Крест как перекресток истории

ТИМАКОВ Владимир
Какую роль в истории человечества сыграли события двадцативековой давности, переживаемые христианами накануне и во время праздника Пасхи? Каждый даст свой ответ на этот вопрос. Для кого-то никакой роли не сыграли, да и не было их вообще. Для кого-то распятие и воскресение Христовы перевернули мир.
Можно долго и безуспешно спорить: существует Бог или нет? Экспериментальная наука не способна доказательно решить эту проблему, а духовный опыт не для всех служит доказательством.
Но вот то, что христианство существует, что оно реально в истории, — тезис, бесспорный для всех. Как и то, что христианство является самой влиятельной мировой религией. За всю историю человечества, от незапамятных времён до дня сегодняшнего, христианство увлекло больше всего последователей и больше, чем любая иная религия, повлияло на развитие нашего общества. Это подтверждается хотя бы тем общеизвестным, воспринимаемым чуть ли не как должное фактом, что отсчёт времени большинство землян ведёт от Рождества Христова.
Отношение к религии как к временному, преходящему явлению в человеческой истории, чуть ли не как к случайной игре природы, как к наивной фантазии — такое пренебрежительное отношение выглядит чересчур легковесным. Ведь если разобраться, религия — один из важнейших факторов, отличающих человека от животных. Возможно, самый важный. Я, например, с ходу затрудняюсь ответить, какой ещё вид человеческой деятельности, кроме религии, у животных отсутствует.
Экономика? В ней нет ничего уникального. Белки запасают грибы и орехи, хомяки и полёвки наполняют закрома. Муравьи, как опытные пастухи, выращивают тлей. Термиты, искушённые в строительном мастерстве, дают фору иным гастарбайтерам.
Социальная жизнь? Сообщества пчёл и иных перепончатокрылых демонстрируют нам сложную общественную иерархию. В стаях хищников можно наблюдать и любовные драмы, и гражданские конфликты.
Эстетические чувства? Искусство? Посмотрите, как мастерски самцы шалашников украшают свои гнёзда, и с каким тонким художественным вкусом оценивают их труд самки. И это тоже не привилегия человека.
Изготовлением орудий труда наши предшественники занимались миллионы лет, весь долгий период становления между обезьяной и человеком. А вот признаки религиозных ритуалов обнаруживаются только в захоронениях максимум пятидесятитысячелетней давности, то есть когда мозг предков достиг современных размеров. Это говорит, что религия — отнюдь не антипод интеллекта, как пытались представить воинствующие атеисты революционных веков, а, напротив, спутник интеллекта. Религия не может возникнуть у существ, живущих по принципу здесь и сейчас. Она появляется, когда разумные создания начинают задумываться о жизни и смерти, о смысле бытия, когда в окружающей вселенной они способны обнаруживать признаки логичного плана.
Психологи, этологи (этология — наука о поведении), нейрофизиологи пытаются найти рациональное объяснение тому, почему человеческая мысль упрямо и, как некоторым из них кажется, беспочвенно рисует религиозную картину мира. Но, в случае такой постановки вопроса, они предвзято рассматривают религию как атавизм, как побочный продукт эволюции разума, хотя гораздо более вероятно, что это не побочный, а обязательный продукт, без которого сообщество разумных существ просто не может существовать. Во всяком случае, нам не известно ни одного древнего общества, где не возникла бы религия, и до сих пор не известно ни одного общества, которое отказалось бы от религии и при этом сохранило свою жизнеспособность на сколько-нибудь длительный в историческом масштабе период времени.
Для животного окружающий мир чужд. Его жизненные цели — пожирать других либо спасаться от тех, кто пожирает тебя. Смысл такой жизни ограничен продлением собственного существования. Это эгоистический смысл, полностью замкнутый на себя.
Разумное существо понимает: сколько ни продлевай свои дни, от финала не уйдёшь. Это в определённом смысле сизифов труд. Разумная жизнь наполняется смыслом только при осознании своего места в вечности. Зачем я нужен Вселенной? Какое место в ней я должен занимать? Какую роль призван исполнить в космическом концерте, чтобы оставить свой вечный след? Эти обязательные вопросы разума находят только религиозный ответ. Естественнонаучное знание разрешить их не способно. Наука будет искать решение ещё миллионы лет и всё равно не сможет сформулировать полноценный ответ, ограниченная сферой непознанного. А человеку некогда ждать миллионы лет — ему нужно найти смысл жизни тех семидесяти, которые ему отпущены.
Разумное существо находит своё место во Вселенной лишь тогда, когда разрывает эгоистическую шкуру звериного мировосприятия. Зверь живёт, чтобы бороться с окружающим миром за себя. Человек реализуется как естественная часть мира, как участник общего созидательного процесса; его жизнь не кончается с физической смертью, он делает свой вклад в большое и вечное дело. Преодоление звериного индивидуализма, обретение своего места в вечной симфонии Вселенной — вот магистральный путь развития разума и человечности. Своего рода дорожной картой, путеводителем этого движения служит религия.
Но среди всех религий христианство занимает совершенно особое место.
Боги всех дохристианских религий — как правило, карающие боги. Они вмешиваются в жизнь земных тварей, чтобы продемонстрировать своё могущество. На дохристианских религиях лежит отблеск звериного мировоззрения, где высшее существо наделено, прежде всего, сверхсилой и держит в страхе всех остальных.
Христианство — уникальная религия, в которой Бог — высшее существо, наделённое способностью испепелить целый мир, — умирает за людей. Умирает от рук тех, кого может повергнуть одним движением мысли. Умирает за тех, кто предал Его на казнь. В распятии Христа вместо исключительного могущества демонстрируются исключительная любовь, исключительная самоотверженность, исключительное самопожертвование.
В отличие от «путеводных карт» прошлого, Христианство решительно и бескомпромиссно начертило прямую дорогу к альтруизму, к обществу взаимного сострадания и любви. Это радикальный разрыв со звериной оболочкой человека, с его животными истоками.
Общество, построенное на христианских началах, общество гармоничного единения людей должно отличаться от общества всеобщей конкуренции, борьбы и взаимоистребления в той же степени, в какой высший организм отличается от колонии бактерий или инфузорий. Возникновение общества взаимной любви и заботы будет означать такой же революционный шаг в эволюции живого, как переход от одноклеточных к многоклеточным.
По этой причине я считаю, что Крест на Голгофе стал главным перекрёстком человеческой истории, где мы сделали выбор и повернули на дорогу альтруизма. Кто-то убеждён, что чудо Воскресения имело место в действительности; кто-то допускает, что это произошло лишь в воображении верующих. Но бессмысленно отрицать, что исторический момент, когда человечество перестало поклоняться богам распинающим и обратилось к Богу Распятому — это очевидный поворот к альтруистическому мировоззрению.
Читатель имеет право возразить, и не без оснований, что христиане не так уж сильно отличаются альтруизмом от всех остальных. Любой из нас может привести немало примеров жадных, эгоистичных, лживых или агрессивных, но при этом весьма набожных людей. Это, конечно, так. Сотни миллионов лет животной эволюции — жестокой, беспощадной, наложившей свою тяжкую печать на генотип каждого из нас — трудно перечеркнуть двумя тысячелетиями проповеди. Но всё-таки трудно отрицать и то, что христианство позволило очень многим сделать хотя бы маленький шажок от эгоистичного зверя к человечному альтруисту. Как трудно отрицать и то, что всё-таки в христианской среде самолюбие проявляется реже, чем среди людей, откровенно отрицающих Христа.
«Божьи мельницы мелют медленно». От применения первых ручных орудий до статистически достоверного увеличения мозга наших предков прошло около миллиона лет. И почти три миллиона лет понадобилось, чтобы разум стал способен записывать информацию об изготовлении инструментов и передавать технологии в виде инструкций и ноу-хау всем желающим. Если такая бездна времени потребовалась для эволюции разума, то сколько потребуется для эволюции духа?
Мы не знаем точного ответа. Но мы видим, что всего за две тысячи лет, прошедших со времени чудесных событий Светлого Воскресения, человечество стало добрее. Может быть, не настолько добрее, как хотелось бы, но всё же добрее. По крайней мере, сегодня ни в одной стране мира не принято держать других людей при своих домах как частную собственность, на цепи, и нигде не убивают других людей на арене цирков, чтобы потешить толпу.
Это значит, что Божьи мельницы, хоть и медленно, но всё-таки мелют. А нам остаётся лишь подставлять ладони, чтобы не пропустить редкие крошки этой драгоценной муки, из которой, даст Бог, будет испечён пирог будущей эпохи альтруистов.