает под псевдонимом Монеточка (Елизавета Гырдымова). Тексты у нее — любой рокер обзавидуется.
«Сочиняйте, девочки, стихи, это круче, чем школа. / На страницах чернильные брызги, чувства, как искры, строки, как выстрел. / И багряный костер из сердец разожгите глаголом». Зачем разжечь? Нет ответа. Пусть просто погорит, красиво же смотрится.
Или, скажем, быстро ставшая популярной интеллектуальная провокация: «Ведь на лавочке сидел Жан-Поль Сартр и глядел / Правым глазом на меня, а левым в бренность бытия. / Рядом Симочка сидит и Жан-Полю говорит: / «Больше не варю борщи, мужерабства не ищи». / Я кричу ему: «Жан-Поль, позабудь про грусть и боль. / Про тебя „ВКонтакте“ пост, где ты сложен и не прост». Стилистическое нагромождение, игра, а за ней — ничего, пост в соцсети, об этой записи забудут через полдня. Вот и вся «бренность бытия», листай дальше.
Рокеры думали, что молодая шпана, которая сметет их с лица земли, будет биться за свободу, но пример Монеточки свидетельствует о том, что главная ценность поколения, пришедшего на смену бронтозаврам, зажигавшим в 80-е и 90-е, — это нежелание прятаться в вечности. «Это то, что останется после меня», — пел когда-то Шевчук, но Гырдымова, дитя соцсетей, точно знает, что «после нее» может не быть ничего.
Смена поколений произошла. Монеточка декларирует главный принцип тех, кто вырос в интернете: ни завтра, ни вчера не существует. Есть только клик между прошлым и будущим, успей в него попасть. Шевчук не успел, и вряд ли его стоит в этом винить.

Источник